Этот день был похож на все предыдущие: в библиотеке время застывает, зарастая пылью, и даже лучи солнца, пробивающиеся через окошки под куполом величественного здания, скорее похожи на выцветшие копии уличных солнечных зайчиков. Их желтые пятна болезненной оспой покрывают старый дощатый пол, скрипящий от малейшего движения. Впрочем, помимо жалобных вздохов дерева, некогда вольно росшего в вольных лесах Хаддана, только лёгкий шорох перелистываемых страниц нарушает угнетающую тишину.

Между рядами высоких стеллажей с книгами и рядами столов читального зала расположилась небольшая стойка библиотекаря. Среди громоздкой мебели она выглядела нелепо: простенькая, квадратная, без всяких украшений, коими изобиловало как само здание, бывший храм одного из забытых богов, так и прочих предметов, от шкафов до последней табуретки в углу. Говорят, её привезли из странной далёкой страны под названием Советский Союз, но безликий предмет ничего не мог рассказать об этой безызвестной дали и её жителях.
За стойкой терпеливо ждали новых читателей два библиотекаря. Первый – почтенный старец, возраст и комплекция которого с трудом угадывались, поскольку лицо было скрыто пышной седой бородой, а тело – просторными балахонами, в которые он зябко кутался, прикорнув в своём кресле. Рядом, усевшись с ногами на своё место, скучала его юная помощница. Ей, в отличие от наставника, было вовсе не холодно – лёгкое платье служило скорее украшением тонкого, ещё совсем девичьего, стана. Но вот непреодолимая тоска секундой за секундой выматывала её, заставляя то подпирать сердитое личико ладонью, то потягиваться, разминая затёкшие конечности, то в очередной раз листать книгу учёта с однообразными таблицами, испещренными ровным почерком главного библиотекаря.

В очередной раз вытянувшись струной вверх, девочка не рассчитала движения и, потеряв баланс, упала с кресла, чем вызвала противоестественный шум. Быстро опомнившись, она встала, отряхивая пыль с одежды. Немногие читатели в зале не стали отрываться от книг: волшебные истории, загадки мироздания, новые и хорошо забытые старые заклинания тревожили их много больше, чем этот человеческий ребёнок. А вот старик-наставник проснулся, и теперь его острые глаза то ли с усмешкой, то ли с укором глядели на недотёпу.

- Вот же егоза, - тихо пожурил её библиотекарь, снова кутаясь в балахоны.

Обида за нелепую случайность, стыд, скука всех прошедших часов навалились на девочку, застав её глаза подёрнуться влажными слезинками:

- Вот же сущее наказание! Лучше бы на каторгу меня отправили, - гневным шёпотом в сторону пробормотала она. Надо немного отвлечься и сказать, что девочка оказалась здесь из-за совершенного ею преступления. Инквизиторы строго следят за нормами общения в Хаддане, ну а «преступница» по незнанию слишком яро выражала свои мысли, корча всем кому ни попадя рожицы, беспрестанно болтая без умолку и приставая даже к высокопоставленным лицам с глупыми расспросами. Отправлять болтушку на Каторгу, в зной каменоломен, где денно и нощно действительно заядлые разбойники, нарушители спокойствия и маньяки буквально руками вырывают из сухой земли вредоносный уран, Инквизиции всё же показалось лишним. И для неё придумали такое наказание – неделю отработать в Библиотеке Хаддана, главном хранилище многовековой мудрости этого мира. И это был лишь первый день…

Возможно, поэтому голос девушки оказался не столь тихим, что библиотекарь её услышал. Или, может, его натренированный слух давно привык различать любой звук в огромном помещении, впрочем, обладающем неплохой акустикой.

- Скучаешь, – констатировал факт старец. Его голос мягко прошелестел, словно кто-то перелистнул несколько страниц в книге. Девушка кивнула, насупив брови и закусив губу, словно обидевшись на давящие со всех сторон стены, книжные полки, на скрипучие полы и столы со стульями на витых ножках – всё то, что стало для неё временной темницей.

