Eyes Collector

Синий холст ясного неба, на который пролили разбавленную, грязно-белую краску. Разводы облаков лениво ползут на восток, перебирая своими маленькими лапками.
Солнце слепит глаза. Но даже учитывая этот факт, я не надел солнцезащитные очки. Они скрывают своим грубым, темным стеклом самую красивую часть организма человека – глаза.
Глаза – это тот орган, к которому явственно прикоснулась душа и оставила свой дивный след – незамутненный, неосязаемый. Сияющий. След дано увидеть далеко не каждому – только истинные ценители шедевров Творца. Такие ценители и коллекционеры как я.
Погода сегодня жаркая, воздух горячий. Душно. В такую погоду люди ищут источники прохлады – обнажая вспотевшие тела, несутся на море, к воде.
Но не я.
Я как всегда в своем стандартном костюме – белая рубашка, белый пиджак, белые брюки. Даже туфли белые. В моей роботе все должно быть абсолютно белым – внешность от этого преобразовывается, ты становишься подобием светлого, доброго мага из волшебной сказки. Хотя, если твое лицо грубое, испещренное резкими морщинами – не поможет даже пластическая хирургия. И если ваша душа подобна едкому, черному дыму, устремившемуся вверх к небу от костра, пожирающего резину – это не скроет даже самая успокаивающая улыбка. Потому что в глазах можно прочесть самые сокровенные мысли. Мысли портят абсолютно все, начиная от попытки воплощения света и добра – мага Дамблдора.
С лицом мне повезло – черт возьми, эта работа просто назначена мне свыше, еще до рождения. Простодушная улыбка. Взгляд усталых, добрых глаз сразу вызывает доверие. Длинные, серебристо-белые волосы, чистые и гладко расчесанные спадают седыми, колышущимися волнами до лопаток. Образ волшебника заключительным мазком дополняет небольшая, приглаженная борода. Морщинистые, тонкие пальцы сжимают неотъемлемую часть любого мага – металлическую трость, набалдашник которой в виде бабочки с изумрудными глазами – мой магический посох.
Я сижу в тени увесистого дерева на теплой, синей лавочке и наблюдаю за маленькой девочкой в красном платьице. Она в который раз поднимается на старую, местами покрытую ржавчиной горку по стертым ступеням и восторженно крича, съезжает вниз, мешком падая в песок, захлебываясь веселым смехом. Девочка, пошатываясь, поднимается с земли и на спине отчетливо видно грязно-коричневое пятно. Но мое внимание привлекла не столько спина, сколько ее большие глаза – глубокие, зеленые, по-детски наивные.
Самые красивые глаза у детей – в возрасте до семи лет душа еще безгрешна и чиста. Она светиться полной радугой беспечности, любви и светлой радости. Такие души нужно спасать, так как они, очутившись в мире, вскормленном ложью, ненавистью и жестокостью рано или поздно помутнеют, и исчезнут в общей атмосфере. Они, словно снежинки, падающие в черную воду. Снежинки растают, превратятся в капельку, которая впитает в себя тьму. А я делаю так, что души навсегда остаются светлыми и попадают в Рай.
К черту эти мысли. Нужно приниматься за работу. Недалеко от своего чада сидит мать и читает книгу. Ее глаза – такие обычные, тусклые уныло бегают по строкам. Непослушная прядь постоянно съезжает к маленькому носу, матерь девочки лениво поднимает кисть руки, подхватывает средним и указательным пальцем челку, и в который раз за этот день заправляет за ухо. На лбу высеклись раздражительно-злые морщинки, по которым сползает вязкой капелькой к носу проступивший пот. Женщина зло смахивает ладонью каплю с кончика носа и продолжает читать.
Девочка вновь поднимается на горку и с хохотом кубарем съезжает вниз.
Дурдом. В каком-то смысле, все люди сумасшедшие, если смотреть в правильном ракурсе.
Я поднимаюсь и медленно подхожу к оттряхивающейся девочке:
- Привет – мой голос звучит ласково, с едва различимым скрипом – Как тебя звать?
- Наташа. А ты кто? – девочка перестала оттряхиваться и изучающее глянула на меня любопытным и недоверчивым взглядом – Мама говорит, что с незнакомцами разговаривать нельзя.
- Я - Силиус.
- Странное у тебя имя. И наряд странный – задумчиво проговорила Наташа, затем неуверенно спросила – Ты волшебник?
