Круглая крепостная стена, внутри нее – город. И мы с Анькой на этой стене, лицом к площади… Черные балахоны, распущенные волосы по плечам. И точно ждали чего-то… Или кого-то… Под нашими ногами, с внутренней стороны стены,- неглубокий, но темный ров. Вечер над городом, тишина, пустая площадь, точно затаившиеся в ожидании чего-то зловещего окна домов на той стороне… Город притих, город, точно небо перед ненастьем, словно бы ждал, что вот эта тишина, когда не поют даже птицы, не закончится ничем хорошим… Она и не закончилась… С запада, с самой дальней границы… Сотни, тысячи… И конца-краю им не было, этим странным, диковинным животным, то ли гиенам, то волкам, что очень были похожи на собак… Под руками, под оружием людей они умирали без единого звука, даже предсмертного визга не издавали их пасти, когда они штабелями ложились на недавно взошедшую траву и тут же исчезали, точно их там никогда и не было, а на их место приходили все новые и новые и точно так же, без крови, без единого звука, замертво исчезали в им одним известном мире…
Мы смотрели на это молча, так, точно это и не нас касалось вовсе, точно не наш это город вот-вот разорят полчища неизвестных нам зверей… А потом мы начали варить зелье, прямо там, где стояли, во рву… Вряд ли скажу каким оно было на вид,- я не знаю, какими бывают на вид и на вкус сваренные крысы, но этих крыс я сама еще, кажется, чуть теплых и еще шевелившихся вслед за Анькой бросала в ров прямо целиком…
А за городом собирались тучи… Свинцово-багровые… Они покрывали все небо, от края до края, от одного горизонта до другого, но так и не принесли с собой дождя… А над городом было светло, а на площади зеленела трава, а полчища животных ушли прочь, но вместе с ними исчезли и люди, в городе, казалось, не осталось ни одного живого человека… Город будто умер…
А мы, собравшись с духом, готовились пить зелье. Все так же не говоря ни слова, каким-то ковшом Анька зачерпнула из рва зеленоватой жидкости и, глотнув сама, протянула мне… И мы все так же стояли и смотрели на город, что был освещен предзакатным солнцем, так, точно и не собирались тучи, точно и не было ветра и холода, и начинавшегося дождя за спинами двух черных, как небо в беззвездную грозовую ночь, волчиц на городской стене. Мы все так же ждали, две черные волчицы с человеческими глазами, ждали, пока из пределов города к нам на крепостную стену не поднялся белый, уссурийский тигр с угольно-черными, до боли знакомыми мне глазами… То был Артур, то был сам Артур, что, казалось, и тут, в этом страшном, сумеречном, гнетущем сне, хотел уберечь и защитить меня от всех бед, от всех опасностей, что, возможно, ждали меня впереди... Его сила, его любовь, казалось, даже тут, в этом диковинном и страшном сне, хранили меня, давали мне сил справится со всем, выдержать все и, главное, дойти, благополучно дойти до того дня, того места, где для нас двоих, где для многих, кто поверит, кто пойдет, начнется новое начало…
А потом мы шли, шли куда глаза глядят, шли куда-то за горизонт, где вдали, разрастаясь, разгораясь, прямо на горизонте, манил к себе яркий белый свет, шли втроем – белый уссурийский тигр и две черные волчицы по бокам… Инь и Ян… Инь и Ян, что шли, удаляясь от города все дальше и дальше, все ближе и ближе подходя к яркому свету на горизонте, Инь и Ян, что шли по телам, по горам, по сотням, по тысячам тел неизвестно кем поверженных врагов… Я не видела крови, ни капли ее, но эти тела, эти никогда не виданные мною звери однозначно были мертвы. Не знаю откуда, но я знала это наверняка… Но мы не останавливались, мы все так же шли вперед, к тому свету далеко впереди, у самого горизонта…

Вот блин, ну и приснится же! Я села на постели и зажгла свечу на тумбочке. Все, больше ни за что не пойду к Урзусу его бодягу пить – одни кошмары потом снятся. И в животе урчит. Слава Богу, и без того обещала сегодня Лианельке с травами новыми к ней забежать, заодно и лекарство какое от похмелья сварганит. Валялась долго, в конце концов, надоело слушать, как в голове гудит, и собралась к Лианель.
