ХЛК-2010 "Байки из склепа. Ужасы."

Здесь публикуются работы Хаддановского Литературного Конкурса 2010.
Номинация Байки из склепа. Ужасы.

В произведениях сохраняется авторская орфография и пунктуация.

Это был обычный день в хаддане, солнце стояло жаркое, облака клубились над незримым горизонтом . Nevini стоял на зеленом до аллергии холме, рука его закрывала глаза от солнца дабы лучше видеть происходящее. Молодой герой пытался разглядеть в окрестностях лабиринт, в котором по слухам постояльцев бара Мартина хранились сокровища которые спрятали там древние. Расстроено выдохнув и рассчитав примерное расстояние до лабиринта Nevini пошел быстрым шагом. Каждый раз, он осознавал опасность приключения, ( в которое его ввело жажда наживы) он думал о том что его верные друзья не придут на помощь, так как они оба находились на лечении после великой баталии у вулкана драконидов, но, что то несомненно двигало им вперед, какая то непонятная и необъяснимая сила как будто манила его, молодой воин еще никогда впредь никогда не испытывал такого ощущения. Вот уже показался вход в лабиринт. Nevini остановился чтобы зажечь факел (который как он весьма кстати прихватил из бара пока бармен отвернулся) и ринулся в кромешную темноту. Шаг его заметно снизился, дыхание участилось и чем глубже он погружался в темноту тем чаще и сильнее билось его сердце, даже сам он чувствовал что под латами как будто колотит маленький молоток Боруна. Одной рукой он достал из-за спины свою редкую алебарду охотника и легким движением руки рассек висящую перед ним вековую паутину загорадившую весь проход. Пройдя сквозь нее он неуверенно шагнул и пошел дальше. Каждый шаг вглубь лабиринта давался все тяжелее. Дойдя до центра( почему так показалось нашему герою непонятно) он не осторожна шагнул через порог очередной комнаты. Перешагнув через валун и поставив ногу на пол, Nevini услышал хруст под ногой, опустив факел и сглотнув слюну он увидел лежащую на земле кость. Наш герой хоть был возрастом юн, но в человеческих костях он разбирался безошибочно. Но жажда наживы прогоняла всякий страх. И Nevini с пущей яростью и быстрым шагом пошел вперед. Шагал он настолько быстро что не углядел ловушки на полу, которая на его счастье не убила сразу. Наступив на пол он успел услышать только щелчок и уже через секунду его тело неслось по рукотворному тоннелю вниз. Он упал на спину, благо высота была не такая большая и латы приняли удар на себя, герой испугался за другое, факел при падении чуть было не погас, но этого удалось избежать. Nevini лежал на спине и пытался почесать место ушиба но доспех не позволил ему такой роскоши, в принципе как и лабиринт. Из темноты донесся не человеческий крик, потом еще один. Вскоре юный воин услышал целый хор, хор мертвых голосов. Направив в сторону этого роя факел он узрел по истине страшную картину, перед ним стояло войско, войско не поддающиеся никакому описанию, главной особенностью этого войска было то, что каждый из солдат был мертв. У некоторых из этих «солдат» не хватало конечностей, кровь уже не капала с обрубков. Один из стоящих в первых рядах зомби вскрикнул воплем проклятых и пятеро «убийц батальона смерти» уже неслись на главного героя. Nevini воткнул факел в песчаный пол, и резким рывком алебарды снес двум упырям головы, еще троих он уложил ловким пируэтом прокрутив мощное оружие вокруг спины, но этого было мало, в бой ринулись еще несколько мертвецов, с каждым ударом все больше врагом окончательно дохли от рук юного ветерана, все больше внутренностей оказывались наружностями и с каждым ударом Nevini понимал что силы оставляют его, но живым он сдаваться не собирался. С еще большей яростью он ринулся в бой, но на армию нежити это практически никак не повлияло, на каждого (окончательно) умершего солдата, как из порталов возникали еще два. Один мертвяк обошел сзади и укусил бойца в самое не защищенное и больное место, в шею. Nevini ударил эфесом алебарды тварь по голове , но сделал только хуже, зомби отшагнувший назад оставил у себя в зубах нежный кожный покров юнца с его сухожилиями, кровь хлынула окатывая ближайшие трупы струйками. Второй жмур укусил руку теряющего сознания героя, третий вцепился в плечо Nevini который стоял на коленях от потери жизненных сил. Ему не было больно. Тут он увидел на одной из отрубленных рук золотое кольцо. Он скинул из последних сил «ручного» зверя и стянул драгоценность с омертвленных пальцев. Он сжал ее в кулак и прижал, груди и начал громко смеяться в то время как все больше мертвых вгрызались в его плоть. По щекам его текли слезы. В глазах начало темнеть. Nevini умер. Прошло минут десять и он почувствовал сильный удар в бок. Удар был явно ногой. Открыв глаза полился яркий свет, который был фоном, и стояло две фигуры, протерев глаза юный боец увидел охранника бара и Мартина.
- Говорил я не надо третью, не надо, а ты ддддавай Мартин! Лей! Во глюки у тебя были! Начал тут алебардой махать, акробатику демонстрировать! Хорошо хоть вон охранник взял стул да приструнил тебя по башке пустой! – грозил пальцем мартин в сторону лежащего тела – чтобы неделю в моем баре тебя не видел!
И так ему стало стыдно! Бармен удалился, но охранник стоял рядом.
- Ну чего еще – выдал ГГ
- Ты это, колечко верни, которое ты у меня с руки стащил – сказал охранник.
Разжав кулак, молодой алкоголик увидел то самое кольцо, улыбнулся и уснул под влиянием винных паров, сладким, пьяным сном.