- Да – вопрос девочки, абсурдный для взрослого, говорит о том, что она верит. Осталось лишь немногое – убедить ее уйти со мной. Я присаживаюсь на корточки и смотрю собеседнице в глаза:
- Да, я маг. - Я сразу догадалась – заулыбалась девочка – Это твой посох? Он красивый.
Она протянула руку и едва-едва прикоснулась пальцами к бабочке:
- Она как живая.
- Она и есть живая. Только в этом мире она превращается в истукан.
- А ты можешь показать чудо? – едва слышно прошептала Наташа, трогательно заламывая белые, тонкие ручонки – Пожалуйста…
- Этот Мир не воспринимает чудес. Люди не верят в чудеса и поэтому излучают блокирующую энергию для магии – удрученно покачал головой я.
- Но ведь есть другой Мир? – уточнила девочка – Волшебный?
- Да. И я оттуда.
- Там красиво? – едва слышно спрашивает девочка. Ее глаза горят восторгом. Они сияют. Сейчас они так неповторимо красивы… Господи, я люблю эти глаза. Жаль, когда эти глаза станут моими – они навсегда потеряют этот блеск. Будут холодными, тусклыми, как у матери девочки. Господи, как больно…
- Там волшебно – говорю я, грустно улыбаясь.
- Но как туда попасть?
- С помощью портала – пожимаю плечами я.
- Что такое портал? – не поняла Наташа
- Долго объяснять.
- А можно мне туда попасть? – девочка едва дышит, вслушиваясь в каждый шорох, выжидая, когда я скажу «Да».
- Конечно можно. Я для этого и пришел за тобой.
- Спасибо – по бархатным щекам сползаеют счастливые слезы. Слезы только украшают ее глаза. Когда они станут моими – никогда-никогда они уже не будут блестеть жемчужными капельками слез. Больно.
Женщина раздражительно поднимает голову, мрачно глядит на свою дочь, убеждаясь в том что рядом с ней посторонних, опасных личностей не обнаружено, лишь добродушный старичок в белом костюме – божий одуванчик, за неимением собеседника разговаривает с девочкой. Мать поправляет прядь волос за ухо и снова углубляется в чтение.
- Ты идешь со мной? – спрашиваю я, поднимаясь и протягивая сухую, теплую ладонь Наташе.
- А мама? – спрашивает девочка – Она с нами пойдет?
- Нет. Твоя мама излучает темную энергию. Ты хочешь, что бы она испортила Волшебный Мир, превратив его в подобие вашего?
- Нет, но… Ведь ей можно будет объяснить, и… Когда она туда попадет – она поверит…
- Боюсь, тогда будет уже поздно. Да и запрет у меня при любых обстоятельствах брать с собой взрослого. К тому же со временем, твоя мама сама попадет в Волшебный Мир. Но позже. Когда придет время. Ну что? – я делаю пригласительный жест рукой – Ты идешь или остаешься?
- Иду… - тяжело вздохнула девочка и протянула свою руку.
Она ухватилась своей маленькой ручкой за мой указательный палец. Я ласково улыбнулся ей и легонько потянул за собой.
Мы шли по обожженным улицам. Яркие краски тускнели и сползали с грубых, железных поверхностей витрин под огнем все выжигающего солнца. Грязные, потные люди иногда вымученно улыбались нам, но в основном предпочитали просто не замечая, сбивать наши слабые тела грубыми плечами.
Причудливые груды металла, называемые «автомобилями» с грохотом проносились мимо, окутывая нас облаком удушливого газа. Наши тела, скрючиваясь, рывками выталкивали ядовитый воздух, едва-едва передвигая ногами.
Девочка молчала. За всю дорогу она не проронила ни слова, не ныла, не просила вернуть ее обратно к маме. Она, сцепив зубы, шла рядом со мной, выдерживая все испытания этого Мертвого Мира.
Мы кое-как добрались до прохладного подъезда, ввалились в блаженный, прохладный мрак.
- Здесь портал? – спрашивает Наташа.
- Почти – мы поднимаемся по холодным ступеням на второй этаж. Я достаю связку ключей из нагрудного кармана пиджака, открываю дверь. Девочка недоверчиво заглядывает внутрь и неуверенно спрашивает:
- Портал у тебя дома?
- На кухне – улыбаюсь я – Идем.
Я мягко но настойчиво тяну за собой девочку сквозь душный мрак моей коробки, не потрудившись даже включить свет. Запах моего обиталища приторно-сладкий. Запах шоколада.
Девочка спотыкается о перевернутую тумбочку, но я успеваю ее подхватить:
- Осторожно – у меня тут бардак.
