Прогульщик

Башня магов размерами больше, чем кажется. Надо же где-то учить волшебников. Признаться, башня магов — это не одна башня. И портал ведёт не только в покои Урзуса с Гивендальпом, но и в то помещение, которое кличут Академией. Жителей в Старограде немного, магов — ещё меньше, желающих обучаться с толком — кот наплакал, так что академия — название слишком громкое, но, в общем-то, имеющее право на жизнь. Возникает вопрос: зачем там учиться, если мэтры магии и так продают заклинания, а после несложного теста посвящают в новые круги? Шепчут, что под бдительными взорами магистров волшебство начинаешь чувствовать куда лучше.
Мы не будем говорить, как использовать портал и сколь трудно это сделать не-магам, а просто перенесёмся туда вслед за главным героем, имя которого смешное и детское — Аларик. Такому завидовать ни одной причины нет. Странный мальчишка. В том дело, что он явился в академию аккурат на сдачу экзамена, при этом будучи в большой немилости у преподавателей. В очень большой. Прогульщик.
Раз уж мы не так напуганы, как герой, оглядимся. Потолок здесь параболами: или очень высок, или очень низок. Академию Урзус и Гивендальп обустраивали вместе; Гивендальп хотел неба и ветра, потому-то и стремился сделать своды повыше, а Урзус желал смастерить каскад пещер. Так они и не договорились. Гивендальпу к тому же хотелось стрельчатых окон, чтобы вечерами колдовать северные сияния, а Урзусу хватало окон-коротышек — остужать свои алхимические порождения. Из стрельчатых окон теперь виднелась главная площадь, из коротышек — парк, ну а те окна, которые несчастливо попали под влияние обоих магов, хадданскую реальность не показывали, а показывали иную. Какую — предстояло разобраться, и это занимало умы Гивендальпа с Урзусом вторую сотню лет.
Касательно мебели у магов случилось единодушие: ни один не отказался от мягкого креслица, и тяжкие столы наколдовались вмиг. Поэтому сейчас два десятка студентов сидели развалясь кто на пуфе, кто на диване — всем хватило места. Некоторые прихватили подушки с перинами и улеглись на тяжких столах. За кровать сойдёт.
Кончики сталактитов оказались весьма удобны в качестве светильников. Гивендальп намазал некоторые волшебным кремом, разработанным им самим, и камни мало того что стали гладкими, как щёчка девицы, так ещё и мерцали синим светом. Иногда вспыхивали. Красиво. Урзус же, убеждённый, что все другие штуки ненадёжны и кратковременны, прицепил десятка два жаб, имеющих название длинное и по-латински. У них были очень липкие лапы, а глаза светились жёлтым. Свет гас аккурат в половине двенадцатого и загорался около пяти утра. Жабьи глаза значительно перевспыхивались с волшебным кремом.
Что же касается учебных материалов, которые тут и там висели по стене, — в подобные дела маги друг к другу не вмешивались. Это уже профессионализм.
Ну и пара слов о жутком: дверь в экзаменационную комнату была чёрной. Из чёрного дерева, что растёт за пределами Хаддана и легенд за собой носит неимоверное количество. Ручка, вырезанная из бревна и покрашенная специальной краской Урзуса, на фоне чёрного дерева просто серела — и слава богу, иначе студенты по часу искали бы, как дверь, собственно, открыть. (В академической башне чёрное дерево обросло ещё одной легендой — студенческой).
А между тем, пока мы разглядывали зал, экзамен успели сдать — или не сдать — уже три человека. Наш герой всё так же боялся. Он сидел в самой дальней точке от чёрной двери, совсем близко к порталу — того и гляди, вывалится оттуда кто-то, столкнутся.
Он ничего не повторял, но постоянно думал о вопросах, которые встретятся за тяжёлой чёрной дверью. Он готовился и кое-что знал, только главной загадкой оставалось иное. Самое страшное. Допустят ли вообще к экзамену?
Кроме того, было даже любопытно, насколько блоки информации в его голове отличались от тех, на которые разделили материал магистры магии.
А всё случилось вот почему: сначала он что-то недопонял на уроке, не выполнил домашнюю работу и решил не прийти неподготовленным на занятие — боялся. Потом никак не мог уточнить, какие были пройдены вопросы, плюнул на всё и начал читать первые попавшиеся книги из списка рекомендованной литературы — надо было все их заучить, непременно.
Но как бы мальчонка ни старался, сколь много ни сделал бы он, профессора затаили обиду. А сейчас ему надо отвечать. За то и другое. Они могли бы сделать с ним что угодно: наказать сарказмом, тихим осуждением, побить по голове, по рукам, порвать на кусочки его рабочие тетради... А самое главное — могли не допустить к экзамену.
От этого даже захотелось всплакнуть.
Не менее важным было не убежать от страха. А он всё ждал и ждал, пока ответят другие, и мог сорваться каждую минуту.

