Оглядывая русскую историю, православный на-
блюдатель повсюду находит несомненные следы
промыслительного Божия попечения о России.
События здесь происходят почти всегда вопреки
«объективным закономерностям», свидетельствуя
о том, что определяют историю не земные, привыч-
ные и, казалось бы, незыблемые законы, а манове-
ния Божии, сокрушающие «чин естества» и недале-
кий человеческий расчет.
Чудо сопровождает Россию сквозь века. В кон-
це X века вошли в купель святого крещения племе-
на полян, древлян, кривичей, вятичей, радимичей
и иных славян. Вышел из купели – русский народ,
в течение шести веков (с X по XVI) вдумчиво и со-
средоточенно размышлявший о месте Святой Руси
в мироздании, пока, наконец, в царствование Ио-
анна IV не утвердился в своем национально-рели-
гиозном мировоззрении. И все это – вопреки об-
стоятельствам, условиям, возможностям, выгоде,
расчету.
С этого «вопреки» и начинается русская исто-
рия. Ибо угодно было Господу явить здесь чудо кре-
щения, положившего начало тысячелетнему служе-
нию соборного и державного православного народа
тогда, когда это казалось невозможным и невыпол-
нимым. Чтобы показать это с ясностью на истори-
ческих примерах, обратимся к моменту, когда Русь
еще пребывала в языческом заблуждении, не дога-
дываясь о своей будущей великой судьбе.
СЛАВЯНСКОЕ ЯЗЫЧЕСТВО
Корнями своими славянское язычество уходит в се-
дую древность. В его основании (как и всякой ре-
лигии) лежит некоторая духовная реальность. И хотя
мы лишены возможности непосредственного виде-
ния духовных источников, но все же можем судить
о них, памятуя слова Господа: «По плодам их узнае-
те их». Плоды язычества с его безнравственностью
и жестокостью не оставляют сомнения в разруши-
тельной богоборческой сущности того начала, кото-
рое стремится к воплощению через многочисленные
языческие культы. И славянское язычество не было
исключением.
Основание языческого мировоззрения поко-
ится на утверждении, что добро и зло есть два са-
мостоятельных, равнозначных, совечных начала
бытия мира. Эта поистине дьявольская выдумка
отрицает всемогущество Божие, Его благость и ми-
лосердие, лишает человека нравственных опор. Ведь
если добро и зло равноправны и равно естественны
для человека, то чего же стесняться, что это дейст-
вует в нас? Мерилом дел и поступков человеческих
в таком случае не может быть нравственный иде-
ал, воплощенный в заповедях Божиих и церков-
ном предании. Человек сам по себе есть мера всего,
и «естественные» человеческие порывы и склоннос-
ти не подлежат «лицемерному» осуждению. В этом
случае грехи и страсти обретают «законные» права
на существование, а зло становится достойным по-
читания не менее добра. И религиозные формы это-
го почитания – неотъемлемая часть любого язычес-
кого культа. Проще сказать, в основании язычества
лежит более или менее откровенный сатанизм, неиз-
бежно проявляющий себя жестокостью и безнравст-
венностью.
Единственной религией мира, со всей полно-
той свидетельствующей об абсолютности добра,
блага и любви, является христианство. Таинственно
и непостижимо, но явственно и ощутимо действует
в Церкви Вечный Всемогущий Всеблагий Бог – Все-
держитель мира и Спаситель рода человеческого,
свидетельствуя человеку «перед лицем его» о Себе:
«Знай, что Господь, Бог твой, Бог верный, человеко-
любивый и милосердный, долготерпеливый и мно-
гомилостивый и истинный» (Втор. 7:9, Исх. 34:6).
Чтобы понять, какой благодатный переворот
произвело в наших предках приобщение к Правосла-
вию, стоит кратко описать их дохристианские обы-
чаи. Древние славяне рассматривали мир как арену
борьбы между добрым Белбогом и злым Чернобо-
гом. И тот, и другой требовали соответствующих
жертв. Мнимая самостоятельность злого начала
служила оправданием его неизбежности, рождая
культовые формы славянского сатанизма, обретшие
позднее свое законченное воплощение в почитании
Перуна – верховного божества языческого пантеона
дохристианской Руси.
Летописи VI века, рассказывая о столкновении
славян с Византией, самым мрачным образом изоб-
ражают их жестокость. В середине Х века, незадолго
перед крещением, русы в войне с империей, высадив
десант на северном побережье Малой Азии, отли-
чились таким зверством, какое было непривычным
даже в те суровые времена. Пленных распинали, рас-
стреливали из луков, вбивали гвозди в черепа. Жгли
монастыри и церкви, оставляя после себя горы тру-
пов и груды дымящихся развалин. В 971 году после
боев у Доростола между ратью Святослава и визан-
тийским императором Цимисхием русы принесли
в жертву богам множество пленников. Византий-
ским историком Львом Диаконом это описано так:
«И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг
луны, скифы вышли на равнину и начали подби-
рать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед
стеной, разожгли много костров и сожгли, заколов
при этом по обычаю предков множество пленных
мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву,
они задушили (несколько) грудных младенцев и пе-
тухов, топя их в водах Истра (Дуная)»
Собираясь заложить Новгород, народные
старшины по указанию жрецов велели в осно-
вание городской крепости замуровать ребенка
как «строительную жертву» богам .
