Никто не читает, ну да ладно))
Глава третья.
Теперь я окончательно уверился, что до сих пор не проснулся. 2230 год?! Нет, ребятки, мне и в моём 2008-ом сравнительно неплохо было. Но забавно – всё так ярко, прямо как по-настоящему, детализация просто безумная. Однако, алкоголь в сочетании с разговором с полубезумным фантастом вчера у бара на меня плохо влияет… хорошо хоть осознаю, что сплю.
Дворецкий провёл меня через длинные и местами страшные катакомбы, и я очутился в абсолютно незнакомом мне тупике, где кроме меня, судя по всему, было лишь несколько крыс… быстрым шагом я направился к выходу из этой слепой кишки, откуда раздавались звуки мчащихся автомобилей. Автомобили? Недалеко же человечество ушло за 200 лет… да уж, фантазия у меня бедная, даже толковый фантастический сон не складывается.
Выйдя на улицу, я удивился ещё больше. По какой-то поверхности, напоминающей линолеум, ехали стройной колонной запорожцы. Абсолютно одинаковые, красноватого цвета, напоминающие о весёлых временах советского союза и о поездках на дачу всей семьей на выходные запорожцы… Что примечательно, окна всех машин были затемнены и не представлялось никакой надежды увидеть водителя и пассажиров. Интересно, где я нахожусь? Неужели по-прежнему в Париже? Я с любопытством взглянул на номерной знак дома рядом со мной: Двадцать первая Парижская (бывшая Николя Саркози, будущая Жанны Д’Арк) Ну и название… Господи, куда я попал?
- Паломник? – раздался радостный старческий голос рядом со мной.
Удивлённо обернувшись, я увидел пожилого человека, сидящего посреди тротуара на автоматическом инвалидном кресле. Я сделал неопределённый жест головой.
- А то нынче все на машинах да на машинах. Буржуи, чтоб их! Вот помню времена молодости, когда все только и были паломниками – пешеходных зон было тогда много, и мы с другом шагали прямо из Московского округа до Парижского. Правда, это сейчас их так называют… ранее-то всё одно было. Хотя что мне? Пусть уж молодые решают, как им жить. Мне уж на покой пора! – и он, нажав кнопку на своём кресле, поехал дальше.
Я оглянулся – вокруг действительно не было ни одного пешехода. Интересно, почему их в будущем переименуют в паломников? И что за округа? Пойду я отсюда куда подальше, потом уж как-то постараюсь разобраться…
А куда мне, собственно, идти? Странно, помню, что с утра забирали меня из моей же квартиры, и живу я тут под своим же именем, только пишу книги неизвестного содержания для непонятной мне организации, которая мало напоминает ГринПис. Ещё и повстанцы какие-то…
Один из запорожцев вдруг резко затормозил передо мной, задняя дверь автоматически открылась, и сидящий там человек махнул мне рукой, приглашая сесть. Движимый чувством любопытства и пониманием того, что во сне со мной ничего случиться не может, я поспешил сесть. Едва дверь закрылась, мой попутчик крепко обнял меня, улыбнулся и произнёс:
- Анька сразу сказала, что тебя тут искать надо будет… а то, представляешь, пришла она к тебе с утра, боялась разбудить, тихонько открыла дверь своим ключом, прошла внутрь, а тебя и нет! Она мне и позвонила, попросила поездить вокруг майкрософтовской штаб-квартиры… говорит, рано или поздно ты тут появишься. Просила передать, что теперь уж только вечером к тебе придёт праздновать! Кстати, Сашка, поздравляю тебя с десятилетием совместной жизни с моей сестрой. Как мужик мужику хочу сказать, что это подвиг! И ещё она просила передать, что тронута тем, что в такой памятный день тебя вызвали по работе, мол, это хороший знак.
Я удивлённо смотрел на него и понимал, что последнюю фразу он произнёс совершенно искренне. Я промямлил в ответ что-то вроде «спасибо» и вновь ушёл в свои мысли… Брат моей суженной тем временем давал указания водителю, как ехать, а в перерывах с улыбкой рассказывал мне какие-то детские воспоминания о сестре. Я кивал головой и смеялся вместе с ним, думая о том, что семейные отношения одинаковы во все времена. Впрочем, в его восхищённых речах ко мне я уловил даже некое обожание. Неужели я такой хороший зять? Или он так любит мои книги?
Наконец, мы приехали, он помахал рукой и сказал, чтоб я поцеловал за него Аньку. А я тем временем с интересом обнаружил, что моя будущая копия живёт в том же доме, что и я. Запустив руку в карман, я даже нашёл свои ключи. Только брелок немного отличался: в 2008 я носил на связке массивную железяку с надписью «Человек лишь переходная стадия от капли спермы до горстки пепла», а тот Александр Казанцев, которым я был в 2230-ом, носил брелок «Человек умудрился пройти эволюцию от обезьяны до свиньи...».
Квартира действительно была точно такая же, как моя. Лишь одно различие, в книжном шкафу, на месте моих книжек стояли творения этого Александра Казанцева: все в одинаковых чёрных обложках, одобренные и рекомендуемые, судя по надписи на заглавной странице, Комитетом по Чтению. А всё остальное в квартире было точно также, лишь более… старое, что ли. Казалось, что здесь уже давно никто не живёт, или живёт человек, для которого квартира лишь убежище от холода… в некоторых местах были содраны обои, большой экран телевизора выглядел так, будто по нему часами царапала когтями целая семья кошек, а постельное белье стиралось в лучшем случае месяц назад, что уж я бы себе точно никогда не позволил! В общем, выглядело всё это так, как будто я проспал с 2008-ого по 2230-ый, а в это время в моей квартире сменилось несколько поколений цыган… но не складывалось, за время моего сна я успел жениться, написать несколько непонятных книг и связаться с «плохими парнями». Значит, это всё-таки не я, а мой будущий двойник…
А на самом деле всё это сон. Эта мысль подтолкнула меня к кровати, и я, не обращая внимания на грязное белье, лёг в позе Христа (хотя по религиозным убеждениям мне больше подходила поза лотоса) поверх одеяла и тут же заснул…

