Некто во Взеркалье

Глава 1
С Ароматом Корицы

Мне не дано было понять слово «Красота», ибо кроме зеркал я в своей жизни ничего не видел.
Первым зеркалом были глаза акушерки. Они выразили в себе всё рабочее лицемерие, с коим я сталкиваюсь по сей день и которое я сделал не просто атрибутом, но непосредственно своей профессией. Конечно, старуха, лишённая пенсии и забытая всеми, не была рада, что у молодой здоровой женщины родился ребёночек, который вырастет в тепле и уюте. Но она улыбалась, беря меня на руки, зная, что иначе её сочтут нечеловечной (и кто сочтёт-то: внутренние лицемеры) и выгонят искать новый заработок. В общем, ей приходилось принимать роды и улыбаться всем мамашам, дабы не помереть с голоду.
Вторым зеркалом стала сама мама, к которой меня радостная старуха повернула лицом. Насколько известно из семейной хроники, я заплакал. Мама поддержала меня и тоже зарыдала от счастья. Старуха – по долгу службы. Внутренние же лицемеры, из которых состояла вся остальная часть выступающей в этой мизансцене актёрской братии, протёрли глаза от умиления. Зеркало получилось кривоватое, но все неосознанно повторили простое рефлекторное желание младенца.
В страданиях героев разных книг, в эмоциях художника, написавшего шедевр, в застывшей позе скульптуры я вижу себя. Следовательно, там нет той самой Красоты. Не буду спорить, я - привлекательный молодой человек. Но дело вовсе не в том.
Самое идиллическое произведение искусства базируется на человеке. Какая пошлость.
Надо снова встретиться с Миланом.
Милан – это город. Город моды, который воплотился в незаурядном человеке, «в девичестве» именуемым Колей. Последние же лет 5 он был Миланом. Как любой человек, следящий за модой и придумывающий её, Милан не верил в Красоту. Он был из разряда тех зеркал, в которые рассматривают прыщи. Слишком уж он преувеличивал те чувства, что были во мне, и слишком уж неприятно было в него глядеться.
Мы встречались в дешёвых забегаловках, чтоб не отвлекаться на интерьер.
Интерьер (незаменимой частью которого была публика) каждый раз пялился на Милана.
- Зачем тебе все эти поиски Красоты? Все эти доморощенные философии и попытки выйти за грани себя в познании мира? Ладно я - по долгу службы должен знать об этом всё.
Всё заключается в отрицании, подумал я.
- Но ты-то, дипломированный альфонс! Тебе всё это к чему?!
- Альфонс я потому, что вижу в глазах этих старых женщин слишком много себя. Я не верю в Красоту и потому веду себя, как шизанутый эстет (кроме встреч с тобой).
Зеркало для прыщей.
- А они утратили веру в Любовь и потому окружают меня заботой. Приятный способ зарабатывать деньги…
- Чего ты хочешь?! Ради чего мы встречаемся?!!
- Хочу отразить что-либо. Надоело жить в мире собственных отражений.
- Странные у тебя взгляды на жизнь. Сейчас все вроде к уникальности стремятся.
- Уникальность – одиночество. Пусть бы попробовали пожить, как я.
Милан засмеялся.
- Уподобляйся, -пробормотал он.
Как видите, я был самым стандартным героем своего времени – циничным эстетом, не верующим ни во что и считающим, что мир заканчивается там где пальцы касаются метафизической клавиатуры. Всё остальное – выдумка. Главным моим развлечением (хобби) были поиски смысла, который я называл Красотой.
Впрочем, в этой истории я был лишь самовыражением некоего Существа. Но обо всём по порядку.
Милан крикнул, чтоб несли счёт. Официант небрежно кивнул и продолжил разговор с барменом.
- Может, мы и не найдём твоё чокнутое совершенство, - сказал Милан, - но теперь я точно знаю, что такое язва нашего поколения.
Я с интересом поднял на него взгляд.
- Ужасный сервис, - улыбнулся он, - ничто так не выводит меня из себя, как плохое обслуживание и медленный интернет.
- Две язвы. Не мало ли? Ты явно плохо знаешь жизнь.
Официант, наконец, принёс книжечку со счётом и вручил конкретно мне. Неужели я настолько похож на человека, который любит давать на чай?
Вместо счёта в книжечке лежала записка. Я успел прочитать до того, как мог бы возмутиться:
«Вас ждут у туалета. Эстетика унитаза заканчивается, когда рядом с ним стоит освежитель для воздуха».
Стало любопытно. Вторая фраза была выцарапана на внутренней стороне двери моей уборной.
- Погоди, Милан. Я сейчас. Кажется, они забыли вложить счёт.
Записку же я незаметно сжал и сунул в карман. Возле туалета меня действительно ждали. Точнее, ждала.
Молодая девушка в стильных очках. Рыжеватые волосы образовывали странную фигуру у неё на голове. Слишком красные губы. Слишком тонкая сигаретка в губах. Я поднял брови, ожидая, когда она представится.
- Карина, - сказала она, предварительно проведя по мне слегка насмешливым взглядом, - можешь звать Корицей. Не трудись представляться. Твоё имя не имеет никакого значения. Твой Париж мне не интересен. Пусть себе сидит наверху для посинения. Надеюсь, у тебя не возникнет слишком сильных чувств по этому поводу.
Она внимательно посмотрела в мои глаза.
- Нет, явно не возникнет. Теперь пошли.
- Куда? – тупо спросил я.
Корица – любимая пряность. Я готов есть батон, если его посыпать корицей.
- Тебя интересует цель? Или путь?
- Переформулирую: зачем?
- Из любви к искусству.
Так я всегда отвечал на вопрос «Зачем?», когда у меня не находилось ни одного рационального повода. А так чаще всего и было. Имидж.

