Глава 8

Осень. Пожалуй, самая чудесная пора года. Скромная, печальная девушка, которая родилась для того что бы страдать, умирать и рождаться вновь. Привыкшая к бесстрастным вердиктам телеведущих прогноза погоды, возомнивших из себя психологов-специалистов. «Мокрая, холодная, дождливая…» Эх, вы… Посмотрите внимательней… Она неповторима в своей красоте, когда из ее огромных мечтательных глаз медленно сползают по бархатной коже жемчужные слезы. Ее тонкие губы, запечатлевшие на лбу мимолетный поцелуй, аромат длинных прядей, щекочущих мое лицо.
- О чем задумался? – оторвала Артема от мыслей Сфера.
- Да так. Люблю. Осень – ответил он, искоса взглянув на девушку, пристроившуюся на цементном полу.
Симпатичная. Вряд ли ее можно было назвать красивой – тощая, русая, с маленьким курносым носом, пухлыми губами и очень красивыми глазами. Черными. Задумчивыми.
- А разве ты не можешь читать мысли? – вдруг спросил он, поднявшись, подойдя к краю и начав бродить глазами по пустынному переулку, укрытому абрикосовым покрывалом листьев.
- Могу – улыбнулась она, достала из нагрудного кармана светло-коричневого плаща пачку сигарет, выудила одну, закурила – Но это не интересно. К тому же я в твоем мире.
Они были на старом балконе. Старом, и жутко неудобном – здесь обитала груда наваленных родителями вещей, которые были мусором, но по причине жадности не выбрасывались. Сломанный телевизор, разбитый монитор, трехколесный велосипед, детская кровать… И эта веревка для сушки вещей, которые кстати всегда присутствовали на своих местах, прикованные к общей рабской цепи и ужасно мешали. Но даже с учетом неудобства здесь было очень уютно. На том самом балконе, где проскользнули все его самые счастливые моменты в монотонном существовании. Где он, будучи ребенком, любил лежать на постилке, глядеть в небо и мечтать. Рисовать. В этом месте он хранил все свои самые сокровенные мечты. Здесь он хранил частички оставшейся души. Любви.
Здесь он собирался все это и похоронить.
- Странно. Ты это место настолько любишь, что сделал его основой своего мира. Хотя… - сфера затянулась и выдохнула сизыми колечками дым – Мне нравится.
- Рад – отозвался охотник, зачаровано разглядывая фантастической красоты пейзаж. Небо цвета распустившейся гвоздики, с длинными, словно кровоточащие порезы облаками, мерцающими красновато-рыжим пламенем. Полуразрушенные девятиэтажные дома, сплоченные в оборонительной стойке, угрюмо ожидающие приближения свинцовой волны грозовых туч, которая периодически вздрагивая в электрическом экстазе, неумолимо ползла с востока. Все это наводило восторг и тоску «По вчерашнему дому»…
- Ты – прекрасный художник – неожиданно прошептала ему на ухо Сфера, положив изящную ладонь на поникшие плечи.
Самойлов, наблюдавший за развитием небесных событий, вздрогнул от неожиданности.
- Мой сын сейчас борется с Безликим. Тебя он на время переместил в твой собственный мир. Ты уж извини, но когда вдвоем болтаетесь в одной оболочке, да еще и во время боя с Падшим – это жутко неудобно – продолжала она, ответив на главный невысказанный вопрос – Так что я его понимаю.
- Падший?
- Да, взбунтовавшийся чистильщик. Хотя, вы нас вроде как ангелами и демонами называете. Можно и так. Но, по сути – мы всего лишь чистильщики.
- То есть?
- Для начала расскажу тебе о самом Мироздании. Хозяин придумал вашу Землю, долгие годы лелеял ее. Но потом у него появилась идея, которую он реализовал в своем новом мире. Совсем другом, абсолютно не имеющим сходство с вашим. Затем он создал еще один. Потом еще… На данный момент миров существует свыше тысячи. Ваша Земля, кстати, совсем не первый проект Творца. Сейчас Хозяин вот уже на протяжении нескольких столетий строит Идеальный Мир. Рай.
- То есть, как я понимаю, наш Мир был Богом скоропостижно забыт?
- Совершенно верно.
- Душа… Душа ведь существует, да?
- Конечно. Хозяин, создав персонажа в первом мире, так или иначе, связывает его судьбу со вторым. Не важно, кем ты будешь в своей следующей жизни – твоя душа будет прежней, хотя она и забудет свои предыдущие похождения в другой оболочке. Ты ведь не помнишь, что происходило с тобой в 184 предыдущих мирах?
- Нет.