Проснулся я всё в том же времени. Ещё не открыв глаз, я понял это. И почувствовал какую-то лёгкую перемену в себе, что-то мелкое, незначительное внутри меня вдруг дрогнуло и повернулось по часовой стрелке. Это было как будто предупреждение… как будто мне сказали: «Готовься. Ты не тот, кем себя считаешь».
Я помотал головой, отмахиваясь от всех этих внутренних голосов, которым никогда не доверял. Всё равно это лишь моё подсознание… и оно, рано или поздно, выйдет на поверхность.
Тут я столкнулся с очередной неведомой мне до сих пор проблемой: я не знал, чем себя занять в этом странном и таком правдоподобном сне. Обычно вокруг тебя всё буквально кипит, и тебе остаётся лишь принимать решения, от которых, на самом деле, нисколько не зависит конечный результат…
Я встал и подошёл к книжной полке. Среди чёрных книжек виднелась радужная обложка знакомого мне уже «Дневника Двоих». Я с интересом достал своё последнее творение, повертел в руках и, решив, что хуже никому не будет, открыл и углубился в чтение…

День первый – от сотворения мира
С чего бы начать? Не знаю. С этого и начну. Эффектно. Глупо, правда, попахивает ребячеством, но что ж поделаешь – тут или солидность или эффектность… гармония их невозможна. К сожалению. Хватит писать бред. Пора нам с Вами, дорогой Читатель, познакомиться. Меня зовут… а, впрочем, какая разница – для Вас я останусь просто человеком, одним из миллиардов.
Когда-то моя классная руководительница (кем она руководила, до сих пор не понимаю, разве что бумажками на своём столе да очками на своём носу) сказала: «Любой интеллигентный человек ведёт дневник». Я, считая себя человеком именно интеллигентным, весьма удивился – неужели каждый думающий человек будет записывать то, что он сегодня сделал и где он сегодня побывал… впрочем, учитывая то, что классная руководительница говорила это, пытаясь заставить нас вести школьные дневники, её понять было можно. Какой же дурак захочет считать себя неинтеллигентным? Ага, именно дурак, умный-то поймёт…
Впрочем, я понял много позже. Понял, что интеллигентный человек без дневника не может. Только дневник для него не описание жизни, а её отражение. Он не будет описывать свои события, как это делают школьники, считая себя взрослыми, он будет писать мысли, бессвязные, хаотичные, жестокие, добрые, умные, глупые, но всё-таки мысли…
Именно поэтому я, идя домой, зашёл в первый попавшийся ларёк канцтоваров и приобрёл себе общую тетрадь, как их называли когда-то. Теперь это была просто блеклая тетрадь розоватого цвета с едва заметной полоской, куда полагалось вписать собственное имя и фамилию. Все страницы были в едва заметную клеточку цвета обложки тетради. Вполне сойдёт для дневника. По крайней мере, никакому идиоту не взбредёт в голову ЭТО читать, кроме Вас, мой дорогой Читатель…
Закипел чайник. Хотя я специально ставил на медленный огонь. Но всё основное я уже успел сказать. До встречи…