- Молода ты ещё, не понимаешь, среди какого богатства оказалась, - печально, словно отец своему непонятливому чаду, промолвил библиотекарь.

- Да чего здесь интересного?! – неожиданно громко воскликнула девочка. В этот раз посетители читального зала подняли головы. Жилистый орк, разглядывающий модный журнал о новинках заклинаний, сердито зыркнул на нарушительницу его сосредоточенного изучения. Два эльфа за соседними столами сначала обеспокоено посмотрели в сторону стойки, затем друг на друга, а потом, убедившись, что всё в порядке, меланхолично вернулись к чтению: один внимательно просматривал толстый талмуд о древних проклятиях и способах борьбы с ними, делая выписки в потрёпанный блокнот; второй же читал легенды Хаддана, стопки нарядно украшенных изданий которых ровной колонной покоились перед ним. Поодаль сидел человек, который лишь машинально вскинул голову на звук – его увлекли Сказания Средиземья: старая сказка вызывала множество эмоций на его уже немолодом лице.

- Да чего здесь интересного? – чуть слышным шёпотом поправила себя девочка, смутившись своего громогласного порыва. – Кругом одни лишь книги, потрёпанные страницы. В их закорючках не узнаешь мир. А я хочу совсем другого: путешествовать, общаться с разными людьми, участвовать в сражениях, искать в лабиринтах загадки и разгадывать их…

- Загадки, говоришь, – старый библиотекарь зацепился за последние слова, а в его давно потухших глазах сверкнул огонёк. – Есть у меня одна история, которая тебе непременно понравится.

- Про книги? – недоверчиво покосилась на него девочка.

- Про главную книгу – Книгу Судеб Хаддана…

- Нет такой, - отмахнулась девочка. – Мы сами творцы своей судьбы и никакая книжка не сможет переписать всё по-своему.

- Как же ты заблуждаешься. Но давай я тебе расскажу…


Давным-давно… ох, как же много историй, сказочных и волшебных, начинается этими словами. Но это случилось действительно в позабытые времена, когда и Старограда-то толком не было: небольшой дом, а скорее сарай, где жил вождь, он же главный волхв, прославляющий первых богов, да шалаши немногих людей, признавших власть своего лидера. Тогда ещё в северных лесах бродили дикие орки, и мало кто отваживался пойти туда поохотиться или собрать грибов. На юге, вдоль реки можно было встретить прекрасных эльфов. Но в ту пору такая встреча могла стать последней: синекожие не терпели чужаков, а их острые кинжалы не знали промаха. Это много позже будут заключены многочисленные пакты, договорённости и словесные поручительства, а тогда немногочисленные люди кочевали по просторам Хаддана, ища пристанище и смысл жизни.

Так вот, давным-давно в Старограде жил на свете юноша. Или мальчик – кому как покажется. Главное, что непокорный и вольнолюбивый. Он никогда не видел книг, с трудом мог читать и писать, но за то чудесно охотился, укрощал строптивых варанов и знал, как приручить дикого единорога. А ещё он безумно мечтал изведать этот мир. Ему было тесно в четырёх стенах: зелёные макушки деревьев далеко на горизонте призывно махали ему, теряющиеся в траве тропинки предлагали исследовать новые пути. Он слышал где-то вдалеке гул извергающегося вулкана, который иногда будто слал ему вести в виде густых чёрных туч пепла.

Его родители, скромные рудокопы, недоумевали, к чему стремился их сын. Говорили, что в их мозолистых руках кирка лежала крепко, а это было лучшим комплиментом в те времена. Про юношу же чаще было слышно, что его приключенческое место натёрто мухожорами. Ещё много других менее приличных определений прочно приклеились к нему, но он не обижался.

Однажды, когда западный ветер пригнал первую опавшую листву, мощными порывами толкая жителей маленького Старограда скорее укрыться в своих шалашах, юнец не выдержал. Позволив холодному ветру подталкивать себя в спину, он лихо сбежал с пригорка, где располагалось его родное селение. Не оглядываясь, а лишь безумно улыбаясь внезапному счастью, он бежал вперёд: сначала проторенной дорогой, местами даже укреплённой булыжником; затем узкой тропинкой, теряющейся в высокой желтеющей траве; наконец любые намёки на дорогу кончились, и путешественник оказался на границе реки.

