Глава 5
Диалектика Материи

Сон, сидящий за стойкой в аэропорту (альтернативная служба – те, кто желал откосить от Монастыря), устало смотрел на меня. Сигарета весьма органично вписалась в его некрасивое лицо и теперь сводила на нет старания кондиционера.
- Цель поездки?
- Паломничество и желание найти ту сволочь, из-за которой я не смог выспаться перед собеседованием, и меня не взяли на работу. С тех пор я стал тем, что я есть.
- Насилие в нашем мире разрешено только в целях интереса аудитории. Помните это?
- Да-да. Я изучил брошюру, которую мне подсунули при въезде в тоннель.
Добирались мы с Корицей довольно весело – моё незамысловатое заклинание не действовало. Так что сели мы на стандартный поезд, но оказались в вагоне метро под землёй. Всё бы хорошо, если бы этот вагон был не столь реалистичен. Пьяные, нищие, протягивающие руки, старухи с тележками, мешающие мирному отдыху и заставляющие притворяться спящим… И стюарды, раздающие брошюры о Мире Снов, начинающимся вопиющим реализмом.
- И что думаете по этому поводу?
- Лажа. Нет, чтоб писать о том, что убивать кого-либо надо только с морем крови, чтоб запомниться тем, кому мы снимся.
- Мы учтём ваше пожелание. Назовите всё-таки своё имя.
- Запишите меня «Некто».
Я отчаянно пытался быть неформальным и неформатным. Именно таких, по словам Корицы, пускали.
- Спасибо, но мы держим информацию в памяти.
- Да? Могу подсказать магазинчик, где недорогие канцтовары.
- Мы не коммерческая организация только по одной причине, господин Некто. У нас нет денег и нет денег на то, чтоб построить монетный двор. Конечно, могли бы без проблем. Но в таких вопросах есть лишь одна мотивация: материальная. А она, повторюсь, отсутствует.
- Сны – коммунисты?
- Сны в высшей степени капиталисты. Их капитал духовный.
- Коммунизм проповедовал подобную идею.
- А мы её исполняем. Вот и вся разница.
- Анекдот рассказать?
- О нет, сонная память на такое не распространяется. Всё, господин Некто, можете проходить. Ваше изучение окончено. Говорят, подходите. Вот уж никогда бы не подумал…
Пограничник мрачно хмыкнул и достал очередную сигарету из помятой пачки. Неожиданно сзади подошла Корица, взяла меня под локоть и повела подальше от государственной границы – толстой красной почти затёртой ногами полосы.
- Ну вот, я договорилась с друзьями, - улыбнулась моя спутница, - какие речи ты произносил только что. Моря крови, - она захихикала, - никакой в тебе проницательности. Этот пограничник всего лишь твоё внимание отвлекает, пока идёт анализ твоей сущности. Но анализ не потребовался, ибо, - Корица многозначительно подмигнула.
- Но ты же говорила…
- Ну не говорить же мне, что у тебя почти нет шансов, кроме одного – моих связей.
- В любом случае не буду рассыпаться в благодарностях, - слегка обиженно ответил я.
- Ты мне целым нужен, - девушка небрежно провела своей ладонью по моим волосам и весело засмеялась.
Там же, на пограничном пункте, мы купили билеты на ближайший рейс до Монастыря. Полёт был достаточно долгим, но содержательным: нам показали достижения снов в автоматике. Сны-роботы. Эти сны были своеобразными фильмами, сюжет которых развивался в зависимости от личности зрителя. Общим был лишь жанр, выбираемый до начала просмотра.
Попутно с демонстрацией достижений до аудитории пытались донести два мэссиджа:
1. Прогресс в автоматизации идёт семимильными шагами. Слава науке.
2. Искусственный интеллект угрожает естественному. Наука, стоп!
Не зная, какую из идей выбрать, сны решили порадовать нас обеими.
