Реархивация
 

Люди приходят и уходят. Что остается?
Отпечатки грязной обуви и шаркающая монотония мелькающих ног.
Остаются мелкие лужицы от мокрых зонтиков и пальто. И воспоминания - о веселых, грустных, бесцельных лицах, о детском смехе, заливистой болтовне базарных продавщиц, о яром споре интеллигентных , седых мужчин. Остаются жирные отпечатки пальцев на стекле, на рукоятках и металлических пепельницах.
В одном из углов просторного вестибюля осталась маленькая, помятая открытка, на которой изображена идиллическая картина с маленьким домиком глубоко в зиме, полной снега и синевы, скорее всего, это Норвегия, а может и Финляндия.
Остаются мысли. Они всегда живут в стенах - они не могут, а может и не хотят оставлять это пространство - они обитают тут до момента, когда в послеобеденную субботу приходит пёстроголовая уборщица и вымывает весь пол сильным моющим средством, содержающее хлор. Потом остается только резкий запах этой химии.

В закрытом шкафчике прямо за мной остался кошелек пожилого мужчины, который ждет своего хозяина в любое время суток. Еще там осталась всякая мелочь, но за ними никто не приходит вот уже тридцать лет. Где-то на втором этаже, в конце самого дальнего коридора, остался включенный свет. В мужских туалетах остались уныло капающие краны и подтеками украшенный кафель. На улице постепенно темнеет; становится немного грустно.

Моя смена скоро кончится. Так было всегда, насколько я помню,- она всегда кончается. Никогда не начинается и никогда не подходит к концу, всегда только кончается. Обрубается.
Очень возможно, что сейчас придет милая дамочка, закутавшаяся в шерстяном платке, которая меня заменит. Тогда я смогу выйти на улицу в дождливую, весеннюю ночь и через пятнадцать минут оказаться дома, может заснуть, а потом можно снова ждать конец своей смены.


Мне нравится эта работа. Я знаю, что так не кажется, и я даже не пытаюсь что-то сделать, чтобы кому-то так показалось, но я действительно люблю свой пост - слева от входных дверей, в окружении двух письменных столов, а за спиной старая, громоздкая секция. На одном из столов лежат календарь, письменные принадлежности, телефон, журнал, записная книжка и другие мелочи. Под ним несколько шуфляток с той частью регистра, которая относится ко мне. На втором столе возвышается куча бумаг, которые мне надо заполнять, но, когда всё написано, на них я оставляю книги, которые иногда читаю, перечитываю, выписываю что-то важное и изучаю. Да, возможно, что именно из-за этих книг мне нравится моя работа. Их тут бесконечные полки, уходящие по законам перспективы в просторы купольного зала, и много тут именно тех книг, которые меня интересуют.
Но книги - это только одна из прекрасных возможностей. Ещё у меня сдесь есть люди - десятки людей, которые приходят сюда каждый день и дарят мне яркие кусочки своей рутины. Библиотека уже не место, которое можно назвать широко посещаемой, но мне пока что хватает. Если незнакомых людей слишком много, то это уже неинтересно и неуютно. Если они именно в том количестве, сколько мне надо, то они, пусть и чужие, кажутся мне приятными и близкими.

Этим вечером ностальгическая тоска пыльной дымкой накрыла тускло освещенный вестибюль. Скоро придет моя пожилая заместительноца. Интересно, почему она приходит во время ночной дежуры? Хоть это и не место, которое облюбовали сомнительные персоны, не говоря о ворах и грабителях, и двери всегда закрыты, но я не думаю, что эта работа предназначена для неё. Она милая, но я всё никак не могу понять её природу. Но это мне совсем не мешает.
Уже слышен мягкий стук её каблуков, надо прерывать поток мыслей - не хочу быть пойманным на месте преступления. Мне ещё надо пройтись по всем трём этажам, привидением проскользнуть мимо книжных полок, сопящих ветхой пылью, везде выключить свет и закрыть окна. Тогда я наконец-то пойду домой и буду утопать в воспоминаниях. Сегодня для этого подходящее время. Всё в порядке, всё сделано, всё на своих местах. Я счаслив!!

Даже орфографические ошибки в тексте не помешают мне сказать...
Супер...

Буревестник, я улыбнулся...
Потому что этот текст был то, что я как раз хотел прочесть...
+5 теме...

эх... я отдохнула от своих унылых бумажек за прочтением этого текста) где-то там, далеко-далеко внутри я также люблю свою работу))) блин, прочитала работать захотелось :o

Буду признателен, если укажешь на ошибки )

Хм... Ну что же...

шаркающая монотония (Может быть, лучше подойдёт монотонность? Слово "монотония" имеет совсем другое значение...)

И воспоминания - о веселых, грустных, бесцельных лицах; о детском смехе; заливистой болтовне базарных продавщиц; о яром споре интеллигентных, седых мужчин (если я правильно помню правила русского языка, то должно быть так... Могу ошибаться в этом моменте...)

идиллическая картина (странный оборот... Может быть, лучше, заменить его? Режет слух, ИМХО...)

скорее всего, - это Норвегия (вроде бы так...)