Тут наконец юноша решил оглянуться. Позади в бескрайней дали терялась степь; редкие кустарники и деревья иногда нарушали монотонный пейзаж. Если бы было солнце, то по осеннему полю скакали бы солнечные зайчики, но тучи, нагнанные западным ветром, делали вид вокруг унылым. То, что осталось позади, было знакомо юноше, а вот то, что находилось за рекой, внушало лёгкий трепет, будто ожидание первого свидания с прекрасной незнакомкой. Даже свинцовые воды не могли испугать пылающего от волнения юношу: он ринулся в воду, переплыл реку и помчался дальше, не замечая зябкого ветра.

Но пыла не могло хватить надолго: мокрая одежда стягивала холодом, жалобно стонал желудок, а набитые быстрой пробежкой ступни просили отдыха. Юноша вдруг осознал, что стремительно покинув свой дом, он не прихватил в дорогу ни еды, чтобы перекусить, ни рогожки, чтобы укрыться. Ещё было бы неплохо взять волшебный кремень матушки, которым разжигается костёр, так славно греющий даже в тёмных пещерах каменоломни. Но Староград уже очень далеко, солнце клонится к закату, за поясом только небольшой охотничий нож и надо искать убежище.

Но удача оказалась на стороне непокорного мальчика: равнинный пейзаж сменился холмами, покрытыми копнами кустарников; тут и там из земли вырывались толстые стволы деревьев, пока еще покрытых листьями. Ветер здесь был намного тише. Юноша пожалел, что не отдавал должного внимания молодому огненному магу, преподававшему всем желающим уроки магического искусства – так бы он с лёгкостью развёл огонь из множества валяющихся повсюду сухих веток и первых опавших листьев. Впрочем, жизнь научила его обходиться без магии и прочих приспособлений.

В поисках укромного уголка, юноша забрёл к небольшой скале, где обнаружилась расщелина. Казалось, это было то, что нужно: размеры вполне подходили, чтобы там мог укрыться человек; растущие неподалёку кусты задерживали ветер, а устилающая землю трава была мягкой и непривычно для этого времени года сочно-зелёной. Но уставшему путнику было не до размышлений о казусах природы – ему хотелось поскорее развести костёр и улечься спать, ведь завтра ждал не менее увлекательный день.

Нетерпеливо шаря в темноте расщелины ногой, юноша двинулся внутрь… Ужас, взмывающий куда-то верх желудок, падение и следующий за ним глухой удар тела о каменный пол. Во всепоглощающей темноте торопливый юнец не сразу сообразил, что же с ним приключилось. Ныла левая рука, на которую он неудачно приземлился. Слава забытым богам, высота оказалась не большой: скорее всего неудачный полёт закончится появлением лишь пары синяков и ссадин. Отделался лёгким испугом, сказал бы староградский лекарь, но его здесь не было.

Постепенно глаза привыкали к темноте. Звёздочки в глазах от сильного удара внезапно оказались реально существующими светящимися точками где-то в глубине пещеры. Проверив целостность конечностей, юноша приподнялся. Не мутило, на ногах держаться можно – не так плохо. Над Хадданом спустилась непроглядная ночь, и выход из пещеры будто растворился. Но здесь было сухо и вполне тепло, поэтому с вопросом поднятия наверх мальчик решил повременить. В конце концов, разве не в этом был смысл найти убежище? Делать было больше нечего, а потому герой этой истории двинулся в сторону светящихся объектов.