И я там был. и с одной бутылки с ним пил и таких глюков у меня не было.

Чужой

История эта произошла осенним пасмурным днем, все шло своим ходом, жизнь в Старограде в буквальном смысле кипела, с окресностей привозили ресурсы, напитки, животных…Базар был заполнен торговцами, плутами попрошайками, воинами, ворами, оборванцами, простолюдинами..все стремились урвать свой кусок. Среди всей толпы четко вырисовывался силуэт человека, который был на голову выше любого прохожего.
Это был молодой, но опытный шахтер, звали его Грецием, но горожане предпочитали называть его громилой, великаном, некоторый дразнили дылдой. Греций был очень физически силён и ровно столько же в нем было добра и чего то светлого, необъяснимого…Единственным его недостатком, была его немота.. еще с рождения он не мог говорить. Когда Грецию было около месяца, а может и меньше, его нашел один из карателей, в Лабиринте древних руин, в одной из комнат. Греций тогда лежал завернутый в шкуру неизвестного животного и молчал, испуганно хлопая глазами.
Приютила его Лианель, т.к никто из горожан не захотел взять к себе этого странного ребенка. Пошли слухи, что это проделки сил мертвых, ребенок был найден не случайно, и что у него своя миссия среди людской жизни в Хаддане. Но несмотря на эти упреки и негодования жителей, Лианель смогла вырастить такого мужественного, заботливого и доброго человека, как Греций.. Имя ему она дала не случайно, Греций – было именем, воплощающем в своем владельце.. мужественность, твердость, упрямость..
То что Греций станет шахтером, Лианель поняла еще тогда, когда ему было шесть лет.
Однажды прогуливаясь с ним по базару, Она услышала дикий крик торговца: ”- Не трожь !!! Отдай!!! Я тебя сейчас выпорю, негодник !!!”. Обернувшись, она увидела, как Греций вцепился в кирку и тянет её из рук торговца, вполне упитанный торговец, покраснев от натуги, не мог осилить шестилетнего мальца, и вот руки его онемели, пальцы разжались, и торговец с грохотом полетел назад, сшибая свои товары с полок. Греций стоял с киркой в руках и невинно смотрел на Лианель. Ей пришлось заплатить торгоцу за кирку, и за причиненный вред товару, но торговец почему то от денег отказался, и надув щеки, начал прибираться у себя в лавке..
Уже тогда, в раннем детстве у Греция проявилась нечеловеческая сила, случай на рынке тому доказательство…и это был не единственный случай.
Ну хватит о детстве и прошлом, вернемся к настоящему. Прикупив пару крепких кирок, Греций неспеша отправился в глубокую шахту, к своей любимой работе. Шахта была местом не из лучших с точки социального зрения, здесь собрались все слои населения, нередко случались потасовки, бранные ругани, даже убийства, но все же работа шла своим ходом. Греция это ничуть не волновало, он приходил сюда не за этим.
Поставив зажженную свечу на землю и обложив её кусочками камня, Греций принялся за работу. Мощным ударом, вонзив кирку в каменную породу, он понял что попал в пустоту, вытащив кирку, шахтер решил расширить отверстие, и вскоре образовался небольшой лаз, через который Греций вполне мог попасть внутрь. Взяв в руки свечу, он попытался осветить пространство в лазейке, но увы.. ничего разглядеть не смог, и решил пролезть внутрь. С большим трудом, Греций смог пробраться через проход, и с первых секунд понял что оказался в некой пещере, с очень высоким потолком, но узкими стенами, и все это напоминало скорее туннель, нежели пещеру. Греций попытался осветить пространство впереди себя, но тьма будто пожирала свет от горящей свечи, и он решил пройти дальше, вперед. В темном коридоре веяло зловонным холодом, и чем дальше Греций уходил вперед, тем больше запах усиливался, и становилось уже прилично холодно, но Греций шел вперед, что то звало его там, в темноте. Держа в руке свечу, он медленно, грузными шагами шел по сырой земле. Вскоре он почувствовал, будто силы покидают его, частички души отрываются и улетают во тьму, его охватил озноб, но он продолжал идти, расплавленный воск капал ему на руку, но он даже не замечал этого, он стал словно одержим, душа покинула тело, в глазах погас огонь, вены почернели, все эмоции, все то что было раньше при нем, будто растворились… Греций уже не чувствовал боли, холода, но чувствовал страх, которого не знал раньше никогда, но все же продолжал идти, он не чувствовал ног, он хотел остановится, но что то в подсознании не давало ему сделать остановку. И вдруг он остановился, впереди, в тусклом свете свечи, Греций мутными глазами разглядел силуэт, что то стояло у него на пути, что то более высокое чем он, и это существо медленно приближалось к нему, и вот уже Греций мог разглядеть нечто в черном одеянии, на голове был капюшон, и из под него не видно было лица, будто на его месте пустота, черная пустота, бесконечность, темная мгла… Греций стоял, он плохо понимал что происходит, он словно не мог двигаться, его тело было полностью обездвижено.
“- Я знал что ты придешь.”, раздался хриплый голос из под капюшона, “- Знаешь кто ты?!” , продолжил голос. “- Знаешь зачем ты здесь !?, что суждено тебе в этом мире !?”
“-Знаешь откуда ты ?!”, захохотал силуэт. И тут Греция пронзили воспоминания о том, что говорили о нем в городе, то что он дитя зла, и что придет время когда зло даст ему команду исполнить свою ужасную миссию. Рука Греция дрогнула, свеча выпала из рук, упав о землю, погасла. Темнота поглотила взгляд Греция, он закричал от ужаса и боли в душе и в то же мгновение яркий свет ослепил его, он вскочил на ноги, увидел трудящихся шахтеров, звуки лязганья кирок, маты, ругань, и понял что задремал и все это ему приснилось, и будто тяжкий груз с души упал и разбился о земь. Сделав с кувшина глоток воды, Греций насвистывая схватил новенькую кирку, и принялся за работу. Со звоном кирка впилась в крепкую горную породу и словно провалилась в пустоту……….

