Утро. И снова в глазах эта каменоломня… Звуки орудий, роющих землю, дубин, дробящих камни. Я смотрел на это место и ужасался. Ведь эта долина была вырыта заключёнными. Сколько в этом месте боли, страданий, сколько жизней оно унесло. Здесь можно начать откапывать что-то, только тогда, когда ты уже копал немало. Со временем начинаешь замечать особенности мест, где находится уран и поэтому копать становится немного легче. Но новички, которых кидали сюда на 200 и больше урана просто не могли вынести такой труд в этих несносных условиях. Многие просто решили уйти навсегда в астрaл, другие же копали уже неделями, в надежде выбраться отсюда.
Мысль о том, что я не могу говорить, что не могу драться, что не могу ничего делать и никуда не могу идти, кроме как копать в каменоломне, убивала меня. Разум мой стал погружаться во тьму. Я понял тогда, что надо перестать считать каждую единицу урана, иначе я стану таким же, как тот бедняга, который, работая на палящeм солнце, кричал во всё горло неразборчивые слова и яростно молотил камни с безумством в глазах. Я не хотел быть таким. Никто не хотел. "Мне осталось всего 16 урана,"- говорил я себе, - "16 урана – это ведь немного… Я уже выкопал больше половины, значит я смогу выкопать и эти 16». Я пытался не думать об этом, но моя тоска по дому была слишком огромной.
Мои руки дрожали от постоянной работы. Хотя они и привыкли рыть, но это место накладывало на всех работающих в нём какую-то силу изоляции и слабости. Будто находишься не в Хаддане, а совсем в другом мире. Та связь с кланом и близкими людьми на уровне подсознания не работает. Ты никого не слышишь из внешнего мира. Здесь свой мирок. Мне надо было отвлечься. Но тут я нашёл ещё один кусочек руды. И снова стал подсчитывать сколько мне осталось. «Ещё только 15 и тогда свободен!».
Жара стояла невыносимая. Погода была совсем не такой, как в первый день. Солнце жгло беспощадно, в то время как Староград был укутан белым пушистым снегом. Я закрыл глаза и опустил кирку, представляя себя под снегопадом. После работы в прохладной шахте, это место казалось мне жаровней. Тут один из моих новых сокланов запрыгал от радости:
- Яху!! Всего одну единицу урана осталось откопать! -закричал он.
Я был искренне рад за него, потому-то сам жаждал отсюда выйти. Тут время не летит, и даже не идёт, тут оно стоит. Здесь день тянется, как неделя, и начинаешь понимать, как дорога тебе свобода. И вот он выкопал наконец свой последний кусочек урана, попрощался со всеми, и пожелал удачи. Перед ним раскрылся портал, точно повторяющий его форму, видимо чтобы никто другой, кроме него не смог уйти. Он вошёл туда, и портал закрылся. Но ненадолго…
Прошло часа четыре, и на том месте, где вчера появлялись двери, из которых вышел инквизитор, принимающий откуп, появилось голубоватое сияние. Пространство искривилось, как будто оно было подвержено высокой температуре, и оттуда вышел ещё один представитель закона. Это оказался мой давний приятель, с которым мы раньше бились бок о бок против общего врага. Он сделал круг по каменоломне, видимо высматривая лентяев, потом подошёл ко мне и заговорил:
"Ты чё раскисаешь тут? 50 руды это 5 дней, не больше. Впредь будешь головой думать. Всё давай удачи, и с Наступающим!"
Я не мог ничего ему ответить, а только смог поднять на него глаза. Он, видимо, так и не заметил заклинания кляпа на мне. Я протёр лоб от пота и посмотрел в спину, уходящему назад в портал, инквизитору.
"А ты бы мог и ответить. Пришёл то по большoму счёту, чтобы тебя поддержать", - c этими словами он исчез в сияющей голубизне. Мне было тяжело на душе, потому что орк, с которым я всегда общался подумал, что я слишком горд, чтоб ответить ему. Я сделал взмах киркой и продолжил работу.
До праздника Нового Года оставалось всего несколько часов. Этот праздник, который, по слухам, был любим всеми, кроме орков, я собирался встретить с друзьями и сокланами и не мог позволить каторге нарушить мои планы, хотя понимал, что на новый год я всё ещё буду здесь… И вот уже возле входа в казармы собрались те, кто ещё не уснул от изнурительного рабочего дня, чтобы отметить этот праздник. Они сняли свои шлемы и налили туда напиток, по запаху напоминавший пшеничный сок. Меня радовал тот факт, что даже в заключении они отмечают в относительно хорошем настроении, и казалось, что они свободные люди, а не каторжники. И вот наступил Новый Год. Осуждённые дружно выпили, и приступили дальше к работе.
Тут меня окликнул один из заключенных, одевая назад свой шлем:
"Меня за то же самое, за что и тебя отправили на каторгу," -говорил он, - "правда сначала меня к смертной казни приговорили, но потом заменили на каторгу".
И вот заклинание кляпа потеряло свою силу, и я вновь мог говорить. Мы с ним работали пару часов, ведя разговоры о свободе, о том, как каждый из нас хотел встретить этот праздник, о наших взглядах на жизнь. Всё это время ему не везло, мой коллега ничего не выкопал. Он, опустив голову сказал:
"Достало всё!", – и, швырнув кирку, ушёл в астрал.
Мне оставалось откопать последний кусочек урана, и я стал высматривать место для удара киркой. "Вот выкопаю и буду на свободе. Передо мной также раскроется портал, и окажусь на главной площади Старограда". Собрав силы, я ударил киркой о скальную породу и сразу же наткнулся на уран. Я стоял без эмоций, и только через пару минут, когда открылись перед моими глазами двери свободы, я осознал, что моё пребывание на каторге закончилось. Я попрощался со всеми, пожелал им удачи и прошёл сквозь сияющие врата свободы назад в Староград, оставив за собой моих товарищей по труду, с которыми я не говорил, но которые говорили со мной. И за это им огромное спасибо. Откопайте себя и больше не закапывайте!
Ибо [57] 
©