День десятый – от Рождества Христова
Не пытайтесь понять систему нумерации моих записей. Это абсолютно лишнее. В конце концов, что такое время? Выдумка человека. Разве не так? Мы боимся его потерять, мы боимся потратить его зря, нам его вечно не хватает… глупая выдумка – придумали на свою голову, теперь и страдаем, не в силах его убрать. Хотя есть один способ – ввести на Земле полную тиранию, уничтожить все часы и все на них намёки, за их использование ввести смертную казнь, построить над землёй большой тент, который обеспечит вечный свет и отсутствие ночи и прожить так лет сто (даже в описании избавления от времени я не смог избежать его использования) и забыть о том, что же такое время… на генном уровне. И никто больше никогда не вспомнит о нём. Поменяется сразу всё: смерть станет для нас неожиданностью ещё большей, нежели сейчас, а понятие жизни просто исчезнет. Мы перестанем торопиться. И наступит коммунизм – когда каждый будет давать по возможностям, и получать по потребностям от тех, кто тоже даёт по возможностям… мы забудем о возрасте. И дети станут жениться. Таким образом мы забудем о детстве. Мы все станем людьми равными, каждый будет ходить на войну (которая тоже станет вечной, зачем же её заканчивать, если Времени всё равно не существует?) и только в какой-то русской глубинке какой-то долгожитель будет рассказывать приезжим: «Знаете, это отсутствие Времени уничтожило Деньги. Раньше считали, что Деньги это зло, но теперь поняли, что зло – это Время. Но без зла мы жить не можем… при его отсутствии Добру ничего не останется, как стать злом! Что, детки? Вы спрашиваете, что такое Время? Это не у меня спрашивать надо… я и забыл-то уже!».
Нет, умный всё-таки человек был, который Время придумал. Сколько всего предусмотрел…

Не помню число, но, судя по виду за окном, пятое
Я забыл о Вас, Дорогой Читатель. Вам же, наверное, скучно? Вам ведь подавай хлеба и зрелищ (чтоб вы сдохли от жажды)… решил написать для Вас рассказ. После обсудим.
Хосе-Игнатиас был обычным мужчиной средних лет. Ему было около сорока. Он любил чёрный кофе и не любил свою жену. У него никогда не было детей и всегда были сигареты. В юные годы он писал стихи, в зрелые годы он писал жалобы в ЖЭК. Он ненавидел своих родителей за то, что они назвали его Хосе-Игнатиас, и любил своих друзей за то, что они называли его Костян. Он никогда не хотел поехать в Китай и всегда хотел поехать в Турцию. Он ненавидел скинхедов и ненавидел «черномазых, заполонивших его родной двор». Он всегда ходил на выборы Президента и его кандидат никогда не выигрывал. Он не любил ездить на дачу и любил рассказывать родственником, какой у него красивый особняк в пригороде. Он не любил свою работу и не любил свою зарплату. Он не любил тёщу, но любил, как она готовит. Он с ужасом рассказывал, как пьют в русской глубинке и как там тяжело жить, и каждые выходные напивался до непопадания телом в дверь. Он жил, как живут все и считал это нормальным…
Хосе-Игнатиас умер. И его кандидат потерял свой последний шанс выиграть.
Вот, собственно, и рассказ. Я оставил в нём много места для Вашей мысли, мой Читатель. Я сделал это специально, а не потому, что я сам не знаю, как продолжить… В принципе, писать оборванные рассказы очень просто. Описываете всех героев, их судьбы, сводите их в одном месте, и когда читатель уже понимает, что вот сейчас, вот сейчас Маша признается Пете, а Катя убьёт Васю, вы заканчиваете рассказ! И он автоматически переходит из разряда бытовухи в разряд артхауза. Но здесь я оставил место для размышления только потому, что я думаю, Вы, мой дорогой Читатель, способны на бОльшее, чем понять рассказ, написанный на скорую руку с ошибками…

Я дрожащими руками отложил книгу. Я внезапно почувствовал, что это мог написать только я. Мог написать только я и только в том, 2008-ом году… но я не писал этого. И никаких подобных задумок у меня не было. А написал это мой двойник через 200 лет… и его, которым сейчас был я, за это ещё и обвинили. Возможно, разгадка в этой книге? Не в чёрной же серии! Я вновь взял книгу, но мой замысел пришлось отложить на потом из-за звонка в дверь.
Я открыл. На лестничной площадке стояла она – та девушка в белом платье из бара на приёме…
- Привет, Анют, - улыбнулся я.