ПАДЕНИЕ БАШНИ МАГОВ

Размышления порождают ересь.
Ересь порождает возмездие.

Над Староградом сгущался раннеосенний вечер. Последние торговцы сворачивали свой нехитрый товар, шурша пластмассовыми цветами, и собирались по домам, тихо лишь переговариваясь между собой: это была многолетняя привычка беседовать почти шепотом, сидя возле кладбищенской стены. Огромные и старые деревья ветвями цеплялись за стену и будто звали на помощь, их листья уже чувствовали на себе мертвое дыхание близкой осени – желтели, краснели и умирали, осыпаясь на землю, могилы и узкие плечи кладбищенских крестов.
Эдгар по привычке шел по аллейке мимо кладбища. Высокий и худой, он сильно сутулился, его конечности были необычайно длинными и исхудалыми. Рот был большим и подвижным, а зубы, хотя и здоровыми, но настолько кривыми, что никак не походили на человеческие. Его улыбка, вопреки всему, никогда не менялась. Улыбка глубокой меланхолии, равномерной и непрестанной печали. А глаза неестественно большие и круглые, как у кота, они были безжизненны и тусклы, подернуты пленкой, что наводило на мысль о глазах трупа, давно преданного земле.
Уже много лет он наводил ужас на жителей Старограда, скитаясь, как тень, по темным улочкам и редко заглядывая в бар к Мартину. Он был изгоем своего мира, и поэтому темный погост стал ему родным домом. Каждый вечер он надеялся, что закроет глаза и на этот раз, уже никогда их не откроет. Но каждый раз он просыпался. И ненавидел себя за это.

По темпераменту Эдгар был очень чувствителен, возбудим и склонен к восторженности. Его воображение – творческое и энергичное – несомненно, обретало еще большую силу от приема большего количества морфия, вошедшего в привычку (морфий не первый год ему поставлял один знакомый алхим). Эдгар имел обыкновение каждое утро употреблять дозу этого снадобья за чашечкой отменного зелья Мартина. После этого в полном одиночестве, в сопровождении только своего ручного дракона он подолгу бродил среди унылых и диких холмов, лежащих к западу и к югу от Старограда и носящих там гордое имя Скалистых гор. Густая дымка или мгла покрывала все вокруг, создавая смутные образы окружающих предметов. Запах сырости и гниения обострял чувства, тем временем морфий начал оказывать на него свое действие, проявляя особый интерес к внешнему миру. Ему вспомнились странные рассказы про эти горы, про неведомые свирепые племена, жившие в этих местах – пещерах и рощах. Тысячи смутных видений угнетали его. И внезапно он услышал бой барабана. Гул приближался, бешено звенел и гремел, будто огромная связка цепей или ключей…И вдруг из дымки тумана выскочил огромный темнолицый человек, который держал в руках нечто большое и блестящее – набор немыслимых колец и сильно тряс ими набегу, будто отбиваясь от кого – то.
«Спятивший маг» - подумал Эдгар, и было хотел повернуть назад, как его взгляд привлек, чей то облик. Следом за шаманом с разинутой пастью со стекающими слюнями и горящим взглядом, будто из пустоты, промчался зверь, тяжело дыша и подкидывая камни на дороге. Это чудовище усилило его страхи, и он уверовался, что не спит. Когда Эд пришел в себя, то он поспешил вернуться в свое убежище и все обдумать, но чувство близкой опасности все не покидало его.
Проведя несколько дней за книгами, он решил отправится к старейшинам, в башню магов и разузнать у Урзуса с Гивендальпом, кого на самом деле встретил он в горах.