На главной площади, по дороге к Храму, встретилась с Анькой, близкой своей подружкой и по совместительству сокланом. По хмурому, задумчивому лицу Аньки было понятно сразу, что что-то с ней не то.
- Приветики, Звездочка. Что с тобой такое? На тебе ж лица нет.
- Да ничего такого. Просто спала жутко, всякая чертовщина всю ночь донимала.
- Аха. Меня тоже. Снилось, будто Староград осаждают и мы с тобой зелье какое-то варим.
Анька оторопело посмотрела на меня.
- Откуда ты знаешь?
- О чем?
- Что мне снилось.
- Да откуда. Это мне снилось.
Мы только смотрели друг на друга и не могли разобрать, то ли это еще похмелье после вчерашнего знать дает, то ли и правда снилось нам одно и то же. И если правда последнее, то что-то это должно значить. В общем, про Лианельку мы благополучно забыли. Похмелье тоже как рукой сняло. Чтобы наверняка уж во всем разобраться, решили свернуть в городской бар к Мартину – уж что-что, а его коньяк завсегда от всего помогает.
Увлекшись под коньячок междусобойчиком, мы бы, наверное, так и не заметили странную троицу за соседним столиком, если бы не громкие крики с той стороны. Троица эта явно была неместная – в рваной, грязной одежде, поношенной обуви, с давно не бритыми лицами,- изрядно уже выпила и напрашивалась на драку. По крайней мере, попытки посетителей утихомирить разбушевавшихся незнакомцев не привели к успеху, они только огрызались и хватались за внушительного вида ножи. Кто-то побежал за барменом и охраной.
Понаблюдав некоторое время за попытками Мартина или утихомирить (терять заработок никому не хочется, а слава местного бара уже давно не была кристально чистой – потасовки, мелкие и большие, с давних пор стали здесь обычным делом), или все-таки, несмотря на потерю в деньгах, выгнать дебоширов (как говорила моя бабушка, старая добрая ведьма, «свято место не бывает пусто» и это вполне подходило к бару – новые клиенты всегда найдутся, особенно учитывая тот факт, что на рынке всегда продают из-под полы всякую бодягу, которой очень просто отравится после первых же глотков, а у Мартина было хоть какое-то подобие сервиса и качества) мы решили, что магия и хорошая алебарда все-таки не нож и с некоторого расстояния нам ничего не будет. После парочки простеньких заклинаний с моей стороны, которые я произнесла даже не в полную силу, дебоширы эти убрались в места одним им известные, а посетители вернулись к тому, за чем они сюда, собственно, пришли – выпиванию и закусыванию.
- Как ты думаешь, что все это может значить?- спросила я, разливая остатки коньяка по стопкам и накалывая на вилку кусок лимона.
- Ты о тех, которых прогнали?
- Нет. Я ж не первый день тут живу, у Мартина такое чуть ли не каждый божий день. Я про наш сон.
- Если б я знала. Только не чисто тут явно. Подождите, подождите,- тормознула Анька бармена, когда тот пытался поставить на стол еще одну бутылку с коньяком и какие-то закуски.- Мы больше ничего не заказывали.
- Это подарок. Все-таки вы очень помогли с теми бандитами,- Мартина аж перекосило, потом он тихонько прибавил.- Это за счет заведения.
Ну за счет заведения, так за счет заведения. Почему бы не выпить еще, раз сами предлагают.
В общем, из бара мы с Анькой вышли только ближе к ночи уже на изрядном подпитии. Протрезветь, впрочем, нам пришлось достаточно быстро. День, как и вечер, был каким-то странно обломным и напряженным с самого утра.