сильным моющим средством (опять трудный оборот...)

содержающее хлор - содержащим

на одном из столов лежат: календарь, письменные принадлежности, телефон, журнал, записная книжка и другие мелочи (перечисление...)

сдесь - здесь

заместительноца - заместительница.

ночной дежуры (я никогда не слышал такого слова в русском языке... Может, я не прав?)


Надеюсь, я не очень придираюсь... Я просто хочу помочь...

Спасибо! Будет время - исправлю.

кусок чьей-то жизни без конца и начала - чудесен... даже грамматические ошибки кажутся тут стоящими на своем месте... ни слова не выкинуть и не добавить... словно песня жизни - в прозе. Бурь, замечательно

Erotica
 

Тобой пахнут мои пальцы. Тобой. Или может я так хочу? Мы с тобой обменялись кожей - немыслимо. Твои поцелуи...

















(тишина)

















они... ну совсем как, совсем как мои чтоли. Я тебя целую и начинаю падать, пикировать с вершины немыслимой высоты, в самую бесконечную неизвестность. Мм, как же пахнут твои ладони!!!... Мои щеки всё ещё пылают от твоих, да и завтра они будут хватать воздух возбужденными порами...


Ты меня целовала вот тут (прикоснулся пальцем к губам), и вот тут прикоснулась к зубам и входила языком... Когда я целую тебя, почему то кажется, что я вижу степного зверя, стоящего на белоснежном снегу и смотрящего в неизвестность. Он тяжело дышит - наверно от того, что просто дышит...

Иногда мы не понимаем друг друга, но всё таки понимаем, и мы понимаем всё всё, и тогда мы точно понимаем друг друга.







Я... я хочу, чтобы мы с тобой исполнились...

Это были старые, скрипучие качели, покрытые зеленой, местами облупленной, краской. Она сидела на моих коленях и языком ловила теплые капли дождя. Легкий ветерок порывами блуждал в её волосах, а я смотрел на них так, как могут бесконечно смотреть на пламя огня... Мы игриво болтали ногами, а наши пальцы сплетались и грели друг друга. Я уткнулся носом в складки твоего воротника, а ты откинула голову назад и прошептала :"У тебя нос холодный..." Я сильнее сжал твою ладонь, а ты положила свою голову мне на плечо и прикоснулась губами к шее так уютно...

В этот момент качели невыносимо заскрипели. Моросит. Я задрожал и прикоснулся к шее, туда, куда прилип желтый кленовый листик. Я положил его на ладонь и приподнял руку над головой. Ветер тут же подхватил одинокого путника и закружил его над площадкой. Я встал, выпрямился и решил, что пора домой. После несколько шагов захотелось оглянуться назад.. Старые скрипучие качели. Зеленые. Пустые. На них лежал желтый кленовый листик. Что-то внутри упало, разбилось и растеклось. Я подошел к качелям и взял своего непутевого друга. Так мы вместе и потопали...



Когда-нибудь я тебе обязательно покажу свой гербарий..

замечательно... просто замечательно... Буря... давно хотела спросить - как это? Как так получается, почему самые простые слова, самые неоригинальные ситуации становятся чем-то невыразимо красивым, родным, но бесконечно далеким? Как?

очень-очень
первые два как-то ровненько, а вот третье что-то дернуло.. током прошибло.. хорошо..
люблю такие встряски) от них жить хочется. спасибо)

Водосток
 

Мы все когда-то плакали.


На самом деле это очень существенно.


У некоторых в горле образуется ком и глаза наполняются чем-то теплым и блеклым.

Другие позволяют слезам стекать со скоростью одного пульса в секунду. Безудержный ручей или лавина тяжелых каплей на покусанные губы, ладони, которые капают совсем тихо, чтобы никто не заметил.

Ещё есть такие, которые совсем не плачут, у них просто слезятся глаза - от ветра, от едкого дыма, солнца...

Мой сосед по комнате совсем не плачет. У него только совсем иногда дергаются плечи и с утра влажная подушка.

Дед часто ронял слезы вместе с бутылкой под пазухой. Слезы капали в стакан, затекали за горлышко, и он пьянел и мучительно рыдал, сжимая кулаки и причитывая грехи свои..

И вы посмотрите на этих мам, как они незаметно вытирают слезы, когда их маленькие детишки дарят им первые помятые подснежники...

На самом деле это очень интимно - видеть, как кто-то плачет.



...Ехал от друга в полтретьего ночи. Подъехал к дому, вышел из машины и оказаля в мягко прохладной тишине. Стоял у подъезда и дышал. Ничего не было. Ни пара изо рта, ни шума машин. Простоял, как мне казалось минуты 2-3, а на самом деле - полчаса. И мысли смазались, как смазываются карандашные линии от движения по ним мокрым пальцем. И стирались, будто я тер их чешским ластиком. И постепенно вся картинка стала размытой от того, что я не моргал. Капли мутноватой воды скатились от уголков глаз до крыльев носа. И все закoнчилось. Я зашел в подъез, затем в лифт, нажал металлический кружок с надисью "11"...в квартиру ...в ванну ...лицом в подушку.