«Добрый день, юноша» - поприветствовал Эдгара Урзус, стоя к нему спиной и все, химича с колбами у себя на столе. В лаборатории мага ластился дым, и бегали подопытные крысы, воспользовавшиеся забывчивостью мага – «Я ждал тебя уже много лет…И вот этот момент настал. Я больше не способен сдерживать силы тьмы, и они как весенние побеги, прорываются в наш мир…мир Хаддан»
«Но…я не понимаю?!» - удивился Эдгар.
«Мы близки к пробуждению, если снится нам, что мы спим…» - только и ответил Урзус – «Остальное ты узнаешь сам». Хлопнув холодными ладонями, он показал на выход, Эд спешил, потому что в башню уже бежала стража.

На пути Эдгар попал в бесконечную толпу простого народа, которая двигалась в одном направлении и в каждом действии проявляла необузданную возбужденность и агрессию.
«Холод...» - подумал он, проникаясь глубоким интересом к происходящему. И толпа захлестнула его. Повсюду царили дикая смута и раздор. И тут его душой овладело какое – то новое стремление…Эдгар ворвался в окружавшую его толпу. Поначалу она отступила, потом сомкнулась, яростно напала на него и вновь отступила. Люди, орки и эльфы беспрестанно тревожили его копьями и осыпали дождем стрел. Одна из стрел попала ему в висок. Эд покачнулся и упал. Его охватила смертельная слабость. Он весь напрягся, и судорожно глотнув воздух в последний раз, умер…
В этот момент на миг замерло время, и старый Урзус понял, что Белиал открыл лоно преисподней и впустил свою свиту.

Холодное тело Эда все еще лежало, распростершись ниц. Черные пернатые уже начинали кружить над ним, как взрывная волна прошла по всему его телу…Зрачки то сужались, то расширялись, костяшки длинных пальцев выпрямлялись и снова сжимались в кулак. Неизвестной силой ему выгнуло грудь, и раздался дикий рев, рев побежденного животного. Конечно, он был мертв, но теперь он был во власти тьмы.
Подскочив на ноги, он ринулся крушить все, что попадалось на пути. Схватив бедняжку Салли, он принялся откручивать ей голову, кровь струями текла на землю, приобретая причудливый узор…
«Я вижу Смерть…» - только и промолвила старая ведунья, как он вырвал ее сердце. И грубой жилистой рукой затолкал в рот. Толпу охватил дикий ужас, сломя голову все понеслись прочь, спотыкаясь о тела умерших. Сотни кровавых следов потянулись по окрестностям города. А крылатые падальщики начали с удовольствием растаскивать внутренности трупов, развешивая их, как новогодние гирлянды на ветвях деревьев.
Сама природа почуяла неладное…

На старом кладбище, как обычно правила тишина.
Эдгар сокращал путь через погост. Большие птицы в ужасе взлетали с надгробий и тревожили листву на деревьях. Остановившись возле «Вампирского» холма, голос внутри приказал ему отправится к башне магов.
«Урзусссссс…» - хрипло прорычал Эдгар, пересекая гробовые плиты, разбрасывая падшую листву и круша все вокруг.

Старый маг знал, что смерть скоро заключит его в свои объятья. Но, цепляясь за жизнь, поспешил к Гивендальпу.
Входя в мрачный коридор, Урзус осторожно оглядывался по сторонам, и вдруг в сумраке коридора услышал какое-то движение. Колдуя огонь, он увидел очертание существа, возносившего над головой огромную дубину, и тут же почувствовал удар. Теряя сознание, Урзус различил облик Гивендальпа.

В течение ста пятидесяти лет Белиал досаждал Гивендальпа во снах, превращая их в кошмар. В течение полутора столетий он пребывал у него в голове – тенью на горизонте рассудка, копошась в темных провалах сознания. И только служба темной стороне могла избавить колдуна от нападок со стороны демона.

Ковыляя, окровавленный Эдгар со злобой в глазах поднимался в башню. Тяжелые шаги сотрясали здание.
«Где он?» - прохрипел Урзус, морщась от боли и вновь падая в обморок.
Отдаленный, но стремительный рев волной эха раздавался по всей башне. Гивендальп взглянул вверх и увидел, что темное облако возвышалось над зданием, как внезапно какая-то сила отшвырнула его назад. Головой он проломил стенку и на миг потерял сознание. Придя в себя, он сообразил, что Он нашел их.
Окутанное клубами пара существо с грохотом надвигалось на колдунов. Ведь Урзус и Гивендальп должны были послужить в качестве жертвоприношения.

