Глава 2
Лунная Дорожка превращается в Млечный Путь

Корица улыбалась, спускаясь по лестнице, находившейся за дверью «Только для персонала». Я семенил за ней.
- Не бойся ты так. Всё хорошо будет. Точнее только так, как ты сам захочешь.
- Воистину значительная разница, - я улыбнулся уголками губ.
- Ты ведь любишь Кэрролла?
- Один из любимых писателей.
- Стало быть, тебе не составит труда понять, что дверь «Только для персонала» - современный вариант зеркала Алисы. Вот только мы не прошли через неё. Мы будто бы в ней.
- Всю жизнь топчусь в дверях, что уж тут непонятного? – улыбка окончательно умостилась на моём лице.
Корица достала очередную сигарету. Щелчок зажигалки.
- Добро пожаловать во Взеркалье. Назовём его так условно. Для любителя Кэрролла и пользователя вконтакте не будет сложной задачей понять суть этого мира.
- Полный и сухой объективизм? – нахмурился я.
- О нет. Есть два Зазеркалья – каждое является таковым только по отношению к другому. А то, что между ними – единственное настоящее место во всей системе. А что такое настоящее – решать тому, кто смотрится в Зеркала.
Последние слова она произнесла, глядя прямо мне в глаза.
Зеркала – мой вариант снов.
Корица вдруг рассыпается, превращаясь в коричневый порошочек, имя которого она носила. Я делаю полный вдох.
Ну вот, курить захотелось. Не курил ведь никогда.
Я в маленькой комнате. Посреди прожженных сигаретами матрасов и разбитых о чьи-то головы бутылок. Очень красивые обои. Наклеены с другой стороны стен. Я в собственной фантазии.
Этот вывод не сделал мир вокруг проще. Стало ещё печальнее. Стало жалко Корицу. Слишком сладкая.
Лестница уже давно исчезла, и я шёл по некой галерее, стены которой были буквально обвешаны картинами моих любимых художников. Я понимал, что могу войти в любую из картин и стать её полноценным участником. Так нет, блин, надо было мне выбрать электроэнцефалограмму. Кроме картин на стенах висели рукописи любимых романов, фотографии Уорхола, пластинки и изредка диски старой рок-н-рольной школы и нескольких современных исполнителей. Вся моя жизнь.
- Что ж, dear friend, добро пожаловать на Прямую Оригиналов. Ты ведь не только Кэрролла любишь? Лукьяненко в почёте, м? – девушка, спросившая это, уже минуту стояла рядом со мной. Она была одета, как стандартный гид. То есть – ничего, что бросалось бы в глаза, и яркий-яркий зонтик. Внешне она была такой же. Вместо зонтика была улыбка.
- Почему Лукьяненко?
- У тебя есть одна игра с самим собой. Ты берёшь какие-то устоявшиеся фразеологизмы или названия культовых книг и меняешь все слова на антонимы. Вот надоело тебе пару лет назад слышать отовсюду «Лабиринт Отражений». И ты обозвал его «Прямой Оригиналов». Не ведая о том, что создал целый мир и заточил в него ни в чём не повинную меня. Пусть я и состою всего лишь из нескольких (если не одной) клеток твоего мозга.
- Инфузория-туфелька?
- Лучше называй меня Лунной Дорожкой. Пойдёт, м?
Это постоянное «м?» и лунная дорожка напомнили мне одну из девушек, которых я выбирал на One Night Stand. Один из проколов. То есть, не подумайте, всё с ней было хорошо и даже отлично. Вот только она очень хотела остаться и говорила, что мы поедем на море и будем целоваться, глядя на лунную дорожку. Как мне её идея, м?
- Мир, где всё настоящее, мне откровенно не нравится, - наконец сказал я.
- Тогда тебе надо попасть в Столицу Взеркалья. К сожалению, настоящего названия этого города никто не знает. Но тебе там должно понравиться. Всё предельно фальшиво, но в то же время с такой претензией на искренность… Как тебе, м?
- Как туда попасть?
- Простое заклинание, которое надо произнести про себя, и параллельная мысль о пункте назначения. Заклинание звучит просто: Мираж. Mirror. Мир.
Мираж. Mirror. Мир. Столица Взеркалья.
И я исчез, успев услышать «Нормальный мужик раз в пятилетку. И сразу в Столицу…». Так вот, какие мысли блуждали в голове моей One Night Stand, встреченной в Кемерово.
Столица Взеркалья состояла из трёх небоскрёбов. Выше-чем-небо-скрёбов. Потому что последний этаж был где-то над облаками. Чуть ли не в космосе. Знаете, люди рождались и умирали тут в лифтах. Очень редко кому-либо доводилось побывать в соседнем небоскрёбе. И они с удивлением приходили к выводу, что жизнь абсолютно одинаковая во всех трёх башнях.
В каждом небоскрёбе царила монархия. Вот только монарха никто не видел. Ходили слухи, что это вечный человек, существующий параллельно во всех трёх зданиях. Все знали одно: что бы мы не делали, всё нам приказал тем или иным способом монарх.
Потому была введена декоративная демократия. Правительство, как и народ, ничего не решало, а лишь улыбалось перед толпой. Всех это устраивало. На самом деле всем этим депутатам, президентам, министрам было очень сложно – декоративная власть передавалась в наследство. Конечно, потом проходили формальные выборы, на которых всем людям сообщали о готовящейся фальсификации и о будущем победителе. Бедным наследникам не удавалось избавиться от чёртовой власти.
Люд обитал в небоскрёбах странноватый. На лице каждого были написаны интересы, любимые произведения искусства и вся история последнего общения с остальным человечеством. Написаны в прямом смысле – по крайней мере, при моём желании таблица с этой информации всплывала перед интересующим меня объектом. Деятельность присутствовала лишь у тех самых политиков. Остальные посвятили собственную жизнь оформлению лица-странички. Они читали книжки, смотрели фильмы, слушали музыку, рассуждали с собой о жизни только для того, чтобы выкинуть всё это наружу. Люди существовали только в тот момент, когда на них кто-то смотрел и читал их. Остальная жизнь была ожиданием и подготовкой.
Мир здесь был сухой статистикой, где каждый всё же хотел выделиться.
Я понял это всё, как только оказался между тремя небоскрёбами. Мысли пронеслись вихрем. Как только мозг успел проанализировать всю информацию, кто-то положил руку мне на плечо. Чертовски нежную руку.