Слезы дождя...

Идет дождь.

Капает. Или моросит. Мне больше нравится, когда моросит.
Или - когда такой сильный ливень хлестает по лицу, плечам, затекает под рубашку и в сердце..
А ещё он умеет просто так непринужденно играть на асфальте как на фортепиано - свободно и гармонично.
Дождь просто падает вниз. Сверху вниз - не старается, не думает, как красивее падать или техничнее потом уплыть по дорогам юрким ручейком .. Без задержки или перегрузки. Оптимально.
Дождь не старается ради нас. Он такой - искренний. Наверно потому дождь всем так симпатичен.
Дождь наверняка очищает нас. Когда мы к этому готовы.

Маленькая кабинка, выложенная серосиним кафелем с узорами волн и ракушек. Включен душ, я слышу, как вода разбивается о пол таким хозяйственно-металлическим стоном. Тут немного душно и жарко. Под ногами хлюпает лужа из пены и меня.. Наверно меня. Закрыл водосток. Открыл. Закрыл.

Мой личный дождь.
Он тоже очищает. Хотя бы снаружи. Или только.


Вчера был самый лучший дождь в моей жизни. С таким мелким градом. И ветер дул в затылок. А потом я замотал головой как щенок и мне стало очень хорошо.




Сегодня видел сон. Я шел к Твоему дому и по дороге встретил Тебя. Мы оба были больны, но дождь и холод были безразличны. Я спросил:

- Куда Ты идешь?
- В магазин. Надо купить пальчиковые батареи для пульта от телевизора. А то мне так одиноко..

Я помню, как я молчал. Но тогда мы уже шли вместе. Помню ещё этот физически холодный дождь...

Любовь и котлеты
 

Я стоял в твоей кухне. Там же, где вчера.

- Ты когда-то тонула? Ах, да... Нет... Не тонула... Извиняюсь.
Она:
- За что?
- Ну, за то, что не тонула.
Её это уже не удивляло.
- А ты?
Я продолжал тоскливо смотреть на пожелтевший кухонный тюль.
- Не знаю.
Она в недоумении спросила:
- Как так? Ты не знаешь?
- Не могу быть уверен, что это не сон. Тонуть во сне не считается...
- Ах так,- она монотонно протянула. И продолжила:
- Ты меня любил?
Я понял, что разговор преобретает нежеланное направление. В горле образовался тяжелый ком.
- НЕТ, Я ... тебя не любил.
Она отвернулась от меня, чтобы на старой, обгоревшей от жира, сковородке перевернуть котлеты.
- Значит ты мне врал.
Журчанье растительного масла скрыло нотки горечи в её словах.
Я снова стоял в дверях как вчера... И решил открыться.
- Нет! Я люблю и сейчас. Но теперь больше нет смысла..
Она благочестиво повернула газовый кран.
- Как нет? Почему?
- Потому, что.. Потому, что...- я вздохнул, - потому что что-то разбилось.
- Пожалуйста, останься на обед.
Моё сердце бешенно скакало.
- Извини, но буду вынужден отказаться...

На этот раз я не заблудился в коридоре. Быстрым шагом вышел из её квартиры. А через минуту она услышала гулкий удар металлической двери.

мдя... в очередной раз ты отковырял кусочек моего панциря... такого привычного и такого надежного... а я так долго его растил... и выпустил на волю маленькое но очень теплое что-то...

Легко и непринужденно затронул все струны души, сыграл на них несколько аккордов и оставил думать.... СПАСИБО

*прочитала... посидела... подумала... поняла... развернулась и спокойно ушла. думая.*

мало что заставляет меня думать над содержанием. еще меньше заставляет меня думать над содержанием долго.
я пошла думать. дальше.

Неплохо, неплохо, местами талантливо и даже гениально))) Пиши есчЁ, буду читать)

Буря, очень хорошо и приятно пишешь...

Мягко и хорошо, настроение становиться таким спокойным.
пасибо Буря, теперь окончательно понятно... В этом мире жива Романтика, и будет жить еще долго. Радует что Она не одинока=)

Краски
 

На слепого человека вылили краски.
Ему нравится, когда другие рассказывают, как он выглядит, - тогда он чувствует эти краски.

А потом они все кричали.

И зажглись огни во всем городе тогда. Из подъездов повылезали людишки и начали нюхать воздух. А воздух испугался, улетел и был таков. Поэтому город задохнулся во сне.

Только слепые не заснули. У них рот был полон краски... она затекала им в легкие, и они ею дышали. Они выползли на балкон и начали махать своей цветной головой. Но их никто не увидел, потому что уже было темно.

И они вывалились из балкона.
И упали лицом в лужу, которая моментально зацвела всеми цветами радуги.

А завтра по этим лужам с радостью пробегутся детишки. И не заметят людей, которые упали в лужу.

Вот так.

Мой белый друг
 

Я открыл глаза и понял, что снова нахожусь в том же месте, где обычно после вечера с белым другом. Место вроде то же, но какое-то не правильное. С честью, вроде здравым разумом и немного пошатываясь я вышел на улицу и снова увидел заветное здание. Перекачиваясь со стороны в сторону, я ступил на порог и оглянулся. Люди с укором отворачивались, их недружелюбные и порицательные взгляды терлись о мои небритые щеки.