как раньше. чисто и по-другому. все та же мозговая истерия.

жду продолжения =)

Вадик, отдельное спасибо за название)

Глава 2
Лунная Дорожка превращается в Млечный Путь

Корица улыбалась, спускаясь по лестнице, находившейся за дверью «Только для персонала». Я семенил за ней.
- Не бойся ты так. Всё хорошо будет. Точнее только так, как ты сам захочешь.
- Воистину значительная разница, - я улыбнулся уголками губ.
- Ты ведь любишь Кэрролла?
- Один из любимых писателей.
- Стало быть, тебе не составит труда понять, что дверь «Только для персонала» - современный вариант зеркала Алисы. Вот только мы не прошли через неё. Мы будто бы в ней.
- Всю жизнь топчусь в дверях, что уж тут непонятного? – улыбка окончательно умостилась на моём лице.
Корица достала очередную сигарету. Щелчок зажигалки.
- Добро пожаловать во Взеркалье. Назовём его так условно. Для любителя Кэрролла и пользователя вконтакте не будет сложной задачей понять суть этого мира.
- Полный и сухой объективизм? – нахмурился я.
- О нет. Есть два Зазеркалья – каждое является таковым только по отношению к другому. А то, что между ними – единственное настоящее место во всей системе. А что такое настоящее – решать тому, кто смотрится в Зеркала.
Последние слова она произнесла, глядя прямо мне в глаза.
Зеркала – мой вариант снов.
Корица вдруг рассыпается, превращаясь в коричневый порошочек, имя которого она носила. Я делаю полный вдох.
Ну вот, курить захотелось. Не курил ведь никогда.
Я в маленькой комнате. Посреди прожженных сигаретами матрасов и разбитых о чьи-то головы бутылок. Очень красивые обои. Наклеены с другой стороны стен. Я в собственной фантазии.
Этот вывод не сделал мир вокруг проще. Стало ещё печальнее. Стало жалко Корицу. Слишком сладкая.
Лестница уже давно исчезла, и я шёл по некой галерее, стены которой были буквально обвешаны картинами моих любимых художников. Я понимал, что могу войти в любую из картин и стать её полноценным участником. Так нет, блин, надо было мне выбрать электроэнцефалограмму. Кроме картин на стенах висели рукописи любимых романов, фотографии Уорхола, пластинки и изредка диски старой рок-н-рольной школы и нескольких современных исполнителей. Вся моя жизнь.
- Что ж, dear friend, добро пожаловать на Прямую Оригиналов. Ты ведь не только Кэрролла любишь? Лукьяненко в почёте, м? – девушка, спросившая это, уже минуту стояла рядом со мной. Она была одета, как стандартный гид. То есть – ничего, что бросалось бы в глаза, и яркий-яркий зонтик. Внешне она была такой же. Вместо зонтика была улыбка.
- Почему Лукьяненко?
- У тебя есть одна игра с самим собой. Ты берёшь какие-то устоявшиеся фразеологизмы или названия культовых книг и меняешь все слова на антонимы. Вот надоело тебе пару лет назад слышать отовсюду «Лабиринт Отражений». И ты обозвал его «Прямой Оригиналов». Не ведая о том, что создал целый мир и заточил в него ни в чём не повинную меня. Пусть я и состою всего лишь из нескольких (если не одной) клеток твоего мозга.
- Инфузория-туфелька?
- Лучше называй меня Лунной Дорожкой. Пойдёт, м?
Это постоянное «м?» и лунная дорожка напомнили мне одну из девушек, которых я выбирал на One Night Stand. Один из проколов. То есть, не подумайте, всё с ней было хорошо и даже отлично. Вот только она очень хотела остаться и говорила, что мы поедем на море и будем целоваться, глядя на лунную дорожку. Как мне её идея, м?
- Мир, где всё настоящее, мне откровенно не нравится, - наконец сказал я.
- Тогда тебе надо попасть в Столицу Взеркалья. К сожалению, настоящего названия этого города никто не знает. Но тебе там должно понравиться. Всё предельно фальшиво, но в то же время с такой претензией на искренность… Как тебе, м?
- Как туда попасть?
- Простое заклинание, которое надо произнести про себя, и параллельная мысль о пункте назначения. Заклинание звучит просто: Мираж. Mirror. Мир.
Мираж. Mirror. Мир. Столица Взеркалья.
И я исчез, успев услышать «Нормальный мужик раз в пятилетку. И сразу в Столицу…». Так вот, какие мысли блуждали в голове моей One Night Stand, встреченной в Кемерово.
Столица Взеркалья состояла из трёх небоскрёбов. Выше-чем-небо-скрёбов. Потому что последний этаж был где-то над облаками. Чуть ли не в космосе. Знаете, люди рождались и умирали тут в лифтах. Очень редко кому-либо доводилось побывать в соседнем небоскрёбе. И они с удивлением приходили к выводу, что жизнь абсолютно одинаковая во всех трёх башнях.
В каждом небоскрёбе царила монархия. Вот только монарха никто не видел. Ходили слухи, что это вечный человек, существующий параллельно во всех трёх зданиях. Все знали одно: что бы мы не делали, всё нам приказал тем или иным способом монарх.
Потому была введена декоративная демократия. Правительство, как и народ, ничего не решало, а лишь улыбалось перед толпой. Всех это устраивало. На самом деле всем этим депутатам, президентам, министрам было очень сложно – декоративная власть передавалась в наследство. Конечно, потом проходили формальные выборы, на которых всем людям сообщали о готовящейся фальсификации и о будущем победителе. Бедным наследникам не удавалось избавиться от чёртовой власти.
Люд обитал в небоскрёбах странноватый. На лице каждого были написаны интересы, любимые произведения искусства и вся история последнего общения с остальным человечеством. Написаны в прямом смысле – по крайней мере, при моём желании таблица с этой информации всплывала перед интересующим меня объектом. Деятельность присутствовала лишь у тех самых политиков. Остальные посвятили собственную жизнь оформлению лица-странички. Они читали книжки, смотрели фильмы, слушали музыку, рассуждали с собой о жизни только для того, чтобы выкинуть всё это наружу. Люди существовали только в тот момент, когда на них кто-то смотрел и читал их. Остальная жизнь была ожиданием и подготовкой.
Мир здесь был сухой статистикой, где каждый всё же хотел выделиться.
Я понял это всё, как только оказался между тремя небоскрёбами. Мысли пронеслись вихрем. Как только мозг успел проанализировать всю информацию, кто-то положил руку мне на плечо. Чертовски нежную руку.

