-Не забудь камеру, - говорит мне мальчик. Я сижу на кровати и спокойно собираю сумочку-конверт. В доме успокаивающе тихо, не слышно ни музыки, ни шагов, ни говора, обычно присутствующих на днях рождения семнадцатилетних девочек.
-Не забудь улыбнуться.
Я улыбаюсь.
-Маньячка, - осуждающе качает он головой, и я улыбаюсь еще шире.
-Сам-то.
-Пойдем?
Я поднимаюсь с кровати, по привычке пытаюсь стереть кровь с нежно-голубого одеяла, потом махаю на это рукой и выхожу из комнаты, оставляя за собой красные следы босых ног. Из так и не застегнувшейся сумочки торчит рукоять ножа.
Проходя через украшенный по-праздничному холл, я подхожу к имениннице.
-Счастья тебе в твой день рождения, - киваю я и ступаю с тепловатого кафеля, освещенного лилово-голубыми огнями, на траву. Мальчик выходит следом, прикрывая за собой дверь, но не хлопая, будто не желая привлекать внимания отмечающих к нашему уходу.
На траве лежит одинокий бледно-голубой огонек.

-Представляешь, - улыбаюсь я, - нам опять пишут. Кажется, наш слоган 'Сделаем праздник незабываемым' делает успехи, после того обьявления в газете меня буквально завалили письмами.
-Дай-ка посмотрю, - говорит мальчик и берет из моих рук письмо с фотографией симпатичной блондиночки. Чуть нахмурившись, пробегает глазами по строчкам, написанным округлым, еще немного детским почерком. - А мне нравится. Пойдем?
-Пойдем. Как думаешь, что мне одеть, чтобы меня сразу не увезли в психушку?
-Одень... ммм... черно-белое платье.
Я одеваю черно-белое платье, беру сумочку-конверт со всем необходимым, и мы под руку, словно приличные люди, идем на улицу и моментально сощуриваемся и забавно отворачиваемся от бьющего в лицо солнца, самые необычные массовики-затейники на свете.
-Это же сегодня, да?
-Да, сегодня. Если мы поспешим, успеем как раз вовремя.

Обычный белый коттеджик, сегодня увешанный розовыми и лиловыми гирляндами и утопающий в воздушных шариках, песчаная дорожка, искуственный газон, слабые лучи уже садящегося солнца - и в почти-темноте мы выглядим теми, кто мы есть, когда поворачиваемся друг к другу и синхронно улыбаемся. Ты можешь одеть сколько угодно белых рубашек, а я черно-белых платий, но нас всегда выдают улыбки. Поэтому, когда мы выходим к толпе этих зефирных девушек и улыбаемся, даже самые глупые понимают, в чем дело, - но, как правило, бывает уже поздно.
По аккуратной дорожке, - мои каблуки тонут в рыхлом песке, - к дому, где из приоткрытой двери на всю округу разносится музыка. Это плохо, меньше времени - соседи вряд ли оставят без внимания резкую тишину. Внутрь, танцпол, бликующие диско-шары, огоньки и радостные девушки, и, судя по их взглядам, ты явно не прогадал, советуя мне черно-белое платье. Странно, но это льстит мне.
-Вы те самые, да? - улыбается нам девушка рядом с именинницей, одетая чуть поскромнее, но все-таки довольно эффектно. - Мы читали о вас в газетах, думали уже, что вы не придете!
-Я говорил тебе, что две из них - сестры, - шепчет мне на ухо мальчик.
Я помню.
-Сначала той рыженькой - в затылок, потом понемногу остальные, сестру и саму девочку - последними.
Я понимаю.
-Я уже готов. А ты?
Я киваю.
Не сговариваясь, мы как можно приветливее улыбаемся.
Тишина, даже, кажется, музыка на мгновение перестала играть. А потом слабый крик той самой рыженькой.
Тут же оборвавшийся, захлебнувшийся в крови.
-Им всем тут всего по семнадцать. - Мальчик смотрит на меня испытующе.
-Я убийца, - говорю я, - мне плевать, сколько им лет. Ты тоже убийца, мальчик, и тебе тоже плевать.
Мальчик кивает.

Потом я заношу нож над сестрой.
-Я всего лишь хочу сказать, - смело говорит она, - что у вас очень красивое черно-... черно-красное платье.
Потом я опускаю нож.
С Днем Рождения. Спокойной ночи, девочки, желаем вам счастья.
Мы с мальчиком поднялись наверх. Каблук у одной из туфель сломался, чья-то помада на руке смешалась с чьей-то кровью, а рубашка мальчика и темные джинсы покраснели.
Я смотрю на это все и улыбаюсь:
-Значит, придется идти задним ходом.
Мы идем задним ходом.
Проходя через украшенный по-праздничному холл, я подхожу к имениннице, лежащей рядом с сестрой.
-Счастья тебе в твой день рождения, - киваю я и ступаю с тепловатого кафеля, освещенного лилово-голубыми огнями, на траву. Мальчик выходит следом, прикрывая за собой дверь, но не хлопая, будто не желая привлекать внимания отмечающих к нашему уходу.
На траве лежит, медленно угасая, одинокий бледно-голубой огонек.

__________________
Моргните глазом и мир, который вы увидите, не существовал, когда вы закрывали его. Поэтому... единственно возможное состояние ума - удивление. Единственно возможное состояние сердца - восторг... Сейчас - есть идеальный момент. Будь счастлив этим.

- и какой он?
- он был... большой. добрый. в костюме из золотых слитков... с пятнами горчицы на рубашке (с)