Я решил зайти, и в зеркале на меня колюче посмотрело отражение грубого неряхи. Наверно уже не помню, когда последний раз брился, я потерял ботинок, который при каждом шаге нездорово хлюпал, и пояс, поэтому немного сползли штаны, на которых засыхала грязь, и из-за немощи я тогда не смог вспомнить код наружных дверей. Скорее всего, я провел ночь в песочнице, я обоссался и наверно сейчас воняю хуже мусорного бака.

Но в этом помещении находится человек, которого можно разжалобить своим падшим обликом.

Прохожу мимо полок. Замки из кукурузных завтраков хрупко громоздятся под искусственным светом, нет, это не то, что мне надо. Вот... Мой красивый, хрустальный, белый друг. Не важно, какая цена. Денег и так уже нет.

- Четыре лата и двадцать пять сантимов.
- Скажите пжалуста, какой сегодня день?
- Пятница.
- А число?
- Двадцать пятое...
- Машенька, ну ты же знаешь и понимаешь, что сейчас денег у меня нет.. Еще последний раз. Ты же понимаешь, что я верну тебе долг. Я же всегда отдавал...
- И всегда говорил, что это последний раз...

Сказав это, она обиженно отдает мне литровую бутылку.

Счастье по скидкам
 

Это был мужчина, уже достаточно пожилой (имея ввиду средний смертный возраст мужчин в Латвии), темные волосы, глаза - беглые угольки, которые моментами ласкали вечную попутчицу - трость в полроста, изуродованную городской мостовой и корпулентной осанкой хозяина. Он продавал счастье.

Первый раз я его встретил год назад на той площади, которая была напротив центральной станции и где старушки торговали цветами и семенами, а забытая советская буржуазия - беляшами, которые скорее напоминали лепешки из дерева.

Шел я с подругой в факультет, в тот самый, куда хотели вместе поступить и из-за которого внутри напряжение бушевало как птичка, залетевшая в теплицу. Казалось, что нам поможет только благодать судьбы, в которую верить было неприлично, но другого выхода не оставалось.
И именно в то светлое, свежее утро, в час, когда дрожь пронзала тело с ног до головы, нас остановил мужичек в заплатанной болоньевой куртке, державший в руках скромный полиэтиленовый мешочек, с огромной ценностью которого мы познакомились в тот же момент. Надо сказать, что привлекать внимание он умеет. Начал он с того, что у моей знакомой действительно красивое лицо. Такое эстетичное, как в картинах Яна Вермеера. Естественно, она внимательно слушала и иронично улыбалась, и ждала, что же он еще скажет. А мужчине было и что сказать, и что предложить. Предлагал он футболки. За 50 сантим. Новые! Еще в упаковке! Сначала мы отказались, не нашлось нашего размера. Но тогда он представил настоящую суть одежды - она приносит счастье. Мы переглянулись, посоветовались и решили, что надо брать. Совсем без сожаления расстались со звонкими монетками, запихнули покупку в сумку и поблагодарили чудака, который еще долго нам корявыми воскликами кричал в след, мол,- верьте!
И мы верили, и в день экзамена одели новенькие футболки. Конечно, зачеты мы сдали и поступили на бюджет. Да и с того времени все как-то по-иному приключалось.

Дяденьку счастья я потом встречал на улице еще несколько раз. Два раза он начинал разговор с комплиментов, буквально осыпая слащавостью как из рога изобилия. Оба раза выслушивал до конца и тогда признавался, что счастливая футболка у меня уже есть. Это, конечно, доставляло разочарование человеку, которого жизнь за шиворот таскала по узким улочкам и тенистым углам монолитных зданий, но он продолжал улыбаться, одной рукой махая мне в след, а второй комкая пакетик со счастьем. Видел я его и как-то в конце июня, он сидел на скамейке и оживленно беседовал с молодой бизнес-леди. Знающе улыбаясь, я проскользнул мимо и обрадовался, что в наше время еще можно продержаться на плаву, продавая счастье...

Теперь в моей жизни появился другой человек счастья. Хоть я с ним еще не знаком, но счастье он дарит просто так. И после него все будет уже по другому.

Утки
 

Плюх! - и все утки нырнули под воду. К берегу реки приплыл косматый старикан-торговец в лодке. Купечество, мечтая о ярких шелках и румяных яблоках, ринулись к лодке выкупать товар. Но все остановились на краю песчаной пристани - в лодке только большие, черные ящики. А старикан ехидно хохочет в бороду, распугивая любопытных чаек. Сюда привезли печаль, которую не купить за деньги.

Багорщик выгрузил ящики и уплыл по течению. А печаль выкатилась из коробок и как скользкая змея полезла глубже в базар. Каждая щель заполнилась темной и густой дымкой, каждая нога опуталась черной лентой, дамы хватались за шею и теряли сознание. Утреннее солнце увязло в туче, начался дождь. Городские улицы преобразились в черные потоки и подхватили все за собой. Сухими остались только несколько котов, которые укрылись под рваным тентом заброшенной торговой будки.