После презентации каждому пассажиру был предложен по сниженной цене автоматический сон. Я отказался, немного побаиваясь за свою психику. Хотя и подозревая, что ей уже не поможешь.
Зато все сны, летящие в самолёте, радостно принимали предложение. Это как официанты, которые копят всю жизнь деньги, чтоб пойти в тот ресторан, где перед клиентами ползают на коленях.
В общем, заснул я сам.
Приземлились мы в городе, от которого до Монастыря надо было плыть часа три на пароме. Монастырь находился в центре огромного озера. Такое месторасположение преследовало определённую цель: тишину.
Говорить после первого часа плавания разрешалось исключительно мысленно – благо, местные умельцы соорудили мощный телепатический транслятор. Нужда рождает умение. Или, как говорят в моих широтах, спрос рождает предложение.
У ворот Монастыря мы были глубокой ночью. Встречал нас монах с исключительным умением мысленно молчать (дело в том, что, получив способность к телепатии, мы с Корицей начали слышать друг от друга совсем ненужные мысли, скрыть которые было достаточно сложно). Он делал всю работу жестами.
Нас повели по длинным галереям. Холодным и тёмным. Из узких бойниц галерей были видны огромные внутренние дворы без каких-либо признаков растительности. Всё было в плитке и в асфальте.
Монахи ходили в достаточно весёлых нарядах: рясах в разноцветную клетку. Единственный след былого веселья. Они молчали. Мысленно в том числе. Это был их закон. Они выплескивали старательно блокируемые мысли раз в сутки в своей келье во время Молитвы. Каждый день Молитва переносилась на час вперёд. Молитва была пятиминутной. И эти пять минут люди во всём мире плохо спали. Засечь этот момент за счёт каждодневного перевода времени было невозможно.
Это всё мне рассказала Корица. Гостям Монастыря разрешалось перекидываться мысленными репликами. Раньше Монахи тоже говорили таким образом. Потом заметили, что огромная часть человечества страдает бессонницей. Служители Монастыря дали обет молчания и стали тенями самих себя.
Бессонница осталась. Вот только теперь по совсем иным причинам.
И вот на одной из галерей я услышал музыку. Играл какой-то назойливый драм. Некачественный. Такой только с телефонов на улицах слушать. Плохенький у нашей Материи вкус…
Огромная компания умостилась на лавочках в одном из многочисленных дворов. Всё могло быть стандартно: дамы с бокалами шампанского, рояль в кустах, за которым усердно потеет юное дарование, мужчины, выискивающие место, где солнце заставит их сабли блестеть. Какой-то усатый поручик, рассказывающий вполголоса неприличные анекдоты, и, конечно же, центр торжества: усталая дама, за которой ходит слуга с веером.
Но бокалы шампанского были заменены банками со странным алкоэнергетиком, рояль не прятался в кустах, а материализовался в виде ди-джея прямо в центре двора, а мужчины отчаянно пытались выставить на показ пряжки-лейблы. Совсем не усатый паренёк буквально орал пошлые анекдоты на ухо всем подряд.
Больше всего отличался центр внимания: старая женщина (лет на 30 старше всех членов своей свиты), пытающаяся поспевать за тенденциями молодёжи. Молодёжь же пыталась скрывать улыбки – единственный шанс ребят из бедных районов слегка прикоснуться к красивой жизни.
Вот ты какая, Материя. Такие крепости нам знакомы, как никогда. Ты из тех, кому хочется быть глупее, из тех, кто отчаянно красит розовым цветом свои очки с огромным приближением. Из тех, чёрт тебя возьми, кто сдался. Мне никогда не было жалко сидеть на шее у подобного рода женщин, так как в глубине души они все понимали моё к ним отвращение. Они целенаправленно создавали иллюзию…
Ну что ж, свита была непрофессиональной. Это с первого взгляда ясно. Не умели они качать деньги из старух, хотя очень хотели. Наличие таких конкурентов всегда помогало делу. План был предельно прост: прийти, рассказать об обмане вокруг жертвы и стать единственным добрым рыцарем. Дальше я обычно жил месяца два в таких условиях, а потом выбирал следующую цель. Благо, вариантов хватало. Я никогда не ввязывался в мутные истории с завещаниями, никого не отравлял, в общем, не порочил мундир русского офицера.