- Ну вот. Ты уже как минимум три раза встретил Апокалипсис. А в четвертом ты станешь главным предметом этого ритуала.
- Что? – опешил Артем.
- Чего тут непонятного? Зачем, спрашивается, мой сын тащит тебя в Лагерь? Там все и произойдет. Так вот, насчет Миров – это длинная цепочка, по которой суждено пройти каждой душе и наконец достичь Рая. Или Ада.
- Ада?
- Да. Души отправляются в те миры, которые были не разрушены из-за Мятежных Чистильщиков.
- Значит, есть шанс, что и наш мир может избежать Апокалипсиса?
- Может. Но в конечном итоге все живое умрет. Падшие всегда мечтали стать Творцами, строить собственные миры. Но они не предназначены для этой функции. Как и мы, Чистильщики, как и вы, люди. Поэтому украденные умирающие миры все равно разлагались. Даже еще быстрее. Превращались в Мертвые Миры.
- Сколько же теперь таких… Миров Ада?
- Шесть.
- А уничтоженных?
- Четырнадцать.
- Понятно.
Самойлов развернулся лицом к лицу Сферы, двумя пальцами достал пачку, открыл, губами нащупал фильтр. Девушка молча поднесла догорающую спичку к сигарете. Охотник с удовольствием закурил, окутывая сизым дымом пространство между ним и ангелом.
- Ведь есть души, которые уже дошли до последнего мира, да? Что с ними происходит? – нарушил он молчание.
- Многие становятся Чистильщиками. Некоторые из них со временем становятся Падшими. Многие начинали свой путь заново, с самого начала, с первого Живого Мира. Лишь единицы попадали в Яму.
- Яма… Что это? Расскажи – спокойный голос Артема надтреснул тревожными нотками.
- Яма – личный Ад каждой души. И чем ужаснее у человека была жизнь – тем становилась сильнее Яма. Не важно, какова она – вечные страхи жертвы или кровавая жестокость убийцы. Яма питается и ужасом и ненавистью, увеличиваясь в размерах настолько, что однажды способна проглотить душу, чего Второй фактически добился по отношению к тебе. Что происходит с душой там – я не знаю.
- Но как же… Почему Яма его не поглотила?
- Потому что он почти никогда не совершал актов жестокости. Он жил всего неделю, когда отправил тебя на недельный отпуск в Собственный Ад. Он никогда не боялся. Он никогда не считал, что совершает что-то злое. Он – ребенок. Он – душа твоего не родившегося брата. Для него взгляд на мир твоими глазами был естественным. Ко всему прочему он сумел договорится с Ней. Он смог некоторое время быть свободным от Ее плена. Все, хватит это обсуждать.
Охотник последний раз вдохнул полными легкими никотиновый дым и взглядом проводил падающий окурок.
Все постепенно становилось на свои места.
- Твой сын точно справится с Безликим? – поинтересовался он, медленно оседая на холодный пол.
- С Мечтателем? Конечно этот падший очень умный, но кроме как окутывать жертву иллюзиями он ничего больше не умеет. Так что за Скрипача можешь не волноваться.
- Скрипача? – удивленно повторил Артем.
- Да. Он любит музыку – улыбнулась Сфера – Его способности заключаются в звуке. Он может гипнотизировать душу неповторимой красотой музыки, но также может и свести с ума, разнести мозг на кусочки невыносимым шумом. Звук – одно из самих сильных оружий.
- Ясно – протянул Самойлов и задал еще один вопрос – Почему ты, ангел – черная сфера?
- Отец Анатолий почти прав в своей теории. Чистильщиками становились добровольные души, для уборки трупов, не желающие идти по цепочке миров снова. Мы сами себе выбрали облики, ограничиваясь своим воображением. Просто мы до сих пор не запланированы Творцом, поэтому вы не видите нас. Хозяин, зная о нашей деятельности, настолько занят Раем, что до сих пор не может олицетворить чистильщиков в своих мирах. И Падшие – аналогично. Люди видят формы, которое сплетает их воображение. И насчет излучения страха – твой друг тоже прав. Вы неспособны чувствовать эмоции которые мы излучаем, потому что вы, опять же, не «запрограммированы» на это Творцом. И все же, вы чувствуете что-то очень сильное. И ваш разум интерпретирует это в обычный животный страх.
- Хорошо, но почему я сейчас тебя вижу?
- Это не мое олицетворение. Это Она.
Она? Кто она? Что-то знакомое. Зеленое. Листья? Мята?
Нет.
В голове наконец вырисовалась ясная картина происходящего. Все встало на свои места и оказалось настолько простым и объясним, что невольно захватывало дух. И лишь одной пазлы не доставало в мозаике – Яма.