Плюх! - и черные утки ныряют в реку. Над водой как из тумана является старикан-торговец и смачно насмехается:

- Вы не можете купить печаль за деньги! Она вам уже принадлежит!

Птица - пти-ица...
Реархивация. Хорошо. Действительно, очень.
Пунктуационными ошибками можно, почти везде, пренебречь- назвав это авторским стилем. Остальные верно указал Метаморф. Правки не вижу- что нехорошо. Дашь чистый текст- вставлю.


Erotica
Шаг отступа интересен, не режет глаз, что редко, а, значит- всё удалось. Да, красиво. Но здесь пунктуацию уже авторской не назовешь. Много ошибок. Править!

Качели. Да. Ты- талантище, Птица. А вот теперь- пора учиться строить четкие фразы. Взял уровень? Молодец. А здесь новые проблемы. Русский язык. Игриво болтать ногами - уже не твоя планка. Улучшай.

Водосток. Идея - сильная. Исполнение- да, хорошее. Но ты- можешь сильнее. Стремись, пожалуйста. И вот с этой вещи начинаются работы совершенно нечищенные. Я же ругаться буду. Смотри:

- это красиво.
а вот:

Эту фразу попробуй изменить так, чтобы читателю не пришло в голову, что капают ладони, а не капли. Кстати, капающие капли- тоже уже давно не твой уровень.

Тут не ругать буду. Тут бить буду. За пазухой, а не под, это во-первых. Дальше... Он их, слезы, под пазухой ронял? Йог твой дед, я извиняюсь. Вместе с бутылкой? Надо было описать, как плачет бутылка, а то тема не раскрыта. Стыдно, Буревестник.


А вот это- да. Гениально. Очень чисто. Ты же творец, и творец сильный. Потому и ругаюсь.

серо-синий.

Любовь и котлеты. Интересно. Необычно. Хорошо, птица. Очень хорошо.

Краски.

Да, у них была одна голова на всех. Зато цветная. Ей они и махали. Если, конечно, головой вообще можно махать, не отделив ее предварительно от тела. Ларик, как так можно?

Краски хороши. Хармс. Но Хармс и нежная романтическая грусть вместе? Впрочем, мне все равно нравится.

Мой белый друг. Можешь - намного лучше. Опять-таки, в русском алкогольном фольклоре под *белым другом* подразумевается совсем другой предмет. А ты пишешь по-русски. Еще. Если ты применяешь такие выражения, как *я обоссался*, то, так как текст являет собой внутреннюю речь героя, то и общий уровень чистоты текста должен быть заметно снижен. Что будет, имхо, совсем нелитературно, но... Но иначе это слово режет глаз на фоне, в общем, чистого языка.
И если была задумана внезапность окончания - она не удалась.

Счастье по скидкам
Идея ярка. Воплощена ровно наполовину... Почему? Потому что половина- талантивейшая, твоя, тонкая и красивая. А второе- огрехи, которые сбивают глаз со страницы.

Смотри:

Высокий литературный стиль, модерн, но современно и красиво.
И тут же:
С огромной ценностью которого... мы познакомились... еще и в тот же момент. Первый класс церковно-приходской школы. Стилистика близка к самым выдающимся представителям раздела *Нелитературное*. *И мы выкопали такие прекрасные доспехи, что сразу увидели, как на них сверкает солнце во тьме, и увидели, что они очень дорогие, и что нам за них дадут много монет, как только мы вернемся с ними в Староград.*. В общем, береги перья.

Сам, надеюсь, всё понял.

Вслед. Иначе он увидел след твоих ботинок и в него махал. Кстати, *махая* стараемся не употреблять именно в этом склонении.

И пунктуация, конечно.
В этом рассказе я не все ошибки указала- только самые...эээ... запоминающиеся. И, ещё раз- обиднее всего то, что сама работа-та - из сильнейших!... и такое ляпы...

Утки
Очень сильное. Пожалуй, самое сильное из всего. Емко. Красиво.
Одно но:
Кривая фраза. Остальное- отлично. Не идеально чисто, но здесь смысл сильнее и позволяет изменения стилистики.

Чуть воздухом не подавился..))))
Наиогромнейшее СПАСИБО.. Буду стараться, буду!

Пусть это будет Время...
 

Время приучает нас к ошибочным скоростям. И виной повторной неудачи как леденящей струей воды оно заливает станы нерасторопных граждан, ведь "обратный ход" - это, видите ли, только наш выбор, а не насильственное решение стрелок часов...

Время нас соединяет вместе как костяшки домино. И победа в окончательном розыгрыше достанется тому, кто сожгет больше мостов. И за собой, и перед собой...

Время нас привязывает к пустым полкам разграбленных магазинов драгоценностей сердца. И как полуголодным, измученным пасынкам жизни приказывает накрывать столы, ломающиеся от тяжести обилия блюд, распутным отпрыскам выдуманной знати, пока за кулисами кто-то взахлеб голосит: "У каждого в жизни свой путь и погребец..."

