Глава 4

Оцепенение плавно переросло в душевное удовлетворение. Неожиданно Артем вдруг понял, что ему просто ничего больше не нужно – всего лишь слушать эту мелодию. Неважно, в каком состоянии находиться тело? Даже если ему неудобно стоять в полусогнутом положении. Плевать. Плевать, что ладони, упершиеся в оконную раму - кровоточат. Плевать, что мелкие стеклышки вошли глубоко в кожу и терзают несчастное тело острой болью.
Это не важно.
Он - снаружи и внимает то, что кажется осязаемым, то, что рвется всего лишь изнутри старенького радио, изнутри скрючившейся души, и в тоже время отовсюду.
Наверное, это и есть рай. Когда душа удовлетворена. Спокойна. Когда не заботится больше ни о чем. Когда абсолютно ничего не важно – ни собственная судьба, ни судьба других… И, уж тем более, не судьба всего мира, который был для него сейчас как никогда мерзким.
Покой.
Артем закрыл глаза и плавно сполз на землю, улыбаясь. Наверное, его улыбка была очень жалкой и смешной.
Но это было не важно.
Он не помнил, как здесь оказался. Кажется, он бежал сюда. Долго бежал.
Но это было не важно.
Он сидел, прислонившись к скалистой стене. Блики от кристаллов перекатывались разноцветными волнами по грубой поверхности лица.
Он был в раю.
Этот рай был темной, прохладной пещерой. Тусклым освящением были редкие разноцветные кристаллы, словно из какого-то детского мультика, переливающиеся всеми цветами радуги.
Под ногами мягко и ненавязчиво шелестели цветы, переходя из стадии вялой и однообразной посредственности в идеальную красоту. Бутоны упрямо тянулись к источникам света, распуская свои лепестки самых разнообразных оттенков фиолетового и синего.
Музыка текла плавным, неумолимым течением, вычищая грязь и гниль. Оставшийся пепел служил удобрением для райского сада.
Мрак, словно любимая девушка, нежно прижался к Артему, провел кончиками пальцев по горлу и ниже, к груди, прикоснулся холодными губами к шее, заставив охотника почувствовать приятную дрожь по всему телу.
И справа и слева была непроницаемая, абсолютная чернота, которая бы наверно давила на сознание чувством клаустрофобии, если бы ее не уничтожали не спеша загорающиеся кристаллы, рождаясь все дальше и глубже в проходах.
Артем сидел посреди коридора.
Музыка ласкала душу, мрак нежно целовал уставшее тело.
Умиротворение.
Неожиданно, внутри сгустка тьмы зажглась ослепительно белая точка. Она быстро приближалась, сотворив вокруг себя атмосферу света. Она танцевала в воздухе, выписывая белоснежным следом странные знаки, которые сохранялись на некоторое время, что бы потом рассыпаться сияющей золой на пол.
Чем ближе приближался излучатель света, взмахивая своими крылышками, тем Артем явственнее слышал рокот, словно в пещеру рвались потоки воды, или…
Огромный мотылек размером с ладонь, настолько яркий, что даже его очертания едва угадывались, по-хозяйски уселся на колено и любопытно завертел пучеглазой головкой.
Неожиданно охотник вдруг понял, что за шум издавало насекомое. Оно орало. Орало сотнями человеческих голосов, уничтожив идеальную мелодию. Артем, не в силах стерпеть хор мучительных криков с силой хлопнул ладонью по насекомому, размазывая кишки по колену.
Ор не прекратился.
С омерзением стряхнув с колена ошметки мотылька, охотник поднялся, собираюсь двинуться на поиски источника криков как можно скорее. Скользнув взглядом по трупу излучателя, он оцепенел.
Пол, стены, абсолютно все осязаемое и видимое распадалось, словно мозаика на сотни тысяч пазлов, образовав пустоту как абсолютный свет.
Рассыпались коридоры, рассыпался потолок. Проснулось ощущение, что на самом деле все вокруг декорации в маленькой, квадратной комнатке, которые до этого были огромными и живыми только благодаря воображению Артема, или…

- Эй, валим отсюда, идиот! Топают сюда ведь! Кранты нам! – Артем неожиданно резко вернувшись в сознание, обнаружил себя прислонившегося к машине, сидящим на земле и глубокомысленно уставившимся на Второго.
Рядом лежала измотанная Аня, бессмысленными усилиями пытающаяся избавится от кляпа и перевязывающего запястья ремня.
Еще не до конца осознавая всю трагичность ситуации, охотник осторожно спросил:
- Откуда?