И Она. Она не давала покоя.
- Бой подходит к концу. Победа за Скрипачом. Даже подмога из двух Падших не помогла – произнесла Сфера, оторвав его от отрывистых мыслей, и неожиданно крепко-крепко обняла Артема – Ты мне нравишься. Ничего не опасайся. Иди по заданному пути. Все будет хорошо. Ты вспомнишь.
Последние слова она произнесла ему на ухо шепотом и разжала сцепленные руки за его спиной, с грустным взглядом провожая уносимую, словно шарик ветром, душу.
Самойлов плюхнулся в свою оболочку и с омерзением ощутил жгучую боль и невыносимую усталость изношенного тела.
Легкое головокружение.
Ноги неумолимо брели по заросшему тротуару, трещины которого, бывало, вмещали в себя до трех молодых деревьев, боровшихся между собой за право владеть узкой территорией. Левая окровавленная рука, которая судя по всему и причиняла такой физический дискомфорт, сжимала откупоренную и уже ополовиненную бутылку самогона.
Впереди во всем своем величестве и неприступности открылся Лагерь. Величество представлялось в стройных рядах развороченных полиэтиленовых палаток видневшихся за дырявым частоколом возвышающихся стен. А неприступность собственно и заключалась в этом деревянном заборе, за который то и дело проскальзывали несколько человек с автоматами наперевес. Через некоторое слышались стабильные крики, и эти солдаты, побросав оружие у вражеских ног, с неимоверной скоростью выбегали обратно.
Через некоторое время они заболевали Синдромом Страха.
Так что их гасили еще у забора.
Нет, люди не настолько отупели, чтобы не использовать против невидимого врага дистанционное оружие массового поражения.
Гранаты взрывались в воздухе. Пролетающая над лагерем авиация таки пролетала, но ракеты для уничтожения цели не активировала. Мало того, оставив объект позади, воздушная сила, вся без исключения, стабильно шла на посадку в лесной местности.
Слишком большая доза самогона? Или тут действительно замешана вся эта чепуха с аномальной активностью?
Об этом люди узнали лишь после того как отправили в полет трезвого человека.
Зато «наши» отыгрывались тем, что месили возвращающихся домой безумцев. Не ожидающие твари вылавливались и подвергались самым извращенным человеческим фантазиям. Это можно было узреть даже при дневном свете, на примере трахающего солдата прикованную к дереву сумасшедшую, умирающую от недостатка крови. Ангел молча убил обоих сам, не дав совершить охотнику этот грешный поступок.
«Человек стал хуже самой мерзкой земной твари – прокомментировал поступок Скрипач – А вон там видишь? Это Падшие.»
Действительно, среди расположившейся армии то и дело мелькали безликие.
«Обычный союз. Падшие всегда так делали. Правда, если они одерживали победу над нами – люди потом жалели о том, что Апокалипсис миновал.»
«А нам не нужно попасть в Лагерь?» - поинтересовался Самойлов.
«Нужно. Обойти его вряд ли удастся. Да и… если еще шаг сделать - Безликие меня почувствуют. Подожди немного и не мешай»
Тело тяжело село на землю подле трупов и положило руки на колени. Артем молча взирал на то, как запекшаяся кровь на пальцах не спеша расплавилась и стекая тягучими струями быстро приобрела молочный искрящийся оттенок.
Кожа стала мраморной и холодной. Пробивающиеся солнечные лучи внутри организма стали плавить кожу словно пластик.
Люди и Безликие не обращали внимание.
Они слушали скрипку.
Музыкальный инструмент, сотканный из прозрачных нитей стараниями ангела, играл печальную мелодию. Смычек, плавно скользя по струнам, потихоньку рождал в лакированном изящном теле возбуждение, перерастающее в безумный оргазм, что опутывал прочной невидимой нитью, затоптав в памяти незавершенные мысли, заставив замереть и слушать.
Музыка вонзила шприц с дозой наркотика, погружая в самые чудесные воспоминания, забытые душой под мусором жестокости.
Артем вновь очутился на балконе. Вновь нахлынуло прошлое, чувства, которые он испытывал, когда был рядом с Ней.
Ну, как же… точно. С Ней. На этом самом балконе. Вдыхал запах ее волос, пропитанный никотином и яблоками.
Кто Она? Он помнит чувства. Но не помнит Ее. Не помнит ни одного дня, проведенного с ней.
Кто-то вырезал дни. Ножницами.
«Подними! Подними тело и иди!» - прохрипел Скрипач, резко вернув Самойлова на землю.
Охотник неуклюже поднялся и медленно, на ватных ногах побрел к Лагерю. Он шел среди людей, расположенных вокруг лагеря в самых разнообразных позах и невидяще глядевших сквозь него.
