Струясь густыми солнечными лучами, новый день расползался по деревне. Он основательно осваивался в каждом дворе, на каждой улице, по-хозяйски заглядывал в окна и с дотошной педантичностью заполнял светом каждый темный уголок комнаты.
Траст всегда любил такие утра: как старейшина, он взял за правило оповещать жителей о приходе очередного мирного дня. Из года в год его прогулка от собственного дома до старой колокольни традиционно занимала не больше двадцати минут. Один звон низкого тяжелого колокола – и закружилась будничная, хлопотливая кутерьма.
Вот он идет по главной улице мимо лавки кузнеца: «Нужно непременно его позвать на ужин. Все-таки добросовестно сковал доспехи. Славная броня получилась, и с работой не затянул». Его грузный уверенный шаг отдавался теплым эхом меж молчаливых домов. Проходя мимо трактира, он бросил заботливый взгляд на хранителя заведения – толстого черного кота с белым кончиком хвоста. Казалось, что этот мохнатый проказник минуту назад исследовал содержимое всех банок в поисках сметаны и, как неопытный воришка, оставил на хвосте доказательство своего преступления. Теперь он лежит на крыше, грея свое пушистое тело и щурясь от солнечных лучей, отражающихся от лат Траста. «Вот ведь безмятежный чертяка», - подумал старейшина, и горькая улыбка на доли секунды осветила его лицо – схожесть их натур, в особенности изумрудных глаз, замечали многие.
Даже обычно наполненная звуками лесная чащоба, окружающая деревушку, замерла в молчаливом оцепенении. Так он шел, оставляя позади себя сонные дома и лавки ремесленников, но мыслями постоянно возвращался к спящей жене Софии и трем дочерям. Он никак не мог привыкнуть спокойно оставлять их по утрам на поруки мягким снам и уютному жилищу, в котором время течет тихой рекой, без волнений и крутых изломов.
Чем ближе Глава племени подходил к колокольне, тем отчетливее становилось состояние какого-то необъяснимого беспокойства. Неосязаемый вакуум сгущался вокруг, бессознательной поступью сокращая объем воздуха в легких. «Хм.. Что-то душно сегодня», - подумал про себя Траст и на какое-то время отогнал от себя тревожные мысли. Но как он ни старался этого не замечать, каждый шаг по винтовой скрипучей лестнице давался ему все сложней, будто к его ступням некто неведомый приковал чугунные гири. На последнем пролете старейшина помрачнел, как небо перед надвигающейся грозой, и какое-та звериная интуиция заставила его руку потянуться к мечу.
- Какое замечательное утро. Дышится необычайно легко, не находишь? – на площадке звонницы, устремив взор на верхушки деревьев, стояла темная фигура с непропорционально вытянутым телом. Голову незнакомца покрывал плотный капюшон, однако его шелестящий голос показался старейшине до боли знакомым.
- Давно не виделись. Что же заставило тебя оставить свою обитель? – Траст даже не старался скрыть недовольство. Он узнал в незваном госте Хранителя Леса и, скрестив могучие руки на груди, ожидал ответа.
- Пришло твое время, Траст. Помнишь наш уговор?
- И рад бы забыть.. Ты уверен, что из меня получится достойный приемник? – перед глазами стояла София и три миниатюрные фигурки, протягивающие к нему свои ручонки, а на лице блестели соленые капли.
- Уверен.
Такого тяжелого и проникновенного звона колокола, как этим утром, еще не слышала осиротевшая деревня. Этот звук слился с шумом неожиданно хлынувшего дождя и проник протяжным стоном в дома жителей. Многие из них так и не оставили попытки отыскать старейшину, расспросить о его неожиданном исчезновении.
*****
С этого дня лесная чащоба заметно изменилась. Находиться там стало настолько легко и приятно, будто в доме самого гостеприимного хозяина. Каждый из племени, кто отправлялся в лес за провизией или в поисках необходимого материала для ремесла, обнаруживал на своем теле невиданный до тех пор Пояс с яркими изумрудами. Он защищал путника от лесного гнуса, и всякий рассказывал, что никогда прежде его добыча не была такой богатой. А те, кто ходил в лес на зверя, с удивлением замечал, что тяжелые доспехи не мешали ему уворачиваться от атаки медведя, а раны, полученные в редких случаях в схватке с ним, заживали неестественно быстро и безболезненно.
Один из четырех специализированных атрибутов Лесничего. Хранитель Леса, будучи в прошлом старейшиной небольшой деревни, знает толк в этой профессии. Для защиты неопытных охотников и ремесленников, которые не очень часто появляются в эго владениях, он вырезал из орешника защитный пояс. Он не дает такую большую защиту живота, как боевые пояса, поэтому не рекомендуется в нем вступать в схватку с большим зверем. Хорошо подойдет для походов по грибы и ягоды, а также для заготовки дров на зиму.
Один из четырех специализированных атрибутов Лесничего. Этот пояс Хранитель Леса изготовил из орешника и сыромятной кожи. Благодаря этому он защищает область живота от атаки кровососущих насекомых. Однако не каждый путник, забредший в лес, достоин надеть пояс – лишь тот, кто хорошо освоился в лесу и может без труда отличить след зайца-рысака от следа барсука. Носящий его, как правило, возвращается домой с неплохой добычей.
Один из четырех специализированных атрибутов Лесничего. Опытные лесники и охотники, которые знают самые потаенные тропы Лесных чащоб и передают свои знания ученикам, храня и оберегая эту информацию от чужаков, удостаиваются чести носить совершенно особенный пояс. Хранитель Леса при его изготовлении использует специальные заклинания, позволяющие значительным образом увеличить защиту живота, а также шанс уклониться от неожиданных атак животных. Добыча лесных ресурсов с таким поясом невиданно велика.
Самый мощный из специализированных атрибутов Лесничего. Этот пояс позволяется носить лишь самым избранным егерям. Инкрустировав изделие изумрудами, Хранитель Леса наделил его особенным свойством – владелец пояса попадает под его личное покровительство. Охотник с легкостью уворачивается от ударов зверя, кажется, сами удары не причиняют ему особого вреда; значительно укрепляется здоровье. А о такой добыче, с которой он возвращается из леса, жители складывают легенды.