Немного посовещавшись, на нетвердых ногах в состоянии крайне близком к полутрупному мы направились в Храм к Лианельке в надежде на то, что она нас пустит в какой-нить закуток переночевать – ну не идти же, в самом деле, в таком состоянии домой, начальство с нас потом за такое три шкуры сдерет и еще скажет, что мало было: распитие горячительных напитков у нас было категорически запрещено даже для сугреву – пьяные бойцы, мол, не бойцы. Уже на подходе к Храму, возле башни магов, Анька то ли обо что-то споткнулась, то ли на что-то натолкнулась. В первые секунду-две я не придала этому никакого значения – мы обе были хорошо навеселе и в спотыканиях и ковыляниях не было ничего удивительного. Я уже собралась было идти потихоньку дальше, когда Анька начала дергать меня за рукав и показывать куда-то в сторону. В сторонке от нас стоял какой-то человек – длинный, серебристый балахон, капюшон почти на самые глаза, на плече рваный рюкзак. При блеске луны, выглянувшей на короткий миг из-за туч, мы смогли разглядеть ужасный шрам у незнакомца на лице. Я могла бы побожится сейчас, что в городе я его никогда раньше не видела, но от чего-то вся фигура его казалась мне жутко знакомой. Он подошел к нам поближе и протянул, чуть нагибаясь, руку к земле. Только сейчас я поняла, что у нас под ногами лежал какой-то то ли мячик, то ли шарик, который слегка блестел при луне.
И вот тут-то стало совсем страшно. Я, стремительно трезвея от страха, покосилась на бледную как смерть Аньку – ей было не лучше, чем мне.
Впрочем, сильно долго стоять и боятся нам не пришлось – сзади послышались чьи-то знакомые голоса. Оглянувшись, я увидела на тропе, шедшей к городу, с десяток воинов в одежде, ранее в Старограде невиданной, среди них – уже известная нам с Анькой троица дебоширов из бара. Троица эта нас тоже заметила и, видимо, решив припомнить нам давешнюю обиду, направились в нашу сторону.
С полупьяных глаз, но быстро трезвея, начали собирать остатки сил. Анька, уж на что девка мирная и в драки не лезущая (не то что я, в любую дырку затычка), настойчиво задвинула меня за спину, вытащила невесть откуда громадный свой топор (и где она его таскает все время – ума не приложу). Топор был широкий, увесистый и явно очень тяжелый, но подруга обращалась с ним так, будто у нее не топор в руках, а веник, которым комнату подметает. Но день сегодня явно был не наш: пока я судорожно пыталась вспомнить хоть какие-нибудь сложные массовые заклинания, которым меня учили в школе магии, и все никак не могла собраться с духом и мыслями, у Анютки выбили топор. Делать было нечего, колдовать пришлось наобум самые простенькие заклинания, какие только помнила. В общем, то ли день был явно не наш, то ли выпили мы все-таки слишком много, но сгусток энергии полетел каким-то непонятным образом не во врагов, а прямо в Анютку. Что было дальше – не помню, меня ни с того ни с сего накрыла кромешная темнота…
Когда очнулась, глаза разлепить смогла только с трудом. Начала осматриваться кругом. Лежала я на куче соломы в каком-то не то подвале, не то сарае - определить было крайне сложно, - бревнами обкладывают и то, и другое. В самом дальнем углу стоял огромный железный стол, на котором лежало чье-то тело, перебинтованное с ног до головы. С большим трудом в этом теле я узнала Аньку. Только я стала судорожно вспоминать, что же вчера, собственно, произошло, как где-то вдалеке загремели чем-то металлическим, а вслед за звуком появился уже знакомый нам с Анькой странник со шрамом на лице, тот самый, которого мы видели возле Башни магов. Уверенной походкой странник направился к столу, где лежала Анька, поставил на стол рядом с подругой миску и положил свежие, чистые бинты, которые нес в руках. Странник стоял ко мне спиной и орудовал над Анькой, видимо, снимал старые бинты. Перед тем, как снова отрубиться, я так ничего и не увидела, как ни старалась, только слышала, как диким, ужасным, больным криком кричала Анька. Потом для меня в очередной раз наступила темнота…
Очнулась я в очередной раз, что кто-то тыркнул меня чем-то острым под самое ребро. Разлепив с трудом глаза (чувство было, точно у меня веки склеили клеем «Момент»), увидела склоненное надо мной непонятно что – то ли мумию, то ли зомби полностью в бинтах, пропитанных кровью. Отскочила от неизвестного существа так быстро, точно и не надавали вчера по ребрам вовсе, внутри все сжалось, сердце начало колотится так, словно вот-вот из груди выскочит, а в голове начали крутиться всякие простенькие заклинания для усмирения подобного вида нечисти (хотя до этого момента я особой нечисти никогда не видела, разве что полутруп на арене. И то, полутруп вполне ручной и мирный), но выговорить я толком ничего не могла.