Они были под наркотиком. Эта мелодия, приводящая в экстаз.
Они тоже видели свое прошлое. Свое самое счастливое прошлое.
«Кто Она?»
Молчание.
«Кто Она, мать твою?!» - рассвирепел Артем.
«Позже… Мешаешь… Быстрее…» - просипел ангел.
Артем, заблокировав все мысли и желания, ограничившись лишь одной-единственной мыслью – попасть за ворота и не упасть по дороге, не выдержав невыносимой пульсирующей всем телом боли заставил ноги двигаться быстрее.
Быстрее.
Словно пробирающиеся сквозь вязкую грязь ноги нехотя подчинились и перешли на бег, неуклюжий бег собаки со сломанной конечностью.
Рядом неожиданно появился Второй. Самойлов мельком взглянул на ссутулившуюся фигуру, изможденное лицо и впавшие тоскливые глаза провожающие его.
Двойник выглядел как никогда жалким.
Онемевшая рука утопающего охотника ухватилась за торчащую из земли доску забора и орудуя ею как рычагом потащила тело вперед.
Свет излучаемый чистильщиком изнутри стал потихоньку угасать. Вместе с ним стихала и музыка. Приходили в себя осаждающие.
Кто-то закричал. Грохнул выстрел.
Пуля вошла в обожженную кожу словно в масло, добавив свой вклад в палитру боли.
Тело, потеряв равновесие, ввалилось внутрь на территорию Лагеря.
Кто-то схватил его за шиворот и потащил по земле, раздирая ожоги в кровь.
Боль, итак едва терпимая, наконец полностью вырвавшись из ослабленной хватки ангела навалилась всей своей мощью.
Сознание предпочло в данной ситуации потеряться.

Распахнутые глаза Артема глядели в свинцовое небо. Дождевые капли врезались в глаза, в кожу распластавшегося тела и водяными змеями сползали на землю.
Боли не было.
Тело чувствовалось настолько легко и свободно, что Самойлову сначала показалось, будто он уже умер, и душа отсоединилась от тела.
Но ощутимый холод и ледяной дождь отсекли этот вывод сразу.
Охотник приподнял голову и с равнодушием убедился в том, что он не один.
Вокруг столпилось сотни безумцев, образовав пустой круг диаметром в тридцать метров, центром которого и был сам Артем.
Царила абсолютная тишина. Замершие изодранные тела сверлили Самойлова огромными черными зрачками.
Так продолжалось несколько минут, охотник даже попробовал подняться и посмотреть, что из этого видеть.
Сесть получилось, а вот встать – нет. Ноги не двигались совсем. Охотник их вообще не ощущал, хотя созерцал во всем своем великолепии.
Толпа неожиданно зашевелилась и чуть расступилась, тем самым еще плотнее прижалась друг к другу.
Плотная масса клеток выплюнула наружу простейший организм.
Это была Она.
Его цель, которую он преследовал. И та, которую Неизвестный Добрый Аппликатор вырезал из его жизни.
Девочка в шлеме. Только теперь она была без этого отягощающего ведра на голове. Она. Тощая, русая, с маленьким курносым носом, пухлыми губами и ужасно уродливой повязкой на выжженных глазах, которые так глубоко проникли в его душу.
Она тихо подошла к нему, опустилась на колени и прикоснулась губами к губам.
«Помнишь?» - спросил Артем, не отягощая речь грубым звуком и движением запекшегося рта.
«Да» - не произнося ни слова, ответила она – «Ты хочешь закончить все это?»
«Да» - на этот раз согласился охотник – «Начинай»
Артем закрыл глаза. Две изможденные жизни сплелись в предсмертном поцелуе, без колебаний подписав своему Миру окончательный вердикт. Их тела не спеша стало пожирать равнодушное пламя. Через минуту они уже были одним белоснежным огненным потоком, тянущимся ввысь, к небу. Где-то в середине бушующего огня горели черные язычки – жалкие попытки выбраться Ямам обоих Носителей наружу, из невыносимых стен.
Земля тряслась в лихорадке, покрываясь трещинами по всему телу.
Души покинули физические оболочки, которые так и остались, крепко обнявшись лежать на земле.
Артем, держа Ее за невидимую руку, оглянулся.
Они находились в бесконечном пространстве.
Возле них сидел грустный длинноволосый мужчина, сжимая в руке маленькую скрипку. Ангел улыбнулся уходящим вслед Носителям, провожая их легки взмахами смычка и печальным музыкальным сопровождением.


The End.

__________________
Господа - падайте, вы умерли.