может, я говорю не так.... может, это глупо....
но мне кажется, что тут очень четко прослеживается твоя идея восприятия мира... негде самому подумать...
имхо

если хочешь, я потом как-нибудь распишу тебе, как я субъективно воспринимаю это твое произведение)


п.с. а где записки из дневника сумашедшего?)))))) они еще пишутся, или ты их забросил?)))))

йес) хочу подробностей твоей идеи) только абсолютно не знаю, где с тобой общаться) раньше ты хоть в контакте появлялась)))
интересно, неужели я в других рассказах оставлял то самое место?)

Глава 3
Инструкция Зеркалки

В моей фантазии меня окружают одни девушки. Неужели я такой неудачник в этом плане в жизни? Или бытие альфонсом настолько осточертело?
- Я – Зеркалка. Фотоаппарат такой. Щёлк, и ты мною снят.
- Очень приятно. Своё имя я по-прежнему могу не называть?
- Можешь-можешь. Всё равно моя задача в твоём Странствии предельно проста. Я – своеобразный Указатель. До этого были Введения, объяснившие тебе ситуацию в мире. Кризис, однако.
- То есть, ты – человек, который скажет мне, какого чёрта я тут завис?
- Не человек. Но всё же скажу. С тобой захотели встретиться.
- И кто же?
- Старая женщина, - Зеркалка подмигнула, - её зовут Антиматерия. Тебе надо найти её.
- Ну я понял. Мираж. Mirror…
- Нет, старушка не так проста. Она не принадлежит миру твоих Зеркал. Тебе надо вычислить её. Понять. Или почувствовать.
- Как?
- Пообщайся с народом. Поломай голову. В конце концов, она сама тебя найдёт. Всё в воле Монарха.
Неужели какая-то часть меня так любила запечатлеть конкретный момент и списать всё на некого Монарха?
К сожалению, последняя мысль и существование Зеркалки были несовместимы. Девушка растворилась в воздухе.
Я почувствовал себя героем русской сказки, которому надо выбрать один из трёх вариантов. Усложнялось дело тем, что варианты ничем не отличались. Неожиданно я заметил, что стеклянные двери одного из небоскрёбов открылись, и оттуда быстро выбежал молодой парень. Он направлялся ко мне. Глаза уже явно были готовы выпрыгнуть из орбит, а открытый в ужасе рот как бы желал, чтоб к нему добавили пены.
Я выставил перед собой руки, понимая, что меня сейчас просто уронят на пол и задавят. Впрочем, моя мера предосторожности помогла мне лишь наполовину. Меня таки бросило на пол в момент столкновения с безумцем. Он же упал рядом.
- Спаси меня, Господи, спаси! Они уничтожают всё на своём пути! Они убивают традиции… Помоги мне! – сумасшедший смотрел в небо да и обращался явно не ко мне.
Честно говоря, я прогуливал во всех своих учебных заведениях уроки того, как надо вести себя с сумасшедшими, потому ничего лучше, чем дать бедолаге пощёчину, не придумал.
- Бей меня, Боже, бей! – заорал в ответ свихнувшийся, - я сам виноват в своём горе! Господь, ответь мне на один вопрос: Монарх – это ты?
- Нет, сын мой, я – самовыдвиженец, - я выбрал себе не самую скромную роль, но парень, видимо, с менее важными персонами говорить не собирался, - расскажи мне о том, что случилось.
- Господи, случилось горе. К нам на лифтах спустились непонятные существа. Они кричали, что мы – бездельники. Они ставили столы и раскладывали везде документы. Они вешали на стенах таблички. Они подчинялись каким-то директорам. Они сидели за компьютерами. Они организовали в центре каждого этажа кухню и приходили туда пить кофе и говорить, как им осточертела работа. Но, Бог мой, они делали то же самое, что и мы. Они оформляли свою жизнь. При этом на лице у каждого была чёрная маска. Некоторые наши решили присоединиться к ним. Масок хватало на всех. Правительство бежало наверх. Но это был не конец…