Время обесчестивает нас как уцененных, уличных девок на переполненных людьми бульварах. И велит насмотреться, как соседские мальчишки упорно ловят первую бабочку лета и, поймав ее, зажимают между ладонями Мира и Войны так плотно, что у той захватывает дух, и душа блекнет на белоснежных лугах, где овцы чернее дёготи, кажется, пасутся целыми сутками...

Время нас подвешивает на бельевую веревку как выцветшие на солнце рубашки, и как неправильно отрегулированный детектор металла оно обезоруживает любые прихоти, насыщенные наивностью, которые шоколадной глазурью спешат нарушить границы здравого разума...

Время подключает нас к току как электрические лампочки с перегоревшими от безразличия нитками накала. И снова подсчитывает те секунды эмоций, которые нестираемыми чернилами вписаны на пергаментах памяти, которые там остаются еще долго после того, когда двери последний раз будут закрыты с другой, внутренней стороны...


Пусть это будет Время...

гордо реет буревестник...

Реет гордо, а правит лениво.. Я ему гору критики, а он мне благодарность без занесения- и без единого исправления... вот так вот птицам перья чистить... охх... позову орка...

Где же ты, Буревестник, со своей котомкой, полной сонных радужных букв и кошельком, полным памятных дат...?

Мне становится скучно на форуме...

Одуванчиковое вино
 

Он верил, что сможет сохранить это мгновение. Что его можно будет схватить за руку и приберечь на завтрашний день, который будет немного жестче, чем этот. Он верил, что эту волшебную секунду можно пригоршнями зачерпнуть как воду из ручья. И упиваться - глоток за глотком. Или как одуванчиковое вино - разлить по хрупким стеклянным бутылкам. И спрятать на самой высокой полке в погребе между банками с вареньем и пыльными склянками с забродившим кленовым сиропом. Чтобы скрыть. И не забыть.



Он верил, что сможет сохранить этот день. Что его можно взять на руки как напуганного грозой младенца и не отпускать. Он верил, что этот день можно отрезать как ломоть черного хлеба, намазать его медом. И откусывать по кусочку. Или как клюква в сахаре. Наполнить обеденную чашку до краев. И еще во время летнего зноя заблудиться в прохладной тени одинокого дуба. И смотреть на звезды. Закрытыми глазами. Чтобы ослепнуть. И не пропасть.



Он верил, что сможет украсть эту жизнь от ветра. Что ее можно притянуть к себе так близко, пока хватит дыхания, а потом лететь наверх. Чтобы бороздить облака. Он верил, что жизнь можно сорвать как василек в районе сердца чужого поля и не получить наказание. Он представлял себе дикую молочную реку с румяными кисельными берегами и себя в образе паромщика. Между глупцов и распутниц, которые закрыли глаза слишком рано. Между странников и золушек, которые все еще отважились жить.



Но ему страшно. Страшно увидеть, как хрустально чистая вода помутнеет от осенней грязи, которую оставят Твои следы. Что кто-то не вовремя опустошит бутылку одуванчикового вина. Ему страшно смотреть на то, как буханка черного хлеба зачерствеет, а чашку с ягодами кто-то нечаянно опрокинет. Ему страшно увидеть, как из-за Твоей дерзости пшеничное поле скосят раньше оговоренного срока, а речка в кисельных берегах побагровеет как надорванная рана...

(исправления автора)

Птица, птица...
Ну как так можно... очень красиво, тончайше, нежнейше...
И - ошибки. С тем же суффиксом. Грубейшие.

Суровее, глянцевитым, ослепиться...
Между тех...
Договоренный срок...

Разбуди меня
 

Разбуди меня в момент после тишины. Когда мрак перешагнет границы света и от бессилия выдохнется над горизонтом. Когда пустыня Сахары станет самым востребованным товаром на рынке в виде огромных песочных часов, а ближайшая барахолка будет избрана излюбленным местом встречи любовников.

Разбуди меня в момент после дождя. Когда только что остывший асфальт будет пахнуть живее, чем сахарная вода в разноцветных стеклянных бутылочках за неоновыми решетками. И крики безнадзорных детей на берегу моря невольно прикажут вспорхнуть стае белоснежных чаек.

Разбуди меня в момент после заката. Когда облака будут размашисто раскрашены леденящe алым как кровь румянцем. Когда слово ВРЕМЯ будет сознательно вычеркнуто из всех толковых словарей мира.

Разбуди меня в момент после одиночества. Когда спорт золотоискателей запретят законом, а запертые в клетках медведи наконец-то станут питаться жизнью, а не подачками от прохожих. Когда ценность солнечного света на черном рынке достигнет абсолютного рекорда цен, а жизни простоватых Золушек обретут свои настоящие краски после полночи.


Только - пожалуйста - разбуди меня...

Буду-вуду
 

Мне хочется, чтобы Ты была бы так близко как прикосновение острой бритвы к вечеру отросшей стерни бороды.

Мне хочется, чтобы Ты была бы так тихо как серенады тающих айсбергов для заблудившихся ледоколов.