- А откуда им еще идти? – спросил двойник с таким чувством, будто объясняет простейшие вещи ребенку-дауну – Назад глянь, деточка. Осторожно только. Пуля в башке моего тела весьма нежелательна.
- Ах да… Они… Точно… Будем убивать. – театрально протянул охотник, вынимая кольт из внутреннего кармана куртки – Насколько далеко?
- Да тут, рядом почти – проворчал фантом, растворяясь – Удачи.
Словно в подтверждение слов Второго раздались первые выстрелы. Несколько пуль с жадностью впились в ржавую кожу автомобиля, пробивая дорогу к сгнившим и выцветавшим внутренностям. Похоже, отряд не был особенно уверен в местонахождении охотника, поэтому для храбрости палил во все стороны.
Артем ничком лег на землю, вытирая рукавом глаза от пыли. Лежа под машиной, он сконцентрировался на ближайшей цели, среди маячивших впереди силуэтах. Слишком безрассудный паренек, прижимаясь к обочине дороги, медленно двигался вперед, все больше отрываясь от следующего за ним отряда. Подойдя фактически впритык к заброшенному автомобилю, он прижался к земле намереваясь заползти под него. Его настороженный пугливый взгляд встретился с задумчивыми впалыми глазами охотника. Зрачки смельчака мгновенно расширились, он судорожно сцепил винтовку, холодным и отяжелевшим, словно свинец пальцем, неосознанно потянул спусковой крючок.
Раздался выстрел.
Одновременно две пули, словно обезумев от свободы, вырвались из своих убежищ. Пуля мальчика, пальнувшего по инерции, не прицелившись, плавно вошла в железо, разбрызгивая во все стороны груды ржавчины. Пуля Артема вошла точно в цель, попав в переносицу, превращая хрящи в рваные ошметки, пробивая себе путь сквозь вязкую жижу мозга и вырвавшаяся на волю, подталкиваемая фонтаном черной крови.
Дезертир поднял недоуменные глаза к небу, словно неожиданно заметил неопознанный летающий объект и сопровождал его взглядом до неестественного изгиба. Затем, словно устав наблюдать за полетом или просто потеряв объект внимания, медленно рухнул тяжелой головой на руки, вцепившиеся в винтовку.
Распластанное тело перекрыло стрелковый обзор.
И если судить по возбужденным выкрикам и топоту тяжелых сапог – недалекие люди наконец обратили внимание на местонахождение снайпера.
Не теряя ни секунды, Артем рывком бросил тело вперед, под машину, держа пистолет перед собой в таком положении, что бы в любой момент можно было выстрелить в противника. Схватив труп мальчишки за куртку свободной рукой, охотник стал отползать назад, прикрываясь телом как щитом. Он был сейчас похож на рассерженную, ядовитую змею, которая возвращалась обратно в нору, но на любое движение противника отвечала стремительным прыжком и смертельным укусом. Артем ползком двигался назад, вскинув кольт над «баррикадой», и точными выстрелами заставлял людей, корчась от боли падать на землю и захлебываться смесью крови и грязи. Он тащил мальчишку и чувствовал, как в чужое тело впиваются десятки пуль, погружаются в нефункционирующий организм, словно камни в воду.
Наконец, выбравшись из-под машины, Артем в спешке развернул труп, давая ненужную возможность насладиться трупу ясным небом, своим единственным оставшимся глазом. Второй вытекший глаз запекшейся слезой украшал провал глазницы. Как слеза могла быть запекшейся – Артем не знал, но именно это словосочетание пришло ему в голову при взгляде на изуродованное лицо, что в принципе и лицом уже как таковым не было.
- Извини – пробормотал охотник, укрывая курткой искромсанный кусок, что остался от головы – Спи спокойно.
Отряд был очень близко. Слишком близко. Это было настолько ясно, что ненужно было даже высчитывать скорость тела (в нашем случае имеется в виду отряд как тело) и длину траектории пути. Это было понятно по хрусту пуль вгрызающихся в твердые тела. Было понятно по торжествующим крикам, прерывающие стоны раненых (люди – живучие твари), обещающие как минимум – воткнуть автомат в жопу охотнику и расстрелять всю обойму. Наконец, это было понятно по прорезавшему шум голосу лейтенанта, счастливой случайностью оказавшимся настолько тупым, что решил вдруг проявить пример перед подчиненными, исполнив закон об аресте преступника, сделав предупреждение:
- Эй, ты? Дезертир? Не оказывай сопротивление – это бесполезно. Ты окружен. Стой с поднятыми руками.