Договорить безумец не успел. Его тело неожиданно стало мишенью для стрел. Я поднял глаза. На балкончике пятого этажа небоскрёба, из которого выбежал незнакомец, стояли лучники. Классические фэнтезийные лучники, даром, что не эльфы. Сверкающие кольчуги, прищуренные глаза, тонкие губы, длинные волосы. Они смотрели на меня. Покойный их уже не интересовал.
Я перевёл глаза на дверь. Ко мне приближалась процессия. Рыцари. Впереди них шёл низенький человечек в охотничьей шляпе. Он встал прямо передо мной (я уже успел сесть на траве, потому мы оказались на одном уровне) и заговорил противным писклявым голосочком:
- К счастью, твой собеседник не успел закончить и соответственно наговорить про нас гадостей.
- Вы кто?
- Сами не знаем. Аскеты, ищущие комфорта. Пацифисты, добивающиеся войны. Христиане, не верующие в Бога. В общем, стандартные жертвы культурной революции. Насмотревшись на чёрномасочников и коренных обитателей, мы решили сойти с ума и воспринимать мир иначе. Наша одежда, как и стиль борьбы, лишь часть всего познания себя. Мы хотим захватить мир только для того, чтоб доказать возможность этого факта. Мы убиваем без злого умысла. Наша философия не существует в принципе.
Он ведь не сумасшедший, подумал я. Он – подсознательный делец. Ему просто захотелось власти над кем-то. Жертва комплексов, возомнившая себя шизофреником.
Зеркало для прыщей.
- Я убью тебя, тварь, - я, наконец, решился нарушить молчание.
- Вместе со мной тебе надо бы убить Лунную Дорожку и ещё нескольких обитателей этого Мира.
- Зачем? – я был слегка удивлён.
- Душит ведь тебя по ночам тоска? Не правда ли? Обидно обнимать старческие тела, зная, что мог бы быть у моря с пусть и глупой, но такой красивой девушкой. Обидно переходить улицу на зелёный свет. Хочешь вырваться. Уйти от чувства вины. А плодишь внутри себя сплошные копии несбывшегося тебя.
Я больше не мог терпеть. Я кинулся на этот неудачный результат работы ксерокса и крепко сжал его шею в своих руках. Я душил его. Он пытался смеяться, но получалось лишь умирать.
Всё его войско быстро разбегалось. Некоторые просто скидывали доспехи и становились стандартными жителями Столицы Взеркалья, иные проваливались сквозь землю, становясь перед этим полностью красными.
Наконец, я выпустил труп предводителя рыцарей из рук. Королевство, можно считать, спас. Ну что, неведомый Монарх, где твоя дочка на мешках злата? Думая об этом и об уничтожении целой части себя, я направился в небоскрёб, с которым меня явно связала Судьба.
Стоило перешагнуть порог, как к горлу прислонилось острое лезвие ножа.
- Зря ты убил этого клоуна, зря. Ты не подозреваешь, с чем связался.
Кровь довольно неестественно брызнула из моей шеи на всю окружающую действительность. Однако! Своеобразный плевок в общество.

Сообщение от Get-tera

п.с. а где записки из дневника сумашедшего?)))))) они еще пишутся, или ты их забросил?)))))

они окончены вместе с рассказом "Писатель?", который лежит на этом форуме под названием "Циничная Романтика" ) Они - его часть)
и ещё. на подумать для читателя) придумал недавно целую шифровку))))))))))))))))))))))))))
http://forum.haddan.ru/showthread.ph...EB%FC%ED%EE%E5