* * *

"Мне особенно понравился ответ Шестого", — сварливо говорил Урзус за чёрной дверью. Из вестибюля академии в девятом часу вечера уже отчалили девятнадцать студентов. Кажется, магистры магии и вовсе решили, что вечный прогульщик не придёт, остаток тяжёлого дня свободен... Это было плохо. Потому что настроившихся на приятное времяпрепровождение магов огорчать никак нельзя.
Урзус ворчал про то, что Шестой не знал наизусть простейшего: параметров кольца равновесия и его отличий от кольца Первых; в воображаемом бое пил ненужные воинские эли и на практике себя показал очень скверным огненным магом. Наш прогульщик удовлетворённо отметил, что теорию знает, а огонь — стихия не его, он белый. Но заклинания читать умеет. С реакцией небольшие проблемы только.
Он чуть осмелел. Возможно, не зря посреди сдачи не убежал...
Когда маги появились по эту сторону чёрной двери, он даже привстал и робко улыбнулся. Урзус его не заметил, а Гивендальп скользнул взглядом рассеянно, ничего не сказал.
— Здравствуйте! — пискнул мальчишка.— А я тут... это... тоже сдавать... можно?
Он переминался с ноги на ногу и нервно мял пуф. Другой рукой дёргал ухо, наблюдая. Урзус полуобернулся после того, как сунул очень большой ключ в замочную скважину. Гивендальп приподнял брови.
— А вы, простите, кто? — сварливо спросил Урзус.
— Кажется мне, это вы все занятия пропустили наши? — осведомился его коллега.
Мальчишка задрожал и промямлил:
— Н-не все... В начале семестра... Был...
— А, вот кто! И что вы предлагаете? Мы тратим время, учим, а вы позволяете себе не ходить? Что вам нужно? Что?
Студентишко совсем побледнел, зрение резко упало — так, это слёзы... Не нужны. Не заикаться. Присел на пуф...
— А я с-с-сдавать хочу... Простите... Я учил. Пожалуйста.
— И не мечтайте! Походите ещё с годок. Занятия отнюдь не обязательные. Пошли, Гиви, нас Макс уже ждёт с ингредиентами.
Гиндевальп печально оглядел нерадивого ученика и тоже покачал головой. Нет.
— Постойте! А может быть, завтра? Я всё знаю! Ну, почти. Мне всё это нравится!
Урзус урезонивал расквакавшихся жаб, а Гивендальп, оперевшись на посох, ждал его возле портала. Кажется, он был даже чуть жалостлив, и жалость заговорила в нём:
— Ну что же, мальчик хороший мой? Накликали на себя беду сами вы. Сложный столь материал изучаться должен только под опытного мага покровительством. Дойти до тонкостей всех нельзя, будучи самоучкою. Опасно давать вам силы новые, большинству неведомые, ибо неловкое заклинаний употребление к бедам приведёт. Не взыщите, юный маг, но принимать экзамены незачем у вас.
С теми словами он ушёл, а за ним, раздражённо ворча, ушёл и Урзус.