Наташе шаги даются трудно – пол залит чем-то липким, ее сандалики с трудом отрываются от твердой поверхности. Не говоря ни слова, я беру ее на руки и вхожу на кухню.
Тут менее просторно, но светлее. Свет дарит мимолетный мираж свободы. Особенно это ощутимо после давящего мрака.
Я грубо бросаю девочку на кресло, подхожу к окну и резким рывком тяну на себя форточку. Воздух бушующей стихией вваливается в квартиру. Он дает мне еще более ощутимый мираж свободы. И мне ее легко ощутить, особенно после удушливого запаха шоколада. Он очищает внутренности моего железобетонного монстра, он делает мой деликатес еще более божественным. Кажется, окошко было закрыто на защелку. Не важно – сейчас мое состояние агрессивно-упивающееся, на такие мелочи я не обращаю внимание. Я – хищник. Девочка – моя добыча.
Нет-нет. Что я такое несу? Я спасаю ее душу, да, я не ради удовольствия.
Девочка молча сидит. Кажется, она боится. Неважно, она в любом случае отсюда не выберется. Я открываю шкафчик с аптечкой. Руки судорожно трясутся, выбрасывая из шкафчика ненужную дрянь. Только бы он был, только бы не закончился – мой завершающий взмах кисти.
Вот он. Цианид.
Девочка молча сидит. На приготовление чего-то сладкого уже нет времени, просто кипяченая вода с ядом. Я мечусь по кухне в поисках образа.
- Вам помочь? – робко спрашивает девочка.
- Сиди. Молчи. Сиди! – рычу я, нащупав угасающим взглядом грязную банку на столе. Вязкая, зеленоватая вода лениво выталкивается из толстого горлышка прямо в металлическую чашку. Несколько кубиков и грязная, пожелтевшая чашка с неаппетитной жидкостью стоит на грубой поверхности резного стола, перед Наташей.
- Пей – хриплю я.
- Пить? – испугано глядит на меня девочка – Но это ведь…
- Это зелье. Портал. Пей, черт тебя дери! – я не выдерживаю, рывком подскакиваю к девочке, хватаю чашку, разжимаю двумя пальцами ее тоненький рот и вливаю жижу внутрь. Девочка захлебываясь, умоляюще смотрит на меня.
- Вы меня обманули… - изо рта медленно выползает белая пена.
- Нет, я не обманул… - чуть не плача, умоляю я – Ты правда попадешь в Волшебный Мир. Прости, так надо было. Пришлось с тобой так поступить. Я не хотел!
Наташа лениво закрыла глаза, медленно подняла свою тоненькую ручку, затем плавно, словно перышко, опустила ее на землю и больше не двигалась. Маленькое, хрупкое тело. Мраморное. Неповторимо красивое в своей бездыханности. Умерло, напоив меня своей смертью и утратив свой неповторимый, драгоценный блеск глаз.
- Господи… - я кряхтя, беру на руки девочку и поднимаюсь – Прости меня. Ты же знаешь, я спас ее душу. Она ведь теперь в Раю. Ее тело ей больше не нужно. Я возьму ее глаза.
Я медленно кладу мертвую девочку на стол, уныло отодвигаю ящик, достаю тонкий скальпель и расширитель. Делаю легкий надрез сначала вокруг левого, затем правого глаза. Концы расширителя плавно входят в раны. Моя рука с силой давит ручку – глазница издает неприятный треск.
Надев резиновую перчатку, я осторожно выдергиваю глаз и очищаю его от кровавых ошметков кожи и плоти. Отлично. Глаз не пострадал.
Он такой тусклый. Не тот что был раньше. Исчез блеск, нет больше неразличимого отпечатка души. Это просто… глаз.
Господи, как больно.

Зацепило! Даже маленькие ошибки не портят ничего.

Развязка абсолютно неожидаема практически до конца.

Одно не понятно причем тут маг из Гарри Поттера?

P.S. После прочтения появилось дикое желание свернуть шею этому Добродетелю!

сейчас убью.

ув. Grewora, маленькие ошибки не просто портят - они дико коробят и бросаются в глаза.

"едкий, черный"... 'едкий' - это типа тоже цвет?
если прилагательные по значению не синонимичны, не надо между ними запятую, ну боже, ну не надо! я все понимаю, но хоть word тебе в помощь...
из-за только таких ошибок еле до конца удалось дочитать...


а по сути...
смысл - зацепил. о маньяке, который свято верит в то, что он творит добрые дела... и даже исполнение было бы очень хорошим, только, ради всего святого, чуть поменьше пафоса и (>_<) ошибок


а вообще я сюда ругать пришел, если что - похвалить и без меня есть кому ^^, но, как я уже сказала, в целом нравится