Глава 4
Сны в смертном сне

Проснулся я, подобно герою «Бойцовского Клуба», в самолёте. В самолёте, застрявшем на техобслуживании в каком-то аэропорту. Откуда и куда я собирался лететь, было, увы, неизвестно. Поначалу я подумал, что моя жизнь во Взеркалье трагически оборвалась, и я вернулся в обычный мир, где меня окружали любящие старухи и циничные модники. Но одного взгляда на соседнее кресло хватило, чтобы понять ошибку.
Рядом со мной сидел человек в красной длинной мантии и золотой короне. Остальные кресла самолёта были пусты.
- Монарх? – спросил я.
- Он самый, - ответил представитель королевской крови, искоса взглянув на меня, - сожалею, но иного способа встретиться с вами я не придумал.
- В смысле?
- В смысле пришлось убить ваше «я» в вашем же воображении, дабы вы могли согласиться с идеей существования всемогущего Монарха.
- А кто я теперь?
- Марионетка. Вы можете думать, но, увы – подчиняетесь исключительно моим правилам.
- Лучше бы вы сделали меня сразу безмозглым.
- Не в моих силах. Должен сказать, вы с самого начала были фигурой моей игры. Мне нужно было завладеть вами, - он достал из складки своей мантии пакетик с надписью «Cinnamon/Корица» и улыбнулся плотно-сжатыми губами, - Одна из моих любимых игрушек. С одной стороны просто сладкая, а с другой - столько функций. В общем, послал я этот знакомый вам запах к вашим рецепторам. Вас, беднягу, замутило, и вы упали в обморок прямо возле туалета в дешёвенькой забегаловке. Дальше надо было направить вас на нужный мне уровень злости. Ничто не действует в этом случае лучше, нежели воспоминания. А потом я устроил в Столице всю эту заварушку и привёл к власти этого глупого охотника, которого вы убили. Вот только вы не знали, кого убиваете.
- Копию меня, не прошедшую естественный отбор, но так усердно мешающую мне жить.
- О нет. Вы убивали протестующее начало. Вы убивали едва ли не главный компонент души. Он был желанием бороться со своими недостатками. Зарождающимся, формирующимся и потому несколько аляповатым. Вы дали легенде о Монархе ожить.
- Почему мы в самолёте? – спросил я, отказываясь верить словам венценосной особы.
- Потому что он на техобслуживании. Едва ли не навечно, - Монарх посмотрел на меня в упор, - м?
- Что вам от меня надо?
- Убейте Антиматерию. И я отпущу Вас. То есть, вы убьете её в любом случае, ибо так сказал я. А отпущу, - Монарх пожевал губами, подыскивая подходящую фразу, - это моя добрая воля.
- Да кто она такая? Зачем вы все хотите меня с ней свести?
- Страшная женщина, мечта автора ужастиков. Её ищут все. Она – олицетворение иррационального. Она мешает мне править. Она даёт людям какие-то чувства. Она – мировое зло. Губительная иллюзия, вот кто она.
- Как её искать?
- Разве Зеркалка недоступно объяснила? Начните с общения с Материей. Вот держите, мой вам подарок на время поисков, - Монарх протянул мне пакетик с корицей, - начинайте, что ли. У меня дела ещё как-никак.
Мир. Mirror. Мираж. Лунная Дорожка…
Опять галерея, собравшая в себе все произведения искусства, когда-либо привлекшие моё внимание. Опять гид с ярким зонтиком. Опять чуть томный, но уже гораздо более злобный взгляд.
- Вернулся? Надоела жизнь в Столице? Развеяться…
- Стоп! Стоп! – я взмахнул руками, - Ты – единственная, кто может мне помочь.
- Ай-ай-ай. Душевная травма?
- Хватит! – рявкнул я, вызвав громкостью голоса слёзы в глазах девушки, - Мне нужна помощь. Мне нужна Антиматерия.
- Причём здесь я? – довольно тихо спросила Лунная Дорожка.
- Ты живёшь в мире оригиналов. Тебе ли не знать, где собрана вся фальшь, доведённая до иррациональности?
- Странный ты. И смешной, - она чуть улыбалась сквозь слёзы, теперь её лицо пыталось повторить черты лиц романтических героинь, любящих где-то там – под подушкой по ночам, а всё остальное время живущих депрессией и безответностью, - за что же я тебя полюбила? За что же засела в твоей голове с такими нелепыми соседями? Ты корицу, наверное, и то больше любишь…
- Слушай, - сказал я значительно мягче, - помоги мне в последний раз. Подскажи.
- Вот она. Фальшь в оригинале. Вокруг тебя. Помогло, м? – она истерически засмеялась.
- Не знаю… - она явно была права, но её правота мало чем помогала.
- Вот только иррациональность не фальшь. Иррациональность – чувства. И всё прочее. Понимаешь, м?
На этот раз её «м?» прозвучало насмешливо. Она будто давала понять, насколько она лучше знает жизнь. Любимый женский приём.
- Теперь иди. И никогда не возвращайся. Лучше всего пришли мне как-то утром посылку с цветами. С чётным количеством цветов. А в коробке пусть что-то тикает.
- Прощай. Спасибо.
Мир. Mirror. Мираж. Туда, не знаю куда…
Секунды моего путешествия растянулись, и я успел обдумать своё положение. Мне искренне не хотелось искать никакую Антиматерию, тем более уж убивать. Но прав был Монарх: моя воля больше мне не принадлежала. Я мог принимать решения в конкретный момент, но цели - как промежуточные, так и основная, - были поставлены не мной.
Я сидел на мягкой траве, роса на которой ещё не успела высохнуть. Солнце показалось из-за горизонта на три четверти и грело лишь своим присутствием. Хм, место для рефлексии. Я щёлкнул пальцами и создал перед собой журнальный столик. Достал из кармана пакетик с корицей и аккуратно высыпал содержимое на деревянную поверхность передо мной. Подумал о сотне долларов. Они сразу оказались в моей руке. Несложными махинациями с зелёной бумагой и коричневым порошком я создал «дорожку» корицы. Ну что, добро пожаловать в родной мир…

Лирическое отступление

Я был гламурным наркоманом. Это было частью эстетических принципов.