Очнувшись, Урзус обнаружил у себя в руках рунный посох. Вдруг посох резко задергался, когда по нему потекла энергия освободившегося демона. Маг изо всех сил старался удержать над нам контроль и вложить в него свою Волю. Как вдруг взошло крошечное солнце, осветившее мрачный берег и явился сам Белиал.
«Эдгар…» - прошептал он.
«Да-а-а-а…»
«Убей их».
Послышался резкий треск. Молния разорвала свинцовые тучи. Неистовый шторм, неожиданно разразившийся над башней, закружил небеса и обрушил на землю сильнейший ливень, сопровождаемый ураганным ветром и чудовищными электрическими разрядами. Эдгар застыл, подняв одну ногу, и задрожал всем телом. Он успел вскинуть огромные руки и в тоже время череп Гивендальпа, пошел трещинами и разлетелся, взорвавшись изнутри болезненно-зеленым светом.
Белиал, древний враг человечества, взорвался, превратившись в сферу яростно-белого пламени. Огонь поглотил его голову, тело и руки.
Гивендальп был мертв.
Урзуса отбросило взрывной волной, тогда он мог ускользнуть достаточно глубоко в темноту лаборатории. Но он не сделал этого. Демона переполняла злоба.
«Ярок будь свет твой предвечный, снизойди до раба твоего в час нужды, дабы мог я и дальше служить тебе, владыка великий, и очищать владения твои…»
«Не сработает. Благословение Терры? Это только слова. Только слова» - прошипел Белиал.
И словно молния оказался рядом с магом и вырвал ему сердце – «In servitutem abduco, навеки заключаю тебя во тьме!»


Пугназеум был пуст и лишь только окровавленные и разорванные тела магов выдавали, что этот бой был проигран.