Да, порой меня охватывало отвращение к самому себе. Но я понимал, что моё несовершенство будет мучить меня на любой работе, потому страдать долго из-за неудавшейся судьбы не доводилось.
- Я хочу в этот двор! – весьма громко сказал я, заставив всех вокруг обернуться.
«Со своим уставом-то зачем», услышал я в своей голове раздраженный голос Корицы.
- Ну говорю я, да. Поёрзает человечество чуток на своих кроватях. Хрен с ним. Я намерен спасти его от этой дряни, - я ткнул пальцем в галдевшую снизу свиту Материи, - они погромче будут.
Монах-экскурсовод посмотрел на меня и покачал головой, но ни одна мысль из него так и не вырвалась. Тоже мне, аскетизм интеллекта.
Одна из стен отъехала, и мы увидели винтовую лестницу, ведущую скорее всего во двор. Монахи приняли моё предложение. Никакие вы не сны, человеки самые настоящие. Сами влиятельную особу терпят, хотя ненавидят, но при появлении героя молчаливо дают ему согласие на вмешательство.
Монах, кажется, улыбнулся. Неужели я так громко думал…
По дороге я быстро рассказал Корице свой план. Ах, давно во мне не было такого азарта. Неужели офисный клерк также радуется возвращению из отпуска к Excel’ю? Вряд ли. Тут креативная работа нужна. Вроде моей.
Навстречу нам из толпы вышел охранник. Весь в чёрном с наушником в ухе.
- Пропусти нас к госпоже, не утомляй, - начал я в стиле светского льва.
Но светский Цербер лишь спросил:
- Вас ожидают?
- Нас ожидают везде. Не пропустишь, тебя же уволят потом.
- Как доложить?
- Скажи, рыцарь приехал, - я бросил пренебрежительный взгляд на Корицу и саркастически добавил, - с дамой сердца.
Охранник едва заметно кивнул и ушёл к госпоже. Взгляд и тон по поводу «дамы сердца» заметил, обязательно передаст хозяйке. Отлично.
Через полчаса мы уже пили странный, отдающий спиртом напиток в серебряных банках под деревом, служившим гостиной.
- Вот такие нынче традиции в мире, - улыбнулась Материя, - я всё не пойму одного: я ли успеваю их придумать с помощью друзей, либо окружающая действительность делает меня такой.
- Очень интересное замечание, - сказал я тоном профессора математики, увидевшего опровержение теоремы Пифагора.
- Книгу пишу, - продолжала Материя, - автобиографическую. Книга Бытия называться будет.
- Знаете, любопытно, у меня вопрос возникает сразу, но предварительно, - я смерил разочарованным взглядом Корицу, - милочка, иди поразвлекись.
Корица весьма правдоподобно надула губки и ушла к молодёжи. Мне оставалось лишь вздохнуть, чтоб вызвать следующее замечание Материи:
- Вам трудно с ней?
- Мне бессмысленно с ней. Но я пытаюсь сделать себя форматным, иметь обыкновенную девушку, хотя меня тянет… - я задумался, - ну уж точно не к той швали, что вас окружает ради денег.
Откровенность и скорость – она должна была сейчас уйти в оправдания.
- Молчал бы, альфонс жалкий. Что вылупился-то? Я знала, что ты придёшь. Давно уже. Я вообще всё знаю. Корица была единственной помехой, я думала, она догадается о ловушке. Но нет, была дурой, такой и осталась. Взять его.
Я обернулся. Сзади стояли «ди-джей» и встречавший нас охранник. Сопротивление было бессмысленным, но я всё же попробовал резко побежать в сторону. Кулак охранника поймал меня через два метра.