Мне хочется, чтобы Ты была бы так легко как пушинки одуванчиков, танцующие на холостых шестеренках механизма времени.

Мне хочется, чтобы Ты была бы так грустно как визг радости найденного щенка, прирученного жестокостью.



Но это все - завтра.

Пока сегодня...

... сегодня мне хочется, чтобы Ты просто была...

Лесные лебеди
 

Белый, натянутый льняной холст. Он пахнет как свежая, скошенная трава, сложенная на стожарах. Как чайные лепестки жасмина, залитые кипятком.

В спешке откупоренные банки с краской. Литрами и полулитрами, тонами и полутонами. Они ложатся на губы как легко как тающие марципановые конфеты на солнце.

Кисточки, мочёные в морской воде. Их щетины мягки как рулоны шелка, конфискованные у грабителей, и полны соленых кристаллов, сверкающих на солнце.

Усердный художник, прильнувший к краю обрыва. Он движется так медленно, как будто время потеряло для него ценность. Он рисует одну минуту, предназначенную для так редко посещаемого мирового аукциона благотворительности.

Из проломанных небес медленно выпадают снежные чешуйки. И горьковатый запах кофе для еще одного рассказа без счастливого конца.

Мокрые глаза что-то высматривают в сигаретном дыме. На проводах высокого напряжения беспорядочно развешаны альбомы с цветными картинками.

_________________________

Равнодушный, охладелый, падающий в обрыв художник. Он движется так быстро как слезы весенних сосулек, капающие в такт времени, пересчитывая и снова пересчитывая то, что у нас еще осталось... Года, месяцы, недели...

Но до минут они так и не доходят. И рушатся на полпути.

Спасибо, птаха... Не так отточенно, как ты можешь, чуть более вязко, чем хотелось бы... Но, спасибо.

Дьявол...
У меня пропали слова...

Как и всегда, Буревестник лучше всех...

Под одеялом
 

Вокруг пахнет сном. Ты знаешь, как это? Иногда кажется, что ты знаешь слишком много. Как в тот день, когда шли вместе, не считая шаги. Ты говорила, что понимаешь меня. Ты говорила, чтобы я не волновался. Я не волнуюсь. Волнуется только пламя, которое, пугливо протягивая руки, убегает от свечки. Всё остальное спокойно.

Я сейчас сижу в кровати, накрывшись старым бабушкиным пледом; он темно синий с разноцветными кругами разных диаметров. Ты тоже рисовала круги на моем лице, помнишь? Подушечками пальцев прикасалась к коже, и мне казалось, что в них обитает бесконечность. Ты рисовала круги в моей душе - маленькие и лучезарные. Я закрывал глаза, чтобы не беспокоить этот момент, чтобы ничего не мешало тебе, чтобы ты поняла... Ты знаешь, как это, когда дотрагиваются так близко? Иногда кажется, что так много ты не знаешь. Твой палец отошел в сторону, и ты начала говорить о кризисе в стране. Дыхание перебилось и круг замкнулся. Я сижу на ватном круге одеяла, в синем с белой каемкой, и слушаю, как тает время. Оно тепло наносит пастельные тени на простыни и незаметно сливается с комнатой; скоро я не смогу их отличить.

Иногда время - мой друг. Оно позволяет мне отдохнуть и наблюдать, как момент играется с моими пальцами, как он ласкает кожу и ныряет в волосы, а потом сворачивается в маленький кружок и рассеивается, оставляя за собой сладкий вкус на языке.

Ты сидишь на другом круге. Он белый как манна, которую я ел в детстве. Потом я шел спать, аккуратно накрыв себя темно-синим одеялом, и мне казалось, что на меня навалилась вселенная синева, в которой пульсируют бесконечно много белых, синих и красный звезд. Считая их, проходила вся ночь, тогда в один момент я открывал глаза и с сожалением понимал, что моя вселенная снова скукожилась в одеяло... Остается только в одну секунду открыть глаза - и круг замыкается. Я выпускаю из себя дым и смеюсь. Если ты бы меня поняла, ты бы не говорила. Слова тут лишние, они все портят, наделяя романтику прагматизмом и жалкой избитостью. Мне было так страшно, очень страшно!! Я хотел бежать за тобой, схватить тебя за руку и пропасть во времени, кануть в пространстве! Но ты сидела и болтал о кризисе в нашей стране и не видела нашего, и я курил, и не слушал, и нервно смеялся, порой вставляя некоторые из тех затасканных фраз, чтобы наш разговор не иссякал... Круг замкнулся, момент захлебнулся и утонул, мы остались каждый на своей стороне линии, которая, в свою очередь, переплетаясь с табачным дымом и отдельными словами, утекала в бесконечность...

Ты знаешь, как пахнет сон? Он пахнет забытьем и видениями, хрупкими как крылья бабочки и глубокими как космос. Время затопило нашу комнату и придало контуры всем сомнениям. Тени остры как клинки убийц, а момент горьким привкусом тает на языке. Как ты думаешь, мы можем оставаться в равновесии, оставляя черные и белые точки в душе? Не позволять, чтобы время очертило нас контурой красивого пузыря блаженства, а самим рисовать круги на небе, во вселенной нашего темно-синего одеяла. Затягиваю в себя воздух, тушу свечку, освобождая наше пламя от волнения, поворачиваюсь и закутываюсь в одеяло, в свою вселенную. Мы уже давно как спим под своим одеялом...