* * *

Сердце билось отвратно. Мальчишка пришёл в храм и молился, только молитва прерывалась всхлипываниями, а из окон, перекрещиваясь, лил такой мягкий свет, а Лианель была так сердешна, что нестерпимо было здесь оставаться. Это же конец... Всё. Мрак, ужас. Как печально, что сила жалких его заклятий не превышает сотой отметки, и как жаль, что лечит он куда лучше, чем бьёт. Это невыносимо. Никого, никого, никого он не хотел сейчас лечить! Что делать, куда деваться? К кому пойти? Да и не к кому. Только и знал что учился. Друзей ни одного.
А, впрочем, один есть. Не человек, не эльф, не орк... Грифон. Его любимый грифон по имени Симфоний. Не такого уж скромного 19 уровня. Тот всё время сопровождал его. Прилетал к очередному бою... Вне боя герой мог увидеть грифона только в зверинце, куда он и пошёл. Зверинец был огромен, и большая часть животных находилась на попечении государства. Все эти бедняги сидели в клетках-загонах и еды получали не то чтоб много. А ещё некоторых старичков здесь оставили хозяева: эти ни на что уже не годные, с затупленными когтями, немощными крыльями, поблекшими рогами. Иные были в расцвете сил — те, которых хозяева не забывали. Например, как у нашего героя. Эх, Симфоний, Симфоний.
А вот и он. Стоит в загоне возле окошка, с чьим-то единорогом. Они ладят, даже очень. Иной раз гриф обнимет единорога крылом, а тот голову ему на шею положит, рогом перья начнёт почёсывать. Аларик мечтал выкупить этого единорога, но не знал хозяина. А может, он тоже бесхозный давно... Но сейчас грифон стоял возле окошка, а рог пожёвывал сено, и мальчик, которого в ином случае мучила бы совесть — разрушить их идиллию было неприятно, — мог подозвать спокойно своего питомца... И жаловаться ему, жаловаться, жаловаться... Большой зверинец, вокруг никого, приятные шорохи крыльев и перестуки копыт, ворчание, тихое и нежное ржание, лязг цепей... Никто его не увидит и не услышит, даже если мальчик плакать будет в голос. А там окажется, что грифон умеет разговаривать, выслушает, скажет: не тужи, Иван-царевич, это ещё не беда, беда впереди будет...
Но никто, конечно, ни этих слов не произнёс, ни каких-то иных — только ворчание, увещевающее, утешающее... Трётся орлиной мордой о спину хозяина: ну что ж ты так...
Ну, надо было что-то делать. Обычный маг — это слишком приземлённо; ходить вновь на занятия — невероятно стыдно. Он уже приготовился в воины, став ко второму часу ночи равнодушным к своим неуспехам. В таких случаях Аларик вообще проявлял изрядное хладнокровие: случилось, забылось, не изменишь... Вспомнил про лес. Надо, думает, в лес... Воинская профессия. Только с учителем воинов всё равно придётся заниматься. Подумалось, что там забот не меньше, а то и больше. Он маленький, худенький, топор не поднимет, а поднимет — так и свалится. Не по нутру занятие воинское, сказать по правде. Воины — они другие. Не маги. Но назад нет дороги... Хотя можно найти себе хорошего учителя-наставника, мага. Нет, не пойдёт. За Аларика государство уже не будет платить — зачем кто-то будет заниматься таким непоседой? Разве что найдётся добрый старик... С другой стороны, наставник, какой он попадётся? Ещё не научит ничему. И как обычно: будучи в учениках у магистров, он имел доступ к более сильным магиям. Только бы окончить курс... Обучение — надо. А что прогуливал — дурак. Надо посмотреть, как в лесу живётся, что творится. Собрать денег, перекинуться в воина... Эх, слабым будет. Магом — сильным. Надо к Гивендальпу подойти, он вроде бы мягче. Может, и разрешит сдавать...
И опять слёзы навернулись на глаза.
Но что в лесу, разведать необходимо.