Точки расплывались перед глазами, ускользая и проявляясь во тьме, но, тем не менее, становились всё ярче и, видимо, ближе. Пол на удачу путешественника оказался ровным, а потому обошлось без падений. Если бы не усталость, возможно, он бы задумался о природе такой гладкости, но сейчас не было сил размышлять о том, кто, когда и зачем та отполировал пещеру. Тем временем точки стали совсем чёткими, превратившись в некие подобия сияющих звёзд. И вдруг – новый удар! Герой врезался выставленной вперёд рукой в шершавый камень стены. Наощупь он подобрался к путеводным звёздочкам: ладонь легко перекрывала испускаемый ими свет, оказавшийся к тому же тёплым и будто пульсирующим.

Привычным движением он вытащил из-за пояса нож (как же хорошо, что он не потерялся при падении) и попытался сковырнуть одну из звёздочек. Металл заскрежетал о камень, но последний всё же сдался: в руках у юноши оказался светящийся камень. В руках он приобрёл желто-зеленый оттенок, но светил по-прежнему ровно. Наковыряв еще пять таких камней, юноша свернул их в ситцевый платочек с вышивкой – подарок матери. Сквозь тонкую ткань свет легко выходил наружу.

Свечения горсти камней было достаточно, чтобы вырвать из тьмы пару метров вокруг владельца – вполне сносно. Но вот открывшийся вид совсем не вселял надежды мальчику. Оказывается он шел по какому-то длинному коридору: прошагав свой путь от камней-звёздочек до входа и обратно, он обнаружил множество ведущих в стороны проходов, ржавые обломки мечей и посохов по углам пещеры и, что самое ужасное, их владельцев – высушенные скелеты распластались на стенах, безмолвной грудой лежали на полу и даже свисали на цепях с потолка. Чудо, что ни один из них не попался под ноги герою.

Но мальчик ни за что не решился бы убежать из дому, если бы был слабаком и трусом, а потому неожиданное и не очень приятное открытие лишь заставило его собраться и крепче сжать в руке нож. У одного из проходов горсть камней в платке стала будто переливаться, подмигивая мальчику. Он решил поверить подсказке спасших его звёздочек и свернул. В открывшемся коридоре не было ответвлений, но он сам извивался, будто плывущий к берегу уж.

Пропетляв с полчаса и изрядно вымотавшись, герой хотел было уже улечься где-нибудь отдохнуть, забыв про тревоги и возможные опасности, как за одним из поворотов обнаружил тупик. В скалистом проходе необычно смотрелась гладкая стена из обточенного камня, перекрывающая дальнейший путь. Ещё более непривычно здесь смотрелся запылённый и поросший паутиной стол. Тёмная древесина и изящная резьба с трудом угадывались под налётом времени. Мальчик подошел ближе и рукой смахнул со столешницы слой пыли – тот лёгким облачком разлетелся по сторонам. Дерево отлично сохранилось: здесь было в меру тепло, сухо, а прожорливые термиты не приживались.

Но стол сам по себе не был единственным достоянием закутка: в махровой оболочке пыли на нём угадывались очертания подсвечника, чернильницы с обсыпавшимися перьями и книги. Юноша, никогда не видевший книг, сначала подумал, что это какой-то сундук. А в сундуках, как правило, хранят драгоценности. Поэтому он, восхищенно заблестев глазами, отложил на стол свой узелок со светящимися камнями и, конечно же, потянулся за сокровищем. Еще одно облако пыли улетело в сторону.

Книга и правда походила на сундук: кожаная обложка была щедро украшена витиеватой ковкой, на торце – защелка в виде герба с буквой «Н». Но открыв её, юноша был немало обескуражен – внутри лишь листки пожелтевшего пергамента? Первый десяток страниц был исписан тонкими иероглифами, которые он не сумел разобрать. Далее же шли более понятные письмена, походившие на его язык. Впрочем, смысл многих слов оставался непонятным, хотя буквы и были знакомы. «Если это ваш первый визит, рекомендуем почитать FAQ по форуму. Для размещения своих сообщений необходимо зарегистрироваться. Для просмотра сообщений выберите раздел», - гласила первая надпись, из которой мальчик понял, что ему следует как-то и перед кем-то представиться. Задумчиво сморщив лоб, он взял со стола стержень, бывший когда-то пером. Засохшие чернила непослушно заскрипели по бумаге, а растрепавшийся кончик пера норовил её прорвать, но всё же юноша вывел неровным почерком своё имя – Вихрь.