Конец лирического отступления

Вместо набора стандартных ощущений я получил рядом с собой девушку. Корицу.
- Здравствуй.
- Рада видеть, - ответила подруга дней моей затянувшейся галлюцинации, - как поживаешь?
- Антиматерия. Где найти её?
- Тебе ведь сказали искать Материю. Для начала.
- Кто она? – я стал плохо соображать, но мысли о моём поиске не поддавались общему мозговому туману.
- Весьма нестойкая особа. Меняется едва ли не каждый день. Материя никак не может найти себя. Ей всё кажется таким несовершенным, что её бросает из угла в угол. Знаешь, она искренне ненавидит свою противоположность. Та – причина всех бедствий Материи.
- Каким образом?
- Антиматерия везде. Бедной Материи некуда деться. Она мечется. Она готова всё отдать за спокойствие. Поговаривают, - Корица перешла на шёпот, - Материя сошла с ума.
- Где она?!
Я чуть ли не вопил. Меня охватил охотничий азарт и жажда крови.
- Сия богемная особа в данный момент отправилась в Мир Снов. Ей хочется спрятаться. Тебе будет непросто с ней связаться – она вторглась в Новосновидческий Монастырь со всей своей свитой, со всеми прихвостнями, которые окружают даму в надежде вырвать монетку из её кошелька. Уверена, она уже превратила монастырь в кабак. Сны не в силах ничего сделать. Они хоть и не находятся в её распоряжении, но от неё во многом зависят. Бедные ребята. Они всегда мне нравились. Такие… живые, что ли.
- В монастыре-то?
- О нет. Монастырь – просто главная часть их мира. Сны уходят туда после того, как заканчивается бурная молодость. Они не считают внезапно нахлынувшее желание уйти в монастырь просветлением, для них это добровольная плата за прошлое. В монастыре сны соблюдают тишину. Они – основное звено цепи Сновещания. Они отключают своими молитвами человека от реальности и подключают его к сознанию молодого сна. А дальше уже всё зависит от того, какой паренёк попадётся. Знаете, людям повезло в одном. Сны – существа с врождённым чувством вины. Потому они считают своё обитание в человеческом сознании паразитизмом. Следовательно, им стыдно брать деньги за свой труд. Иначе бы люди разорялись, едва коснувшись подушки.
- Как попасть в их мир?
- Насколько мне известно, у них безвизовый режим. Но есть одна проблема. Они оценивают людей на границе, ибо каждый находящийся в Мире Снов теоретически может кому-то присниться. Вероятность мизерная. Ибо на каждого человека приходится едва ли не миллиард снов. Мир Снов объединяет сознания всех людей. Он бесконечен. Потому присниться ты сможешь не только себе. Но, как я уже говорила, шансов у тебя мало. Сны, которые кому-либо всё-таки приснились, называют вещими. Их достаточно мало, потому они – уважаемые люди. Был один вещий рекордсмен – он приснился 20 раз.
- Памятник воздвигли?
- Вроде того. Он нынче настоятель монастыря. Главный человек в стране. Так вот, на границе они оценивают то, стоишь ли ты того, чтоб кто-то увидел тебя, пока спит. Большинство желающих недостойны. Так что…
- Прорвусь. Я ещё тот кошмар.
- Ну-ну. У меня в том мире связи. Со мной проблем не будет.
- Ты едешь со мной?
- Да, - она вдруг опустила глаза, - Лунная Дорожка сказала что-то вроде «Корицу и то больше любишь». Это правда?
- Твой запах сопровождал меня всю жизнь, а та девушка – одну ночь. Вот только ты работаешь на Монарха.
- Это больная тема. После расскажу. Я хорошая. Запомни это, ага?
- Вот только не надо никаких «Ага?». Мне они кое-что напоминают.
Корица засмеялась.

