Реархивация
 

Люди приходят и уходят. Что остается?
Отпечатки грязной обуви и шаркающая монотония мелькающих ног.
Остаются мелкие лужицы от мокрых зонтиков и пальто. И воспоминания - о веселых, грустных, бесцельных лицах, о детском смехе, заливистой болтовне базарных продавщиц, о яром споре интеллигентных , седых мужчин. Остаются жирные отпечатки пальцев на стекле, на рукоятках и металлических пепельницах.
В одном из углов просторного вестибюля осталась маленькая, помятая открытка, на которой изображена идиллическая картина с маленьким домиком глубоко в зиме, полной снега и синевы, скорее всего, это Норвегия, а может и Финляндия.
Остаются мысли. Они всегда живут в стенах - они не могут, а может и не хотят оставлять это пространство - они обитают тут до момента, когда в послеобеденную субботу приходит пёстроголовая уборщица и вымывает весь пол сильным моющим средством, содержающее хлор. Потом остается только резкий запах этой химии.

В закрытом шкафчике прямо за мной остался кошелек пожилого мужчины, который ждет своего хозяина в любое время суток. Еще там осталась всякая мелочь, но за ними никто не приходит вот уже тридцать лет. Где-то на втором этаже, в конце самого дальнего коридора, остался включенный свет. В мужских туалетах остались уныло капающие краны и подтеками украшенный кафель. На улице постепенно темнеет; становится немного грустно.

Моя смена скоро кончится. Так было всегда, насколько я помню,- она всегда кончается. Никогда не начинается и никогда не подходит к концу, всегда только кончается. Обрубается.
Очень возможно, что сейчас придет милая дамочка, закутавшаяся в шерстяном платке, которая меня заменит. Тогда я смогу выйти на улицу в дождливую, весеннюю ночь и через пятнадцать минут оказаться дома, может заснуть, а потом можно снова ждать конец своей смены.


Мне нравится эта работа. Я знаю, что так не кажется, и я даже не пытаюсь что-то сделать, чтобы кому-то так показалось, но я действительно люблю свой пост - слева от входных дверей, в окружении двух письменных столов, а за спиной старая, громоздкая секция. На одном из столов лежат календарь, письменные принадлежности, телефон, журнал, записная книжка и другие мелочи. Под ним несколько шуфляток с той частью регистра, которая относится ко мне. На втором столе возвышается куча бумаг, которые мне надо заполнять, но, когда всё написано, на них я оставляю книги, которые иногда читаю, перечитываю, выписываю что-то важное и изучаю. Да, возможно, что именно из-за этих книг мне нравится моя работа. Их тут бесконечные полки, уходящие по законам перспективы в просторы купольного зала, и много тут именно тех книг, которые меня интересуют.
Но книги - это только одна из прекрасных возможностей. Ещё у меня сдесь есть люди - десятки людей, которые приходят сюда каждый день и дарят мне яркие кусочки своей рутины. Библиотека уже не место, которое можно назвать широко посещаемой, но мне пока что хватает. Если незнакомых людей слишком много, то это уже неинтересно и неуютно. Если они именно в том количестве, сколько мне надо, то они, пусть и чужие, кажутся мне приятными и близкими.

Этим вечером ностальгическая тоска пыльной дымкой накрыла тускло освещенный вестибюль. Скоро придет моя пожилая заместительноца. Интересно, почему она приходит во время ночной дежуры? Хоть это и не место, которое облюбовали сомнительные персоны, не говоря о ворах и грабителях, и двери всегда закрыты, но я не думаю, что эта работа предназначена для неё. Она милая, но я всё никак не могу понять её природу. Но это мне совсем не мешает.
Уже слышен мягкий стук её каблуков, надо прерывать поток мыслей - не хочу быть пойманным на месте преступления. Мне ещё надо пройтись по всем трём этажам, привидением проскользнуть мимо книжных полок, сопящих ветхой пылью, везде выключить свет и закрыть окна. Тогда я наконец-то пойду домой и буду утопать в воспоминаниях. Сегодня для этого подходящее время. Всё в порядке, всё сделано, всё на своих местах. Я счаслив!!