Столь же беспощадны были и семейные обы-
чаи. Вместе с умершим воином на погребальном
костре сжигались и его жены (одна или несколько –
славяне признавали многоженство). Этот жуткий
обряд подробно описал арабский путешественник
Ахмед Ибн-Фадлан, оказавшийся в 922 году очевид-
цем погребения знатного руса. (Ибн-Фадлан попал
на Волгу в качестве посла халифа Ал-Муктадира,
к нему относились с соответствующим уважением
и даже дали толмача, объяснявшего все происходя-
щее) .
Закон дозволял матери умертвить новорож-
денную дочь, если ее рождение казалось излиш-
ним. В свою очередь, признавалось и право детей
на убийство родителей, обременяющих семейство
старостью или болезнью. Межкровные распри пере-
давались из поколения в поколение, подогреваемые
обычаем кровной мести, удовлетворявшейся лишь
смертью обидчика или его потомков.
Справедливости ради надо сказать, что сов-
ременные историки отмечали и привлекательные
черты славян, говоря, что они не знали ни хитрости,
ни обмана, хранили древнее простодушие и просто-
ту нравов. С пленными, оставшимися в живых, наши
предки обходились дружелюбно, назначая лишь оп-
ределенный срок их рабства, по истечении которого
пленник мог, по выбору, либо покинуть своих быв-
ших хозяев, либо остаться с ними жить на равных
правах, как вольный человек.
Свято соблюдаемый обычай гостеприимства
делал славянские земли безопасными для путешест-
венников, и хозяин головой отвечал обществу за бе-
зопасность гостя-чужеземца. Купцы тем охотнее
посещали славян, что между последними не было
ни воров, ни разбойников, хотя выгодной торговли
в славянских землях ждать не приходилось – суро-
вые воины не знали роскоши и не ценили золота.
Вопреки всем обстоятельствам, первоначаль-
но складывавшимся неудачно для Православной
Церкви, сверхъестественный Промысел Божий изъ-
ял Россию из тьмы язычества. По всем человечес-
ким расчетам, приняв христианство, Русская земля
должна была бы потерять свое единство, или же,
сохранив целостность, закоснеть в неисправимом
языческом упорстве. Находясь на перекрестке дорог,
там, где переплетались и сталкивались интересы
мусульманского Юга, православного Востока, като-
лического Запада и хищного иудейского Хазарского
каганата, Русь должна была бы ради спасения своей
целостности хранить и свою религиозную самобыт-
ность. Казалось, ей предназначена судьба языческой
империи. Любые уступки соседям должны были бы
привести к неминуемому разделу Руси на «зоны
влияния» мусульманства, иудаизма и христианства
с последующей утерей государственного, религи-
озного и национального единства. История южных
славян подтверждает это – когда-то единый народ
разделился на православных сербов, католиков-хор-
ватов и даже славянских мусульман, ожесточенно
враждующих ныне между собой*.
Не менее поучителен и пример Золотой Орды.
Основанная Батыем в 40-х годах XIII века после
набега на Европу, завершившегося выходом та-
тарской конницы к побережью Адриатического
моря, Орда два столетия являлась одним из самых
мощных государств мира. Внутреннее единство
поддерживалось религиозной самобытностью, ос-
новывавшейся на совокупности многочисленных
племенных культов. Это позволило Орде не только
покорить огромные территории, но и благополучно
пережить целую серию гражданских войн. Но когда
в 1313 году хан Узбек принял ислам и объявил его
государственной религией, это стоило Орде сущест-
вования. Ее распад показывает, какова была бы
судьба России, если бы все текло «естественным»
образом. Похожесть событий необычайна. И там
и тут – новая вера распространяется верховной
властью. И там и тут – религия единобожия при-
звана заменить древние языческие обряды. И там
и тут – обращение завершает период междоусобиц.
И там и тут – дикий, воинственный народ, отсутс-
твие жесткого государственного единства, наличие
как сторонников, так и противников новой религии.
Совпадения можно перечислять и дальше. Тем более
примечательна – дивны дела Твои, Господи! – пол-
* В IX веке под влияние Рима попали хорваты, в битве с войсками
султана Мурада I в 1389 году на Косовом поле лишились своей
независимости сербы, последовавшее в XV веке включение Сербии
в состав Османской империи послужило отправной точкой форми-
рования славянской мусульманской общины. А ведь когда-то было
одно племя с общим языком, традициями и нравами!
ная противоположность следствий перемены веры.
Святой равноапостольный князь Владимир возвели-
чил свою родину, а хан Узбек свою погубил. Вспых-
нувшая религиозная междоусобица стала для Орды
роковой, положив начало ее дроблению с последу-
ющим завоеванием бывших ордынских земель рас-
тущим и крепнущим русским государством. Что те-
перь – Орда, и что – Россия?! А ведь, судя по всему,
в X – XI веках Русь ждала та же участь, что постигла
татаро-монгол в XIV – XVI веках. |