* * *

В лес идти было страшно — там немало драконидов. И нападали они, бывало, вчетвером — как тут устоять?.. правда, это в самой чаще, а ближе ко входу их поменьше... но Аларику, чтоб заработать очередную смерть, небось хватило бы и одного. Хотя Симфоний мог защитить.
С другой стороны, Аларик маленький и незаметный, уши его чуткие: притаится, подождёт, а как будет спокойно, отправится дальше... И не по тропинке он будет ходить. И лесники, и дракониды ходят по тропинкам. А он в гущу зайдёт. Там неизвестно многое. Быть может, тоже опасное?..
Не будем говорить подробностей о небольших путешествиях юного мага, скажем лишь: во-первых, у него получилось избегать драконидов, а во-вторых, Аларик нашёл, что и в лесу магии хватает, хотя считалось, что создан лес исключительно для воинов. Воины ничего этого не заметили бы. Аларик не мог добывать ресурсы, но был уверен, что и там не всё гладко. А если он видит лесное волшебство, значит, он маг.
Всю неделю волшебник не показывался в башне магов, но, совершенно определенно, от намерения сдавать экзамен не отказался. Просто надо было умилостивить чем-то строгих учителей, и это что-то было — изучением ранее неизученного.
Материала для его работы хватало. Перво-наперво юноша заметил, что в разных местах заклинания бьют с разной силой, и были такие, в которых нехитрым делом оказалось победить сильных драконидов. Он отметил эти места, записал, насколько увеличилась мощность заклинаний и каких. Вычислил средние точки и рассчитал «колебания» сильных мест относительно неё. То же самое с местами слабыми: в них надо было хорониться от врагов, без иных вариантов. Трижды сильное место и слабое находились впритык, и это, учитывая колебания, очень смешило. Рулетка: то ли ты хряснешь врага так, как и свет не видывал, то ли будешь обречён на удары вполсилы до полного поражения. На этих территориях лучше не биться. Только если совсем выхода нет. Или на приключения тянет. В целом, соотношение сильных и слабых мест было, к сожалению, один к трём. Так как не очень хорошо получалось, что Аларик наблюдал «места» только на своём уровне и для своего класса, он решил проследить за боями других воинов. Эта статистика была не очень обширна: элементы «нужный лесник — нужное место — бой» — далеко не всегда совпадали. Результаты записал. Отличия и сходства, исключения, заметки.
Вторым его открытием были неожиданные свойства лесных ручьёв. Возле тропинки ручьи не вились, а вот подальше, в гуще, — неисчислимо. Были кристально чистые и мутноватые, были самые обычные — хотя Аларик мог сказать, что и они отчасти волшебные, потому что так или иначе пересекали очень сильные магические ручьи; были те, которые восстанавливали бодрость, здоровье или ману. Некоторые наполовину. Другие — целиком и через край. Аларик понял, откуда берётся вода в фонтанах, нашёл канализацию, все ручьи отметил на карте, записал комментарии, добавил про вкус воды. Малыш так увлёкся, что проглотил воду из нескольких источников такую отвратную, что живот скручивало три дня. Он испугался, но решил терпеть, и продолжил исследовать лес. В рот, правда, брать больше ничего не пытался. Местоположение отравленных ручьёв пометил.
Кроме всего прочего, он заметил, что в некоторых непролазных местах — числом четыре штуки до развилки — находилась зыбкая масса, очень напоминающая болото. Аларик ступил на неё случайно и уже попрощался с жизнью, не слишком сожалея, как вдруг провалился прямо в конец левой стороны леса. Очень удивился. Тем не менее, это открытие позволило забредать ему в куда более дремучие места, чем раньше. Тоже пометил на карте.
Самыми примечательными в лесу были, конечно, волшебные существа, не дракониды. С левой стороны, внизу (да, да, он всё же добрался туда!), в той части леса, где было много тупиков и извивов, обитали мелкие крылатые феи. Ветви здесь сплелись с белой лёгкой паутиной, среди паутины Аларик обнаружил что-то напоминающее ульи. Паутина была не очень липкая, но ульи держала. Как сильно Аларик испугался, когда впервые дотронулся до неё! Он вновь подумал, что это конец. Феи с ним не разговаривали, не обращали на него внимание, зато, как заметил волшебник, часто бросали красное дерево в тайники (которые он ранее не замечал). Кажется, говаривали, что здесь необычайна концентрация красного дерева: часто найти можно по четыре штуки! Теперь он понял почему.
Понаблюдав всласть за феями, набравши заметок и уточнений, Аларик пошёл дальше...
Кажется, он не слишком понял назначение табунов в лесу, но и их записал в нечто удивительное и уникальное. Эти часто пересекали тропы и натыкались на лесников. Аларик отследил двадцать один бой и тщательно всё записал: место действия, состав табунов, класс и возраст лесника, силу ударов, отбившихся животных, если такие были. Потом изучил данные боёв на предмет сильных и слабых мест. Здесь не работало.
Третья находка случилась тогда, когда Аларик стал замечать тайники. Он начал разговаривать с ними. И они, само собой, отвечали: сначала шелест, потом скрежет, потом голос. В основном жаловались на то, как им тяжко хранить по сорок брёвен и то и дело предлагали прыгнуть прямо в них. То есть сесть на пень и провалиться. Там и кроме ресурсов много интересного. Аларик взял на заметку, но решил, что попробует после того, как принесёт результаты лесных изысканий Гивендальпу.
Заканчивалась неделя, и пора было приостановиться. Преподаватели его, конечно, не ждали. После лесной жизни очень странно выйти в чистополе, где ярко било в глаза солнце, обзор был высок и широк, зато не слышались звуки лесные. Даже голова кружилась. Нет уж. Он теперь без леса не может. Только заскочит к почтенному магу — и вернётся.