Даже орфографические ошибки в тексте не помешают мне сказать...
Супер...

Буревестник, я улыбнулся...
Потому что этот текст был то, что я как раз хотел прочесть...
+5 теме...

эх... я отдохнула от своих унылых бумажек за прочтением этого текста) где-то там, далеко-далеко внутри я также люблю свою работу))) блин, прочитала работать захотелось :o

Буду признателен, если укажешь на ошибки )

Хм... Ну что же...

шаркающая монотония (Может быть, лучше подойдёт монотонность? Слово "монотония" имеет совсем другое значение...)

И воспоминания - о веселых, грустных, бесцельных лицах; о детском смехе; заливистой болтовне базарных продавщиц; о яром споре интеллигентных, седых мужчин (если я правильно помню правила русского языка, то должно быть так... Могу ошибаться в этом моменте...)

идиллическая картина (странный оборот... Может быть, лучше, заменить его? Режет слух, ИМХО...)

скорее всего, - это Норвегия (вроде бы так...)

сильным моющим средством (опять трудный оборот...)

содержающее хлор - содержащим

на одном из столов лежат: календарь, письменные принадлежности, телефон, журнал, записная книжка и другие мелочи (перечисление...)

сдесь - здесь

заместительноца - заместительница.

ночной дежуры (я никогда не слышал такого слова в русском языке... Может, я не прав?)


Надеюсь, я не очень придираюсь... Я просто хочу помочь...

Спасибо! Будет время - исправлю.

кусок чьей-то жизни без конца и начала - чудесен... даже грамматические ошибки кажутся тут стоящими на своем месте... ни слова не выкинуть и не добавить... словно песня жизни - в прозе. Бурь, замечательно

Erotica
 

Тобой пахнут мои пальцы. Тобой. Или может я так хочу? Мы с тобой обменялись кожей - немыслимо. Твои поцелуи...

















(тишина)

















они... ну совсем как, совсем как мои чтоли. Я тебя целую и начинаю падать, пикировать с вершины немыслимой высоты, в самую бесконечную неизвестность. Мм, как же пахнут твои ладони!!!... Мои щеки всё ещё пылают от твоих, да и завтра они будут хватать воздух возбужденными порами...


Ты меня целовала вот тут (прикоснулся пальцем к губам), и вот тут прикоснулась к зубам и входила языком... Когда я целую тебя, почему то кажется, что я вижу степного зверя, стоящего на белоснежном снегу и смотрящего в неизвестность. Он тяжело дышит - наверно от того, что просто дышит...

Иногда мы не понимаем друг друга, но всё таки понимаем, и мы понимаем всё всё, и тогда мы точно понимаем друг друга.







Я... я хочу, чтобы мы с тобой исполнились...

Это были старые, скрипучие качели, покрытые зеленой, местами облупленной, краской. Она сидела на моих коленях и языком ловила теплые капли дождя. Легкий ветерок порывами блуждал в её волосах, а я смотрел на них так, как могут бесконечно смотреть на пламя огня... Мы игриво болтали ногами, а наши пальцы сплетались и грели друг друга. Я уткнулся носом в складки твоего воротника, а ты откинула голову назад и прошептала :"У тебя нос холодный..." Я сильнее сжал твою ладонь, а ты положила свою голову мне на плечо и прикоснулась губами к шее так уютно...

В этот момент качели невыносимо заскрипели. Моросит. Я задрожал и прикоснулся к шее, туда, куда прилип желтый кленовый листик. Я положил его на ладонь и приподнял руку над головой. Ветер тут же подхватил одинокого путника и закружил его над площадкой. Я встал, выпрямился и решил, что пора домой. После несколько шагов захотелось оглянуться назад.. Старые скрипучие качели. Зеленые. Пустые. На них лежал желтый кленовый листик. Что-то внутри упало, разбилось и растеклось. Я подошел к качелям и взял своего непутевого друга. Так мы вместе и потопали...



Когда-нибудь я тебе обязательно покажу свой гербарий..

замечательно... просто замечательно... Буря... давно хотела спросить - как это? Как так получается, почему самые простые слова, самые неоригинальные ситуации становятся чем-то невыразимо красивым, родным, но бесконечно далеким? Как?