Глава 2
Признаюсь, наутро я с нетерпением ждал стука газеты о дно почтового ящика. Что же он хотел мне сказать? Вопрос был бессмысленным, и тем не менее не давал покоя.
Наконец "Вестник" появился. "Шахтеры готовятся к забастовке"... ну да, в который уже раз... "Грозит ли городу новое нашествие кобольдов?"... скорее ему грозит страсть газетных писак выдумывать всяческие катастрофы... "Назначено бракосочетание Адского Пса и Ласковой Матрешки"... гм, без комментариев. А вот и "Загадочная смерть в торговом квартале".
Так-так, "трагически погиб молодой воин Воробей, восходящее светило хадданской арены". Эх, не можете вы без штампов, господа репортеры. Ну а что скажете по существу? "Источник в Инквизиции, пожелавший остаться анонимным, высказался о возможности успешного расследования довольно пессимистично". Проще говоря, дело признали безнадежным и скорее всего уже списали в архив.
В сущности, стоило поступить так же. Забыть всю эту историю, отправиться на биржу, заключить десяток-другой сделок. Железо чуть поднялось, а это сулило кое-какие перспективы любому, кто смыслит во взаимосвязях нашей экономики... А я вдруг обнаружил себя сидящим в кресле и перебирающим зацепки, которые имеются в моем распоряжении.
Убийца, без сомнения, танк. Ну и что? Мало ли танков в Хаддане?
Но есть и какая-то иная ниточка... То есть ниточки легки, почти невесомы, а тут массивный предмет, неприятно зацепивший вчера мое плечо... Кирка! У него в рюкзаке была кирка! Я сообразил бы гораздо раньше, если бы не та специфическая роль, которую играет шахта в сознании хадданца.
Шахта - это боль. Это тоска и отчаяние от пустой породы, выкопанной в десятый раз, это скудный заработок, которого не хватает даже на восстановление сил, это тяжкое похмелье после призрачной пещеры сокровищ, это вечный страх наткнуться на гномов и кое-кого похуже. Это бессильная зависть к грандмастерам. Они как-то поднялись на одну из высших ступеней умения, но как, как?
И шахта - это надежда. У новичка нет иного пути, кроме как работать там. Когда-нибудь, разогнувшись в очередной раз и окинув взором добычу, он видит, что стал чуть богаче, добавив сюда премию за боевые успехи, сможет уже купить крепкую кирку, а там и до зрительного прибора недалеко, а на горизонте маячит переквалификация, собственный магазин и иные радости жизни среднего хадданского класса.
Я прошел этим путем в свое время, и не люблю о нем вспоминать. Но, как видно, придется. Покойный Воробей был вправе носить Ветер, а значит, имел пропуск в ближайшие окрестности Старгорада. Следовательно, он мог работать в двух шахтах. Что ж, посещу для начала городскую.