Легенды шахты

One, two, Freddy come to you…

В одном черном-пречерном мире, в одном черном-пречерном городе, в одной черной-пречерной шахте работали черные-пречерные шахтеры, почерневшие от времени и от шахтенной пыли.
Дело было вечером, делать было нечего. А просто так копать было, ой, как скучно. И тогда один из шахтеров по имени Петер предложил рассказывать страшные истории: «Может, по страшилке, а то за работой уснуть можно, а так, глядишь, и время скоротаем».
- Раз придумал, так сам и рассказывай, - скептически фыркнула маленькая эльфийка Уинни.
- Да ладно, валяй! – отозвался новенький кривоногий орчонок, - начинай, слушаем.
И Петер Начал свой рассказ:
Когда-то в стародавние времена дорога в шахту проходила через запутанные коридоры лабиринтов, населенные коварными кобольдами. Эти крысы подземелий отлавливали всякого, кто осмеливался проникнуть в лабиринт. Но раньше все было не так. Кобольды были прекрасными шахтерами, своими мощными лапами они дробили горную породу, добывая ценные ресурсы, которые так необходимы для ковки оружия и доспехов. И жили они так себе спокойно столетиями, пока в их мир не пришли завоевывать представители трех высших рас: люди, орки, эльфы. Воинственные, жадные до богатств подземелья, они спускались в шахту и отправляли под нож подземных жильцов, отбирали все заработанные ресурсы. Завоеватели слышали легенды о крысином короле, о его сокровищах и стремились добраться до правителя, чтобы присвоить богатства кобольдов.
Крысиный король не пожелал мириться с таким положением дел, но он хорошо понимал, что сокровищ шахты хватит всем. Но отдавать на варварское разграбление честно добытое, допускать мучительную гибель своих подданных он не мог. И тогда он попробовал договориться с завоевателями и направил с дипломатической миссией своего лучшего шахтера Грокуса.
Грокус, выбравшись из шахты тут же был ослеплен яркими лучами хаддановского солнца. Нет, солнце не было губительным для кобольдов, как многие думают, но все же их привычный образ жизни в подземелье при свете факелов, а на поверхность они выбирались лишь в исключительных случаях. В тот день и был как раз такой случай. Но не успел Грокус привыкнуть к дневному свету, как тут же был окружен легионерами завоевателей. Один из эльфов подскочил к несчастному Грокусу и приставил свой кортик к его горлу. Грокус был готов к подобному «теплому приему», и потому ни один мускул не дрогнул на его мохнатом лице.
- Сдавайся, грязная тварь! – выкрикнул один из легионеров, по виду, явно главарь этой армии.
- Я пришел без оружия и готов вести переговоры.
- Нам не нужна болтовня, нам нужны наши ресурсы, вы недостойны их, глупые крысы!
- Ресурсов хватит на всех, богатства шахты неисчерпаемы. И если вы будете работать вместе с нами, то скоро сможете добывать это, - Грокус извлек из кармана образцы редких металлов.
- Я сейчас укокошу его, а металл будет наш, - прошипел эльф, сильнее прижимая кортик к горлу кобольда.
- Тише, Леонус, по-моему, эта крыса знает что-то еще, - и тут же, переводя взгляд на Грокуса, прорычал, - а ну говори, что там у тебя еще!
- Редкие металлы, - кобольд перевел дыхание, - это не вершина профмастерства, настоящие мастера способны добывать крупные драгоценные камни, а великие мастера, гранды, могут среди тонны породы распознать хадданий.
По толпе легионеров раздался шепот: «Хадданий». В нем было все: и восхищение, и зависть, и ненависть, и алчность. Хадданий – самый ценный ресурс этого мира.
- Ты же можешь показать нам путь к хадданию? - на удивление ласково спросил предводитель легионеров, - покажи, и мы сами будем его добывать.
Грокус тяжело вздохнул. Придется провести легионеров через закоулки лабиринта к самым потаенным участкам шахты. Пускай завоеватели добывают этот ресурс, которого хватит, чтобы обеспечить всю их армию на миллионы лет, но лишь бы остановить кровопролитие.
- Идите за мной, - сказал Грокус и, взмахнув хвостом, начал медленно спускаться по стволу шахты.
Легионеры последовали за ним. Группа остановилась лишь у каменного свода в эльфийский рост.
- Это вход в лабиринт шахты, отсюда по разным ветвям можно попасть к источникам любых ресурсов. Собственно, медь можете добывать и тут.
- Лучше покажи нам путь к хадданию, чтобы не страдал твой народ, - елейным голосом предводитель уговаривал кобольда.
- Хорошо, идемте за мной, только не отставайте и будьте осторожны, шахта – место небезопасное.
Несколько часов они плутали по лабиринту, все дальше и дальше заводил Грокус своих спутников. В какой-то момент предводитель не выдержал: «Ах ты, мерзкая вонючая крыса! Куда ты нас завел?»
- Вы хотели хадданий? Так берите, сколько сможете унести.
- Хорош врать, грязная тварь! Здесь нет хаддания!
- Есть, - с этими словами Грокус отколол часть породы и отбил кусок хаддания.
- Но почему мы ничего не видим?
- У вас нет достаточного на то мастерства, вы и не увидите, работайте, набирайтесь опыта и скоро вы сможете его найти.
- Жалкий лгун! – взвизгнул эльф Леонус, - он нарочно завел нас в тупик, чтобы уничтожить! Смерть ему!
- Смерть! Смерть! Смерть! – вторили легионеры.
- Убить его! – повелел предводитель.
Легионеры острыми ножами содрали с бедняги Грокуса шкурку, вспороли брюхо, образовавшуюся полость заполнили камнями из шахты. Кобольд стискивал острые зубы, стараясь не закричать от дикой боли, его тело все сочилось кровью и горело, словно в адском пламени.
- Сдохни, паршивая крыса! – заорал предводитель, лицо его было искажено от гнева, - уходим отсюда!
Смерть Грокуса была долгой и мучительной. Он корчился от боли, но ничем не мог облегчить свои страдания. Песчинки и камушки впивались в его оголенную плоть тысячами ножей. Но он молчал, за долгие часы не проронив ни звука. И лишь перед тем, как его сердце сделало последний удар, тоскливо вздохнул.
А легионеры бродили по лабиринту, пытаясь найти выход, но тщетно: крысиный король закрыл его огромным валуном. Проходили дни, голод был невыносимым. Обезумевший предводитель перерезал горло своему верному помощнику – эльфу Леонусу, жадно выпил еще теплую кровь и впился своими давно нечищеными зубами в его остывающую плоть. Он жадно вгрызался в мясо, безобразно чавкая. Легионеры стояли в стороне, боясь пошевелиться, и от страха становились все ниже и злее, лица их обросли окладистыми до пояса бородами и пышными усами. Так появились гномы: маленькие злобные алчные жители подземелья.
С предводителем так же происходили страшные перемены: зубы вытянулись, клыки заострились, как у настоящего вампира, от усилий при пожирании сырого мяса глаза выкатились из орбит. Волосы на голове частично выпали, остались лишь небольшие отвратительные клочья. Живот его раздуло до невероятных размеров, и ноги, под тяжестью искаженного тела искривились колесом.
Но голод этого тролля был бесконечным, и тогда он заставил гномов искать ему пищу в коридорах и комнатах лабиринта. Маленькие забитые гномы с только им при сущим раболепием, повинуясь своему предводителю, под страхом быть самим съеденными выходили на охоту. Лишь изредка им удавалось отловить зазевавшегося кобольда, чтобы скормить своему боссу.