Глава 5
Диалектика Материи

Сон, сидящий за стойкой в аэропорту (альтернативная служба – те, кто желал откосить от Монастыря), устало смотрел на меня. Сигарета весьма органично вписалась в его некрасивое лицо и теперь сводила на нет старания кондиционера.
- Цель поездки?
- Паломничество и желание найти ту сволочь, из-за которой я не смог выспаться перед собеседованием, и меня не взяли на работу. С тех пор я стал тем, что я есть.
- Насилие в нашем мире разрешено только в целях интереса аудитории. Помните это?
- Да-да. Я изучил брошюру, которую мне подсунули при въезде в тоннель.
Добирались мы с Корицей довольно весело – моё незамысловатое заклинание не действовало. Так что сели мы на стандартный поезд, но оказались в вагоне метро под землёй. Всё бы хорошо, если бы этот вагон был не столь реалистичен. Пьяные, нищие, протягивающие руки, старухи с тележками, мешающие мирному отдыху и заставляющие притворяться спящим… И стюарды, раздающие брошюры о Мире Снов, начинающимся вопиющим реализмом.
- И что думаете по этому поводу?
- Лажа. Нет, чтоб писать о том, что убивать кого-либо надо только с морем крови, чтоб запомниться тем, кому мы снимся.
- Мы учтём ваше пожелание. Назовите всё-таки своё имя.
- Запишите меня «Некто».
Я отчаянно пытался быть неформальным и неформатным. Именно таких, по словам Корицы, пускали.
- Спасибо, но мы держим информацию в памяти.
- Да? Могу подсказать магазинчик, где недорогие канцтовары.
- Мы не коммерческая организация только по одной причине, господин Некто. У нас нет денег и нет денег на то, чтоб построить монетный двор. Конечно, могли бы без проблем. Но в таких вопросах есть лишь одна мотивация: материальная. А она, повторюсь, отсутствует.
- Сны – коммунисты?
- Сны в высшей степени капиталисты. Их капитал духовный.
- Коммунизм проповедовал подобную идею.
- А мы её исполняем. Вот и вся разница.
- Анекдот рассказать?
- О нет, сонная память на такое не распространяется. Всё, господин Некто, можете проходить. Ваше изучение окончено. Говорят, подходите. Вот уж никогда бы не подумал…
Пограничник мрачно хмыкнул и достал очередную сигарету из помятой пачки. Неожиданно сзади подошла Корица, взяла меня под локоть и повела подальше от государственной границы – толстой красной почти затёртой ногами полосы.
- Ну вот, я договорилась с друзьями, - улыбнулась моя спутница, - какие речи ты произносил только что. Моря крови, - она захихикала, - никакой в тебе проницательности. Этот пограничник всего лишь твоё внимание отвлекает, пока идёт анализ твоей сущности. Но анализ не потребовался, ибо, - Корица многозначительно подмигнула.
- Но ты же говорила…
- Ну не говорить же мне, что у тебя почти нет шансов, кроме одного – моих связей.
- В любом случае не буду рассыпаться в благодарностях, - слегка обиженно ответил я.
- Ты мне целым нужен, - девушка небрежно провела своей ладонью по моим волосам и весело засмеялась.
Там же, на пограничном пункте, мы купили билеты на ближайший рейс до Монастыря. Полёт был достаточно долгим, но содержательным: нам показали достижения снов в автоматике. Сны-роботы. Эти сны были своеобразными фильмами, сюжет которых развивался в зависимости от личности зрителя. Общим был лишь жанр, выбираемый до начала просмотра.
Попутно с демонстрацией достижений до аудитории пытались донести два мэссиджа:
1. Прогресс в автоматизации идёт семимильными шагами. Слава науке.
2. Искусственный интеллект угрожает естественному. Наука, стоп!
Не зная, какую из идей выбрать, сны решили порадовать нас обеими.
После презентации каждому пассажиру был предложен по сниженной цене автоматический сон. Я отказался, немного побаиваясь за свою психику. Хотя и подозревая, что ей уже не поможешь.
Зато все сны, летящие в самолёте, радостно принимали предложение. Это как официанты, которые копят всю жизнь деньги, чтоб пойти в тот ресторан, где перед клиентами ползают на коленях.
В общем, заснул я сам.
Приземлились мы в городе, от которого до Монастыря надо было плыть часа три на пароме. Монастырь находился в центре огромного озера. Такое месторасположение преследовало определённую цель: тишину.
Говорить после первого часа плавания разрешалось исключительно мысленно – благо, местные умельцы соорудили мощный телепатический транслятор. Нужда рождает умение. Или, как говорят в моих широтах, спрос рождает предложение.
У ворот Монастыря мы были глубокой ночью. Встречал нас монах с исключительным умением мысленно молчать (дело в том, что, получив способность к телепатии, мы с Корицей начали слышать друг от друга совсем ненужные мысли, скрыть которые было достаточно сложно). Он делал всю работу жестами.
Нас повели по длинным галереям. Холодным и тёмным. Из узких бойниц галерей были видны огромные внутренние дворы без каких-либо признаков растительности. Всё было в плитке и в асфальте.
Монахи ходили в достаточно весёлых нарядах: рясах в разноцветную клетку. Единственный след былого веселья. Они молчали. Мысленно в том числе. Это был их закон. Они выплескивали старательно блокируемые мысли раз в сутки в своей келье во время Молитвы. Каждый день Молитва переносилась на час вперёд. Молитва была пятиминутной. И эти пять минут люди во всём мире плохо спали. Засечь этот момент за счёт каждодневного перевода времени было невозможно.
Это всё мне рассказала Корица. Гостям Монастыря разрешалось перекидываться мысленными репликами. Раньше Монахи тоже говорили таким образом. Потом заметили, что огромная часть человечества страдает бессонницей. Служители Монастыря дали обет молчания и стали тенями самих себя.