- Подруга, ты чего?- от звуков знакомого голоса на душе стало сразу легко и спокойно. Но ответить я так ничего и не смогла – от испуга все слова вылетели нафиг из памяти. – Слушай, мы где вообще? Как тут оказались?
Дар речи ко мне все никак не хотел возвращаться, при одном взгляде на Аньку он, казалось, терялся еще больше, поэтому я только промычала что-то крайне невразумительное. А где-то вдалеке в это время снова послышался металлический шелест и в самом дальнем углу комнаты появился какой-то силуэт и направился в нашу сторону.
Чисто на автопилоте (ясное дело, что в таком состоянии ни сражаться, ни даже держать в руках нормальное оружие она бы не смогла) Анька хватанула первое, что в руки попалась и стала в боевую стойку. Когда незнакомый силуэт подошел поближе, мы с Анькой узнали в нем все того же странника, который был возле башни магов, а после, уже здесь, перебинтовывал Аню. Анька с открытым ртом снова начала разглядывать странника, обронив при этом то, что держала в руках, и рухнула в обморок на солому, на которой я до недавнего времени лежала, я, вслед за Анькой, тоже стала разглядывать лицо и шрам этого странного человека. Если он, конечно, был человеком.
Странник со шрамом прибавил темп, подошел к Аньке и начал бормотать над ней что-то мало понятное. Потом поставил рядом со мной железный тазик с какой-то жутко вонючей жидкостью зеленого цвета и бинты, взял Аньку на руки так, словно бы она пушинкой была, а не живым человеком, и отнес на все тот же железный стол в дальнем углу. Когда странник вернулся, чтобы забрать тазик и бинты, он бросил на меня мимолетный, но какой-то очень оценивающий взгляд, будто душу из меня вытрясти хотел.
Я тем временем пришла окончательно в себя, отдышалась, успокоилась, попыталась собрать все оставшиеся силы, которых было не так уж и много, в ноги и встать. Не скажу, что это получилось у меня с первого раза – все тело точно свинцом налилось, голова была чугунной, складывалось ощущение, что по ней стадо мамонтов протопталось. Когда все-таки получилось встать, я, пошатываясь (так я, наверное, ходила на первом году своей жизни), направилась к незнакомцу и из-за его плеча начала смотреть, что он делает с Анькой. Странник все время пытался отогнать меня локтем, когда же ему это наскучило (любопытство моя вторая натура и когда-нибудь оно меня погубит, как кошку), он прикрикнул на не слишком хорошем русском языке:
- Да угомонись уже, иди вон из рюкзака лучше еду возьми, а то едва на ногах держишься.
Кое-как добралась до того места, где лежала, и начала рыться в оставленном там странником рюкзаке. Нашла нечто, похожее на еду, на вкус оказавшееся весьма неплохим – чем-то напоминало мясо старого грифона, запеченное на углях.
- Только смотри все не съешь,- покосился на меня странник из угла и снова принялся за дело. Когда закончил, начал расспрашивать меня про мое самочувствие, но вымолвить на все его вопросы я могла только одно:
- Где мы?
- Меньше пить надо,- сквозь зубы процедил он и ухмыльнулся. – Ты, кстати, подругу свою за какие такие грехи тяжкие? А то ведь подобной отравой за просто так не долбают.
- Случайно получилось,- промычала я и еще сильнее прижалась к холодной, каменной стене.- А сколько мы тут уже?
- Трое суток,- странник развернулся ко мне спиной и ушел в ту сторону, с которой пришел, прихватив по ходу из рюкзака яблоко.
Как только странник ушел, сразу же бросилась к подруге. Осторожно размотала бинты на правом плече, оно было сильно обожжено и из раны слегка сочилась кровь, аккуратно я забинтовала Анино плечо снова. Только сейчас поняла, что подсознательно три дня назад вместо легкого заклинания, колдонула мор, отраву замедленного действия. Если вовремя не нейтрализовать яд, человеку придет конец. Правда, орки всегда были менее чувствительны ко всякого рода отравам, можно сказать, у них иммунитет, так что была надежда, что Аня достаточно быстро придет в свое нормальное состояние. Если, конечно, в теперешних условиях можно было говорить о какой-либо нормальности. Так что выбираться отсюда надо было как можно скорее, поэтому я решилась растолкать Аньку, что мне, после долгих мучений, все-таки удалось.