Ещё секунду или две всё оставалось как прежде: также светились камни в узелке, отбрасывая блики на холодный камень стен и запылённый стол, а раскрытая книга была просто книгой. Но затем под подписью юноши стали проступать буквы. Они появлялись хаотично, будто капли дождя рисовали узор на ровной глади воды, но вскоре стало совершенно очевидно, что буквы складываются в слова, а слова составляют предложения.

«Добро пожаловать!» – гласила надпись, - «Книга Судеб ждёт Ваших приказов, повелитель». Оторопев от таких чудес, мальчик по имени Вихрь перечитывал слова снова и снова, не понимая, что там написано. Наконец, вместе со спокойствием пришло и озарение: ничто, кажется, не угрожало безопасности, а чистые листы приглашали высказать свои пожелания. Для начала юноша решил быть скромным. Что же ему хотелось больше всего? Поскоблив кончиком ветхого пера в чернильнице, он чуть ли не нацарапал сухим порошком, в который превратились чернила, лишь два слова: «Хочу есть».

Снова пара секунд, быть может, чуть дольше, безмолвного бездействия, и тут мир вокруг закрутился. Вихрю было жутковато, но безумно интересно наблюдать за круговертью. Внезапно пещера остановилась. Всё было как и раньше, только теперь стол был завален всевозможными яствами на изящных блюдах. Не будь юноша так голоден, он бы сначала стряхнул пыль, которая всё же не исчезла. Но фрукты и ягоды, дымящееся жаркое, запечённые, зажаренные, отваренные и еще каким-то неизвестным способом приготовленные овощи и мясо, бутыли с напитками и пиалы с экзотичными десертами, о которых он знал лишь из рассказов, манили куда сильнее, чем обычно. А потому Вихрь жадно набросился на еду, не обращая внимания, что в рот попадают также пылинки, прилипшие к ней.

Утолив первый, второй и даже третий голод, юноша довольно обвёл сытыми глазами следы своего пиршества. Кажется, книга постаралась, дав ему не больше и не меньше, чем нужно. Только на одном из блюд оставалась одинокая вишенка, лиловым боком маня мальчика. Что ж, ещё одна ягодка – и хватит. Стоило ему её заглотить и выплюнуть косточку, как с лёгким хлопком вся посуда и объедки исчезли, рассыпавшись крошечными искорками. Ничто, кроме кругов от тарелок и бутылок на пыльном столе и изрядно округлившемся животе юноши не напоминало о произошедшем.

Настало время экспериментов. Чего же ещё хотелось герою? Спать, конечно, но разве можно думать о сне вблизи такой книги? Её скорее хотелось унести, спрятать, завладеть навсегда. Что-то подсказывало, что стоит лишь отвлечься, отвести взгляд, как закуток таинственного лабиринта окажется пустым, а стол и его сокровище исчезнет без следа, оставив лишь несбыточные надежды. А ведь их так много было в молодом и бойком уме юноши: путешествия в неизведанные края, приключения, слава, богатства, конечно! Чтобы все были счастливы, чтобы руки матери перестали покрывать уродливые мозоли, а лицо отца перестало быть серым от недостатка света и угольной пыли. И чтобы Староград разросся до великой и могучей державы, с собственным войском и флотилией. Чтобы молодой огненный маг нашёл себе толковых учеников… Да много ли чего ещё ему хотелось?

Сможет ли книга воплотить всё это? Когда-то в Староград заходил старый кочевник, именно он обучил многих мальчишек и девчонок письму, в том числе и Вихря. Он говорил, что бумага всё стерпит. Стерпит, но исполнит ли? И как воплотить весь тот ворох сумбурных желаний и стремлений, не ошибиться и получить желаемое? Юноша крепко призадумался. Прошло, быть может, несколько минут, а возможно и час – в темноте подземелья не чувствовалось дыхания времени.