Бессонница осталась. Вот только теперь по совсем иным причинам.
И вот на одной из галерей я услышал музыку. Играл какой-то назойливый драм. Некачественный. Такой только с телефонов на улицах слушать. Плохенький у нашей Материи вкус…
Огромная компания умостилась на лавочках в одном из многочисленных дворов. Всё могло быть стандартно: дамы с бокалами шампанского, рояль в кустах, за которым усердно потеет юное дарование, мужчины, выискивающие место, где солнце заставит их сабли блестеть. Какой-то усатый поручик, рассказывающий вполголоса неприличные анекдоты, и, конечно же, центр торжества: усталая дама, за которой ходит слуга с веером.
Но бокалы шампанского были заменены банками со странным алкоэнергетиком, рояль не прятался в кустах, а материализовался в виде ди-джея прямо в центре двора, а мужчины отчаянно пытались выставить на показ пряжки-лейблы. Совсем не усатый паренёк буквально орал пошлые анекдоты на ухо всем подряд.
Больше всего отличался центр внимания: старая женщина (лет на 30 старше всех членов своей свиты), пытающаяся поспевать за тенденциями молодёжи. Молодёжь же пыталась скрывать улыбки – единственный шанс ребят из бедных районов слегка прикоснуться к красивой жизни.
Вот ты какая, Материя. Такие крепости нам знакомы, как никогда. Ты из тех, кому хочется быть глупее, из тех, кто отчаянно красит розовым цветом свои очки с огромным приближением. Из тех, чёрт тебя возьми, кто сдался. Мне никогда не было жалко сидеть на шее у подобного рода женщин, так как в глубине души они все понимали моё к ним отвращение. Они целенаправленно создавали иллюзию…
Ну что ж, свита была непрофессиональной. Это с первого взгляда ясно. Не умели они качать деньги из старух, хотя очень хотели. Наличие таких конкурентов всегда помогало делу. План был предельно прост: прийти, рассказать об обмане вокруг жертвы и стать единственным добрым рыцарем. Дальше я обычно жил месяца два в таких условиях, а потом выбирал следующую цель. Благо, вариантов хватало. Я никогда не ввязывался в мутные истории с завещаниями, никого не отравлял, в общем, не порочил мундир русского офицера.
Да, порой меня охватывало отвращение к самому себе. Но я понимал, что моё несовершенство будет мучить меня на любой работе, потому страдать долго из-за неудавшейся судьбы не доводилось.
- Я хочу в этот двор! – весьма громко сказал я, заставив всех вокруг обернуться.
«Со своим уставом-то зачем», услышал я в своей голове раздраженный голос Корицы.
- Ну говорю я, да. Поёрзает человечество чуток на своих кроватях. Хрен с ним. Я намерен спасти его от этой дряни, - я ткнул пальцем в галдевшую снизу свиту Материи, - они погромче будут.
Монах-экскурсовод посмотрел на меня и покачал головой, но ни одна мысль из него так и не вырвалась. Тоже мне, аскетизм интеллекта.
Одна из стен отъехала, и мы увидели винтовую лестницу, ведущую скорее всего во двор. Монахи приняли моё предложение. Никакие вы не сны, человеки самые настоящие. Сами влиятельную особу терпят, хотя ненавидят, но при появлении героя молчаливо дают ему согласие на вмешательство.
Монах, кажется, улыбнулся. Неужели я так громко думал…
По дороге я быстро рассказал Корице свой план. Ах, давно во мне не было такого азарта. Неужели офисный клерк также радуется возвращению из отпуска к Excel’ю? Вряд ли. Тут креативная работа нужна. Вроде моей.
Навстречу нам из толпы вышел охранник. Весь в чёрном с наушником в ухе.
- Пропусти нас к госпоже, не утомляй, - начал я в стиле светского льва.
Но светский Цербер лишь спросил:
- Вас ожидают?
- Нас ожидают везде. Не пропустишь, тебя же уволят потом.
- Как доложить?
- Скажи, рыцарь приехал, - я бросил пренебрежительный взгляд на Корицу и саркастически добавил, - с дамой сердца.
Охранник едва заметно кивнул и ушёл к госпоже. Взгляд и тон по поводу «дамы сердца» заметил, обязательно передаст хозяйке. Отлично.
Через полчаса мы уже пили странный, отдающий спиртом напиток в серебряных банках под деревом, служившим гостиной.
- Вот такие нынче традиции в мире, - улыбнулась Материя, - я всё не пойму одного: я ли успеваю их придумать с помощью друзей, либо окружающая действительность делает меня такой.
- Очень интересное замечание, - сказал я тоном профессора математики, увидевшего опровержение теоремы Пифагора.
- Книгу пишу, - продолжала Материя, - автобиографическую. Книга Бытия называться будет.
- Знаете, любопытно, у меня вопрос возникает сразу, но предварительно, - я смерил разочарованным взглядом Корицу, - милочка, иди поразвлекись.
Корица весьма правдоподобно надула губки и ушла к молодёжи. Мне оставалось лишь вздохнуть, чтоб вызвать следующее замечание Материи:
- Вам трудно с ней?
- Мне бессмысленно с ней. Но я пытаюсь сделать себя форматным, иметь обыкновенную девушку, хотя меня тянет… - я задумался, - ну уж точно не к той швали, что вас окружает ради денег.
Откровенность и скорость – она должна была сейчас уйти в оправдания.
- Молчал бы, альфонс жалкий. Что вылупился-то? Я знала, что ты придёшь. Давно уже. Я вообще всё знаю. Корица была единственной помехой, я думала, она догадается о ловушке. Но нет, была дурой, такой и осталась. Взять его.
Я обернулся. Сзади стояли «ди-джей» и встречавший нас охранник. Сопротивление было бессмысленным, но я всё же попробовал резко побежать в сторону. Кулак охранника поймал меня через два метра.