Прошли века. В этот мир пришли новые люди, орки и эльфы. Другие, не такие кровожадные. Но и им требовались ресурсы для их доспехов. При помощи магии им удалось отыскать тот самый замурованный вход в лабиринт шахты. И день за днем они продвигались все глубже и глубже, вначале освоив добычу меди, потом железа.
Но кобольды, увидев тех, что так сильно были похожи на завоевателей, начали мстить, отлавливали по одному и избивали до полусмерти. На контакт с пришельцами уже не шли.
Шахтеры становились все более опытными, и уже новые проходчики сумели проложить тоннель к ценным ресурсам в обход лабиринта. А тот вход замуровали от греха подальше.
Но тролль хотел есть постоянно, поэтому гномы через разломы пород научились проникать в шахту. Они заманивали шахтеров сокровищами, сулили кольцо добычи, а потом запугивали отправкой на обед к троллю, после чего отбирали у шахтеров все монеты. И горе тому, кто не мог откупиться: чудовище-предводитель пожирал свою жертву живьем.
Кобольды вместе с крысиным королем ушли глубже, говорят, теперь они обитают в подвале Замка Теней, у них есть оружие и мстят они всем попавшим в лабиринт, а еще иногда по ночам делают вылазки в город и занимаются грабежом.
А что же Грокус, спросите вы? Тело его мучительно погибло, но душа бессмертна. Именно его дух, дух мертвого шахтера стал хранителем шахты, оберегающий от посягательств особо жадных копателей. И если слишком углубиться в шахту, то дух придет к вам и убьет.

«Вот и все», - Петер замолчал и оглянулся : побледневшие шахтеры, побросав кирки, сидели полукругом возле Петера. Тишину нарушил душераздирающий вопль Уинни: «А-а-а! Мертвый шахтер!» Все работяги с диким визгом выскочили из шахты. Вход в штольню ярко освещался луной, на небе поблескивали звездочки, и где-то в траве играли на скрипках кузнечики.
- Где шахтер? – задыхаясь от быстрого бега, спросил орчонок.
- Расслабьтесь, иронично фыркнула Уинни, - нет никакого духа, бабкины сказки все это, я пошутила.
- Чокнутая! – бросил в сердцах Петер.
Народ, покрутив пальцем у виска, устремился обратно в шахту и принялся за работу. Об истории Петера все стали понемногу забывать. Как вдруг из темноты раздался очередной визг Уинни. Теперь она кричала, что ее атаковали гномы.
- Думает, что поведемся, - усмехнулся орчонок.
- Ага, наивная, дважды одна и та же шутка не проходит.
Тем временем визг девочки переходил в хрип, становившийся все тише.
- Хорошо-то как играет, - хмыкнул орчонок.
- Что-то здесь не так, - ответил Петер и побежал вглубь шахты на голос Уинни.
Спустя какое-то время Петер вывел бледную, едва стоящую на ногах девочку: «Гномы действительно приходили, пришлось кинуть им пару монет, чтобы отвязались от нее».
Уинни, обессиленная, упала на землю: «Они существуют, теперь я верю в легенды шахты». Еще долго она сидела неподвижно, лишь только хлопала удивленными и испуганными глазами.
…дело было вечером…

Профессиональная этика.
или
Страшная тайна Верховного Инквизитора

Все совпадения с реальными персонажами совершенно случайны..