- Ри…- позвала Анька хриплым голосом, едва разлепив глаза, а потом что было духу шандарахнула меня рукой по шее. Что ни говори, а в любом состоянии рука у моей боевой подруги – тяжелее некуда.- Вот тебе за твою магию.
Впрочем, обижаться было совершенно не на что – сама прекрасно понимала, что в Анькином состоянии виновата я. Недолго думая и совещаясь решили, что надо уходить. Я быстренько собрала наши вещи – отыскать их было не так уж и сложно, в той каморе, где мы находились, не было ничего, кроме соломы и железного стола, все необходимое для перевязок странник всегда приносил с собой, следовательно – все, что валялось на полу по рюкзакам и сумкам было стопроцентно нашим.
Собрала шмотки, сумку повесила на одну руку, Аньку подхватила второй и так мы поковыляли в ту сторону, откуда все время появлялся странник. Шли мы довольно долго, учитывая тот факт, что моя боевая подруга едва держалась на ногах. Через несколько минут ходьбы, а точнее сказать, черепашьего ковыляния мы наткнулись на ржавую железную дверь. Ни дверей, ни ручек не было видно и в помине, пришлось колдонуть пару простеньких заклинаний, чтобы отрыть дверь. Когда мы вышли из так называемой комнаты, нам открылся непонятный лабиринт, в котором жутко воняло, везде бегали огромные крысы (я их, кстати, панически боюсь и я изо всех сил старалась не показать Аньке, до какой степени мне страшно). Было очень мокро и сыро, но достаточно светло – каждые двадцать-тридцать шагов на стенах висели факелы.
Долго спорили с Анькой, куда идти дальше. Потом все-таки решили, что пойдем прямо. Не успели мы сделать и 10 шагов от двери, как неизвестно откуда показался тот же странник и, то ли нам послышалось, то ли он и правда сказал что-то вроде:
- И далеко вы собрались гости милые?
Мы и оглянутся не успели, как странник уже оказался рядом с нами и подхватил Аньку под другую руку. Мы переглянулись, Анька ухмыльнулась и покраснела. Уже втроем мы кое-как поковыляли в ту комнату, из которой мы с Анькой еще недавно так хотели смытся.
Когда зашли в комнату, я помогла страннику усадить Аньку на солому, где я недавно спала, я сама села на ящике рядом, а странник снова куда-то исчез. Долго себя ждать он не заставил, вернулся минут через 10-15, держа в правой руке несколько полуживых крыс. Они еще слегка шевелились в руках странника, а я, при виде этих мелких животных, едва подавила свой писк. Странник достал из голенища грязного, давно нечищеного сапога кинжал и начал разделывать крыс прямо у нас на глазах. От отвращения и ужаса я не знала, в какой угол мне забиться. Ужасно хотелось закрыть глаза и не смотреть ни на странника, ни на солому перед собой, но не получилось – странник смерил меня своим странным, придурковатым взглядом и я, подымаясь, машинально сказала:
- Сейчас все сделаю.
Чисто на автопилоте начала обыскивать комнату, пытаясь найти хоть что-либо, что можно было бы здесь разжечь без особого вреда для жизни и здоровья. Все найденное выложила в аккуратную стопочку, стопочку подожгла простеньким заклинанием, которому меня научил Гивендальп еще когда только поступила в школу магии. В кучке засверкала маленькая искорка, на глазах начала разрастаться в полноценный костерок и я так засмотрелась на него, что на время забыла, где я нахожусь и что происходило со мной и Анькой последние несколько дней. В памяти начали всплывать воспоминания – как поступила в школу магии к Гивендальпу, как проходила свое первое испытание – искала в лабиринте грота потайную дверь к Духу Магии, чтобы тот определил, какую именно школу магии мне выбрать. За годы учения мне жутко нравилось смотреть, как Гивендальп злился, когда у меня что-то не получалось. К сожалению, хороших воспоминаний хватило не надолго – как раз к тому времени, когда огонь разгорелся в полную силу, они все благополучно закончились, а разгоревшийся костер не принес мне ничего хорошего – при свете комната, в которой мы находились, оказалась еще хуже, чем до того: весь потолок густо зарос паутиной и вывести ее было уже явно невозможно, а по углам висели странные пауки с почему-то хищно горящими глазами.