* * *

Чёрная дверь. Он сейчас зайдёт, и его тут же выгонят. Зайдёт — выгонят... Иначе не может и быть. У него появился бы шанс, если б магистр Гивендальп хотел выслушать, но он даже, понятное дело, не поднимет головы. О боже. Всё напрасно. Аларик поселится в лесу и до самой старости будет заниматься его изучением. Он станет лесником, одним из самых лучших. Он узнает лесные секреты... Боже, боже, боже...
Он топтался возле двери Гивендальпа и не решался зайти. Час уже стоял: маленький, щуплый. На сапогах грязь. В волосах веточки, пара листиков. Куртка порвана на рукаве и возле воротника. Штаны на коленях продраны. В руках — немаленькая папка. И тяжёлая, зараза. Тоже грязная: юный маг всё её бросал на землю, когда видел приближающихся драконидов. Боялся, чтоб не затоптали и не украли. Она — важная.
Но он сюда не зайдёт. Пропади всё пропадом! Не нужно ничего. Так бы и получилось, если б Гивендальп сам не решил зачем-то выйти из своих покоев и столкнуться с нерадивым учеником. Аларик попятился со своим обыкновенным писком: «З-з-здравствуйте...». Гивендальп кивнул и собрался дальше, но юноша уцепился в его мантию:
— Простите! Подождите! У меня исследование. Про магию. Хочу сдать. Вы убедитесь! Учиться хочу!
Он это выпалил, видимо, совсем ошалев. В глазах опять стояли слёзы. Какой же всё-таки нежный мальчик... Видимо, он столь был жалок, что Гивендальп повернулся к нему, сначала чуть удивлённый, а потом взял и прижал мальчонку к себе. Аларик разрыдался где-то на уровне его живота. Папка в его руке дрожала. Он что-то лепетал про учёбу, Гивендальп утешающее пробормотал, что сейчас всё посмотрит, но, кажется, юный маг это не услышал и продолжил рыдать...
Папка висела сама собой перед магистром и временами перелистывалась, а сам он гладил Аларика по голове. Маг хмыкал, кое-где качал головой или кивал, на некоторых листах сами собой появлялись правки, а про табун частично было перечёркнуто.
Аларик, глядя на это, успокаивался, и когда его учитель добрался до последней страницы, успокоился совсем. Гивендальп был доброжелателен. Он пригласил ученика в кабинет, угостил успокаивающим чаем, не забыл сладостей, а потом начал говорить много и пространно про то, что в этом ключе лес, конечно же, изучен; он привёл список книг по теме и посоветовал с ними ознакомиться. Сказал, что в исследовании много неточностей, но ключевые моменты отмечены верно, что есть здесь и такие уточнения, до которых не добрались прежние учёные, в перечисленных книгах данные уже слегка устарели... Гивендальп поощрил работу ученика и велел продолжать заниматься под его руководством, ну а что касается экзамена...
Что ж. Молодец мальчик. «Давай зачётку», - сказал. И — красивую размашистую роспись. Молодец мальчик. Сам себе выдумал экзамен, да сложнее, чем обычный. В этот раз Гивендальп примет его, но иных исключений не будет. Нельзя пропускать. Нельзя.
Аларик, чёрт возьми, был счастлив. Стоял, раззявив рот. Сбылась его старая мечта — продолжать учиться магии; сбылась и новая — стать лесником. Действительно.
Заплакать, что ли, от радости?
И впал в истерику.