Что говорить, Птица? Ты, как всегда, как твои слова, тонок, звезден, призрачен, тепл... раним и непересказываем...

Нелогичность фразы намеренна? Тогда респект.

Ритмически вернее здесь- *не тревожить*.

что ты не знаешь так многого... или много, но все равно- в конце, ударением. Либо многого, многое - на месте много. Иначе это *много* в середине фразы проглатывается, обрывается. Видишь?

Манна- роса, выпадающая в пустыне, растение в Аравии, святая пища. Каша- только манка, это не уменьшительно-ласкательное, манная каша, или манка.

пульсируют-много-звезд. Пульсирует много звезд- лучше, но не идеал. Пульсирует множество звезд, я думаю.

их действительно считала сама ночь? Или ты?

Дальше пока времени нет, извини...

Поднебесная
 

Все до омерзительности реально. С утра меня вырвало эмоциями, они протухли и напоминали заплесневелый йогурт, который свернулся в комочки. Соседи заколотили по стенке и кричали, что выкинут меня из квартиры, если я буду продолжать вонять на весь дом. Вот же... Я вытащил из-под кровати картонную коробку, бутылку водки и решил, что уйду отсюда. Красивые мечты предназначены для красивых людей. Перед уходом разбил всю посуду и перевернул холодильник. Нашел кусок хлеба и баранку - приятно. Крысам тоже хочется что-то погрызть. Пусть тогда питаются помоями моей души, так же, как это делают соседи, прижав стакан к стенке. А водка была хорошая, вот зараза. Настолько хороша, что я почти передумал уходить из этой паршивой многоэтажки. А пофиг, останусь тут. Зашел на кухню и наступил на свою блевотину. На кухне крысы пожирали мою душу и сердито рычали, если я подходил ближе. Все как в природе - люди жрут тела других, а крысы доедают остатки...

Звонок в дверь - две девицы, вино и фимиам, оккультизм, разговоры о смысле жизни и других глупостях. Крысы притихли и слушали, соседи за стеной обеспокоенно прижимались к стакану. Полный шприц счастья, жидкость медленно смешивается с кровью и струится через пальцы, через волосы, через время и губы девушек. Они были приятны на вкус и пахли дешевыми женщинами.

- Смотри! - я осипшим голосом приказываю одной из них.

Представление может начинаться! Смысл жизни лежал на полу с привязанными к батарее руками и скулил все имена святых. Я был святой, кровь была святая, крысы были святыми, плоть была святая, завершенная. Дыхания смешались, и уже ничего нельзя было отличить. Ощущения тонули где-то глубоко в наших головах и животах, взрываясь как дешевые хлопушки. Соседи кончили вместе с нами, пульсируя от блаженства.

- Чтобы от тебя больше ни слова, когда я приду. - Я отвязываю его руки от радиатора, выливаю последний бокал вина в рот и ухожу в другую комнату.

Потом снова приседал на колени, меня рвало. Я ругался и блевал. Крысы нетерпеливо бегали вокруг меня в ожиданиях, когда же я им отдам свою душу. Нафиг! Не дам! Не дам, кому сказал!! Уйдите от меня, жалкие животные, идите и совокупляйтесь, это мы любим больше всего! Я ненавижу крыс. Ненавижу, когда они подкарауливают меня за углом, дожидаясь моего падения, чтобы потом предаться гастрономическим утехам. Может, когда-нибудь я найду человекоподобную крысу. Ведь должен же быть кто-то, должен... Только бы встать и не рухнуть.

В соседних квартирах сидели одинокие женщины с одинокими мечтами. Они спали со своими мужьями, потому что были обязаны. Они мечтали о несбыточных желаниях, потому что были обязаны, но одинокими ночам они истошно плакали. Разъяренные кулаки со свистом бичевали обеденный стол. Губа набухала, кровь медленно капала на пол. Перепуганные дети ревели и дергали отца за одежду.

О, как я обожаю прогулки по грязным улицам. Там можно встретить столько продавцов счастья! Главное уметь платить. Крысы прожорливо шныряли в мусорных баках, перегрызая кости скелетам из шкафов. Я открыл рот и позволил миру хлынуть в меня. Поднебесная переплеталась с моими венами и танцевала на печени, топтала легкие и гудела в ушах. Я умел платить, меня узнавали. Представление может продолжаться. Я не был мир, я был Космос. Крысы отступали, грозно размахивая хвостами. Сегодня я не отдам свою душу, сегодня я отдам свое тело! Смотрите, как это до омерзительности реально! Приложите стакан к стене!

Зло, ОЧЕНЬ зло...
Вы не устали слушать мои хвалы...?
Если нет, тогда я ещё раз скажу, что мне понравилось...
Это прекрасно...
И без ошибок...

В этот раз больше, чем обычно! (c) Stronghold