Пока я, засмотревшись на огонь, вспоминала самое начало своего пути в Хаддане, странник снял с крыс шкурки и бросил в костер. Потом достал неизвестно откуда железный, длинный прут, насадил на него трупики крыс и начал жарить их на огне. Несмотря на разносившийся по комнате вкусный запах жареного мяса, при мысли о том, что же именно странник жарит, а так же при воспоминании о трупиках несчастных грызунов, меня начинало неудержимо мутить. Когда все было готово, странник разделил мясо всем поровну. Есть хотелось так сильно, а еда пахла так вкусно, что в определенный момент мне стало совершенно наплевать, чем этот кусочек был при жизни. Не особо загружаясь я начала есть, правда, перед тем, как начать жевать, покосилась на Аньку. Она какое-то время с сомнением вертела хорошо прожаренную тушку и нехотя начала пробовать.
Когда мы с Анькой уже вошли во вкус трапезы, из далека, с той стороны, где находился выход из комнаты, послышался шум и в помещение ввалилась та самая троица, что напала на нас возле башни магии. Может быть, их привлек запах, а может быть, они оказались здесь по какой-то другой причине, но факт остается фактом – увидев нас, эта троица тут же схватилась за оружие. Странник, лениво потягиваясь, встал, развернулся к нам спиной и достал невесть откуда меч. Через несколько секунд той шайки и след простыл, только пыль поднялась. Я даже не особо успела сообразить, что же именно произошло.
Странник снова сел у костра и начал ковыряться у себя в рюкзаке. Через какое-то время он достал из рюкзака нечто похожее на кружку и какую-то емкость, очень похожую на старую бутылку и заполненную жидкостью с еловым оттенком. Вопросительно протянул нам с Анькой.
- Неееет!- завопили мы хором.
- Ну как хотите,- махнул рукой странник, отлил себе немного в кружку, а бутылку снова спрятал в рюкзак.
Честно признаться, состояние Аньки не давало мне покоя. Тому снадобью, которым странник с завидно регулярностью обмазывал ее раны, я не доверяла. Впрочем и ему самому я не слишком доверяла. Поэтому, собравшись с духом, я как можно вежливее спросила:
- А когда мы сможем двинуться в путь? Нам срочно надо к Лианель, пока Анька от такой потери крови не загнулась совсем.
- Ладно, собирайся,- ухмыльнулся странник и начал тушить огонь.
Собрались мы довольно быстро, минут за 15. Еще минут 20 мы блуждали по коридорам лабиринта в поисках выхода. Куда и когда мы поворачивали я так и не смогла запомнить, думала только о том, что, если бы мы с Анькой оказались тут вдвоем, мы бы точно сами благополучно не вышли, а еще о том, что я никогда до сегодняшнего дня и представить не могла, что Анька, при всей своей хрупкости и тонкости, может быть такой тяжелой. Вот уж воистину – внешнее впечатление о человеке может быть обманчивым.
Когда мы наконец-то выбрались из этого ада и над головой стали видны звезды, стало чуть получше. По крайней мере, боятся было уже совершенно нечего – наш с Анькой кошмар воплотился в жизнь в полной мере. Правда, радоваться было рано – на полпути в городу нас ждала засада. Как вы думаете, кто оказался главными запевалами? Да, да, наши давние знакомые, из-за которых и заварилась эта каша. Впрочем, с помощью странника отделать этих товарищей не составило особого труда. Кто бы мог подумать, что эти задиры окажутся такими слабыми?
- Дальше сами пойдете,- начал прощаться с нами у ворот Старограда странник.
- Почему?- мы недоуменно переглянулись.
- Не сейчас,- и исчез так же странно, как и появился.
Мы еще некоторое время оторопело постояли у ворот. Потом потихоньку поковыляли к Храму.
- Ты хоть спросила, как его зовут?- неожиданно выдала Анька.
- Нет. А должна была?
- Уже не суть важно,- расхохоталась подруга.
В общем, до Храма мы добрались без проблем (если, конечно, не считать того, что мы по дороги на практически ровных местах несколько раз спотыкались и практически падали). История эта закончилась для нас вполне благополучно, Лианель, когда мы рассказали обо всем произошедшем, заметила только:
- Ну и неделька у вас выдалась, девочки.
А со странником мы еще не раз встречались. Правда, по другим поводам и это уже совсем другая история.