Очнувшись от раздумий, Вихрь решительно опустил палочку-перышко в чернильницу – высохшей краски оставалось совсем немного, скорее всего, лишь на одно желание. Можно было бы заказать у книги свежих чернил и охапку гусиных перьев, но юность так тороплива. Из-под пера уже вылетали новые буквы: «Я буду посланником». Перо заскрипело, не оставляя больше следов – остатки чернил сыпались бесформенно крошкой. Он не успел закончить фразу! Здесь должно было быть написано: «Я буду посланником надежды для всего мира».


В библиотеке послышался шелест, будто ветер всколыхнул страницы какой-то книги. От этого звука девочка вздрогнула, отвлекшись от завораживающей истории. Но это просто магия зажгла множество свечей и светильников по всему огромному залу. За круглыми окнами под куполом ласково светили звёзды. Посетители библиотеки разошлись по домам, куда отбывающей наказание тоже следовало бы отправиться, но магия рассказа старого библиотекаря околдовала её, заставив позабыть о времени.

- Так что же случилось дальше? И где теперь эта книга? – взволнованно прошептала девочка, хотя понижать голос уже не было необходимости.

- Эта тайна потеряна в веках. Говорят, Вихрь теперь затерялся где-то в астрале, бродит среди небесных светил в поисках пути назад. Посланник, вечный посол Хаддана в иных мирах. А книга… - старец, кажется, печально вздохнул, - Для тех, кто о ней знает, она стала неким артефактом: его тщетно ищут, кто из добрых побуждений, кто со злыми целями. Опять же, говорят, что иногда она объявляется где-то на хаддановской земле, и тогда нас потрясают невероятные катаклизмы. Записываемые в ней желания то ввергают в хаос сложившиеся устои, подымают народы на войны, разрушают дома, то, напротив, налаживают баланс, усмиряют бешеный ритм небесных сфер и на время в нашем мире устанавливается порядок.

- А кто нынешний владелец Книги? – продолжала любопытствовать девочка.

- Не знаю, но верю, что когда-нибудь этот фолиант обретёт верного хозяина, способного пожелать для Хаддана и его жителей всего того, что они хотят. Увы, желания у всех разные, а потому мира и покоя не будет никогда, - уклончиво ответил старец.

Хлопнула дверь, впуская в библиотеку посетителя – высокого худощавого мужчину. Вошедший был одет в дворянские доспехи, слишком изящные и дорогие, чтобы вести в них войны, хотя и прочные, как легендарный мифрил.

- Маел, ты кажется засиделся, - обратился он к старцу.

- Да-да, иди, Кнопка, на сегодня твоё наказание закончено, жду завтра.

По лицу девушки было видно, что она готова просидеть здесь всю ночь и всю следующую неделю, отбывая наказание, лишь бы выпытать подробности легенды у библиотекаря, но тот уже торопливо выставлял её за дверь. Когда она ушла, бросая рассерженные взгляды на закрытую библиотеку, двое оставшихся уселись за стойку. Старец скинул балахоны – зябкая дрожь исчезла бесследно. Впрочем, как и пышная седая борода. Под напускным обличием оказался мужчина средних лет, одетый в модный комзол.

- Рассказывал про Книгу судеб, - заговорщически подмигнул бывший старец гостю.

- Всё страшилки рассказываешь, - улыбнулся тот в ответ.

- Да эту молодёжь разве чем испугаешь? Они и Фредди Крюгера то уже не боятся, что им судьбы маленького мирка? С у довольствием исковеркают, а потом плакать прибегут.

Оба почти синхронно печально вздохнули. Наконец, библиотекарь взял книгу учёта. Бормоча что-то под нос, он провёл свободной рукой над её обложкой, и невзрачная тетрадь стала превращаться, приобретая знакомые очертания, которые совсем недавно представали в фантазии девушки, слушавшей рассказ. Раскрыв книгу примерно на середине, мужчина обмакнул перо в чернила и вывел на чистом листе: «Кнопка прощена. Освободить».