Не слушая, охотник в панике схватил небольшой обломок асфальта, и еще не до конца сознавая свои действия – метнул его из-за своего убежища, в сторону противника. Несчастные дезертиры с ужасом разбежались в разные стороны, посчитав стремительно летящий предмет в их сторону – очередной гранатой. Артем, дорожа каждой секундой, достал из-за пояса охотничий нож. Ладонь с удовольствием обхватила шершавую рукоять, чувствуя приятную прохладу, веющую от серебристого лезвия. Молниеносный удар, словно скромная роспись поэта под своим стихотворением и обрубок ремня плавно отсоединяется от автомобиля, приковавшего девочку, словно перышко не спеша оседает на асфальт. Обессиленная, поскуливающая Аня, потихоньку начавшая смирятся со своей участью, неожиданно осознав свою свободу, подгоняемая дышащей опасностью в спину со стороны озлобленной толпы – неуклюже рванула на своих двоих, довольно забавно пытаясь освободить затекшие руки от пут - охотник едва успел ухватить рукой ползущий за ней обрывок.
Аня кажется даже не заметила что на том конце появился груз. Она бежала вперед, спотыкаясь, но чудом удерживая равновесие. Это было только на руку Артему – пока дезертиры разберутся что к чему, пока снова начнут погоню… Беглецы успеют отбежать уже на далекое расстояние.
Аня свернула с шоссе, углубляясь в лес. Они бежали все дальше, лес становился все непроницаемее и глуше. Страх абсолютно завладел ее душой, уничтожив самые малейшие признаки былого смысла жизни, заменив на один единственный животный инстинкт – самовыживание. Она мчалась вперед, пробиваясь сквозь острые ветки, терзая свое тело изогнутыми, деревянными когтями склонившихся исполинов. Артем легонько потянул ремень влево, словно бы предлагая девочке не углубляться в чащу, а вернутся ближе к дороге..
Не помогло.
Аня двигалась дальше, пробиваясь сквозь мучительные преграды, безумно вертя в разные стороны головой, словно принюхивающаяся собака, осматриваясь своими черными пуговицами. Тяжело вздохнув, охотник догнал своего неудачного поводыря и стукнул ребровой стороной ладони чуть ниже затылка. Бедняга рухнула на землю, на лесной ковер, сплетенный из сухих веток и выжженных листьев.
Взвалив на плечи изможденное тельце, он поплелся дальше. Просвет между густыми кронами деревьев, которые были больше похоже на грубо наляпанные грязно-зеленной краской следы, возвещал о том, что шоссе рядом. Или, скорее даже не грязные капли, а смесь нескольких огромных кусков пластилина разнообразных оттенков коричневого, но в основе и большинстве все равно выходит зеленый. И вот такого кошмарного цвета налепили тысячи геометрических фигур самых разнообразных форм и размеров.
Зеленый. Опять зеленый.
Ну почему эти гребаные листья, эта гребаная растительность вообще – зеленая. Почему не фиолетовая, например?
В таких размышлениях, Артем незаметно вышел к дороге. И остановился, не веря своим глазам.
Перед ним стоял отряд.
Черт! Куда делась моя наблюдательность и осторожность? Почему я решил вдруг что обошел этих гребаных дезе…
Нет, это не дезертиры. Это был совсем не тот отряд. Это не они, не преследователи.
Кажется, эти люди тоже не ожидали его увидеть. Солдаты как под нитками кукловода, все одновременно подняли автоматы, стволы хладнокровно уставились на пришельца. Артем попытался взглянуть в глаза хоть одному из окруживших его, но везде его встречали зеленые, не пропускающие ни малейших эмоциональных бризов, стекла.
Зеленый. Опять зеленый.
Люди были в противогазах.
Что? Что это значит? Почему?
- Артем Самойлов? – прозвучал удивленный голос, где то в стороне.
Этот голос, до боли знакомый голос заставил медленно оторваться от гипнотизирующих солдат в радиоактивном облачении и повернуть голову на семьдесят градусов.
Вперед на несколько шагов вышла массивная фигура, все в том же однотипной форме, как и у остальных:
- Неужели не узнаешь?
- Узнать? В противогазе? Не смешно – хрипло рассмеялся охотник и пробежавшись взглядом еще раз по одежде зацепился взглядом на нашивке, пришитой к правой груди. Якорь с четырьмя лапами на фоне багрового щита, с позолоченными краями и расположенной короной наверху. Герб Одессы. Перед глазами сразу встал тот лысый человек со странным механизмом вместо глаз, очень похожим на бинокль – Или… Подожди... Игорь?

__________________
Господа - падайте, вы умерли.