Верховный Инквизитор, сцепив руки за спиной, задумчиво вышагивал вдоль просторного окна своей мансарды в самой высокой башне Цитадели Инквизиции. Туманный взгляд его блуждал по площадям Старограда, раскинувшимся внизу как на ладони. Скользил от Юго-Восточных Ворот по Главной Площади забитой лотками и прилавками торговцев всех мастей, мимо круглого, напоминающего огромную каменную бочку, здания Арены. Мимо Башни Магов, похожей на диковинный гриб, объятый голубоватым свечением танцующих молний. Через парк с фонтаном и скамейками меж аккуратных стенок зеленой изгороди. Затем взгляд его упирался в здание Храма с высоким шпилем небесного цвета крыши и, не спеша, возвращался обратно по мощеным тротуарам Почтовой Улицы, вдоль Аллеи Изобилия, мимо Магазина Экзотики Грегора, вновь пробегал по разношерстным магазинчикам Базара и останавливался на Площади Правосудия, на которой и располагалась Цитадель ордена. И не смотря на тяжелый, уверенный шаг, отбивающий по паркетной доске глухие удары, Верховный Инквизитор пребывал в неспокойном состоянии духа. На его сосредоточенном лице отражалась едва уловимая тень смятения и растерянности. Как будто он все никак не мог разрешить трудную задачу…
Стук в дверь, прервал его размышления.
- Войдите! – ровным голосом сказал Верховный Инквизитор.
Дверь отворилась и в комнату, склонив головы, вошли двое послушников в черных одеждах, а с ними невысокий, ничем не примечательный на вид молодой человек, в коричневой куртке. Он с любопытством озирался по сторонам, как будто пришёл посмотреть дом, который собирался купить. Присутствие Верховного Инквизитора его совсем не смущало. К слову сказать, в мансарде нечего было особо разглядывать. Пустые стены, обитые светлой тканью, массивный дубовый стол с множеством закрытых ящичков, пара простых деревянных стульев и кресло с высокой мягкой спинкой и посеребренными подлокотниками. Прибавить к этому высокие напольные часы с маятником – вот и всё убранство.
Никакой роскоши.
Верховный Инквизитор жестом велел послушникам покинуть комнату и только после этого обратился к вошедшему человеку.
- Полагаю вам интересно, зачем вы здесь?
- Вы хотите предложить мне работу? – прямо спросил гость.
- Именно так. Вас не удивляет, что мне – главе Инквизиции – потребовались услуги такого человека как вы?
- Ко мне обращаются разные люди. На моей визитке вы бы прочли так: «Битник Гэри, квалифицированный специалист по особым вопросам»; и я бы с удовольствием вручил вам её но, к сожалению, визиток у меня не водится.
- Что ж, в таком случае, перейду прямо к делу. Вы будете работать на меня?
- Разумеется, Ваше Преосвященство. Я настоящий профессионал и не имею дурной привычки выбирать клиентов. Работаю на всякого, кто платит золотом, и берусь за любое дело! Такова моя профессиональная этика!
Верховный Инквизитор подошел к столу, щелкнул ключом в замке одного из ящичков и вытащил на свет маленький золотой ларец с затейливым узором на крышке.
- Вы должны доставить содержимое этой шкатулки одному человеку. Известному в Старограде, как Солтерон. Имя вам о чем-нибудь говорит? Наверняка! Я не могу поручить этого никому из своих людей, ибо это не простая посылка.
Вся история началась триста лет назад, когда нас с Солтероном связывала крепкая дружба. Мир тогда был совсем другим. И мы были другими. Молодыми, бесстрашными, полными юношеской гордыни и жажды небывалых приключений. В горах к Юго-западу от города мы наткнулись на заброшенные копи, богатые редкими металлами и драгоценными камнями невероятных размеров. Недолго думая, мы собрали отряд старателей из восемнадцати человек и отправились в шахту, одурманенные жаждой быстрого богатства. Но вместо этого нас поджидала смерть… Нечто древнее, могущественное и зловещее жило в недрах тех коридоров, уходящих вглубь на немыслимые расстояния. Многие века таилось Оно под землёй… Может быть это Нечто просочилось в мир вместе с Вершителями, а возможно существовало задолго до них. Первобытное зло, воплощенная жажда смерти и разрушения. Каждый день мы находили в шахте изуродованные тела наших старателей и сотни истлевших скелетов тех, кто спускался туда до нас. Оно не остановилось, пока не убило всех. А когда мы с Солтероном остались одни, Нечто явилось нам и предложило сделку. Оно пришло в образе маленькой девочки с рваной тряпичной куклой и протянуло нам амулет. В течение трехсот лет он должен был приносить владельцу славу, успех, богатство, даровать силу и оберегать от врагов. Каждый из нас мог пользоваться подарком в любое время, но ровно через триста лет последний, у кого окажется амулет умрёт!.. И Оно не обмануло. Многие десятилетия мы передавали друг другу зловещий артефакт, пользуясь его неведомой силой. Поначалу мы дрались за право обладать им. Алчность наша была ужасной. Дружбе пришел конец. Но дни сливались в недели, недели в годы, а годы десятилетиями уносило бурное течение реки времени. Наш пыл остыл. Каждый из нас достиг небывалых высот, вкусил славу, успех, богатство… Чем больше близился день расплаты, тем все менее охотно мы принимали друг у друга этот проклятый амулет. И это еще больше отдалило нас. В конце концов, мы решили каждые пять лет бросать жребий на то, кому владеть артефактом. Последний раз не посчастливилось мне. Амулет здесь, в этой шкатулке! – Верховный инквизитор похлопал ладонью по крышке золотого ларца. – Именно его вы должны доставить Солтерону. Это будет нелегкая задача. Через три дня истекает срок нашей сделки с тем существом и Солтерон догадывается, что я пойду на любые ухищрения, лишь бы всучить ему эту проклятую вещь. Я уже перепробовал многое! Но он надёжно укрыт в своём Храме Равновесия. Подобраться к нему невозможно, брать штурмом – немыслимо! Итак! Вы беретесь исполнить моё поручение?
- Определённо! – уверенно кивнул Битник Гэри, квалифицированный специалист по особым вопросам. – Любые трудности – это вызов для настоящего профессионала! Мои условия таковы - я выполню задание в срок; мой гонорар составит три тысячи золотых монет; плюс к этому вы должны выделить еще пять тысяч на все расходы… из этих денег я не возьму себе ни монеты и по окончанию дела предоставлю подробный финансовый отчет. Вы согласны?
- Согласен, - не раздумывая, ответил Верховный Инквизитор.
- И еще одно… Как вы узнаете, что я передал амулет?
- Поверьте мне, я узнаю! Глядите…
Глава Ордена Инквизиции стянул с правой руки черную перчатку и показал ладонь. У самого запястья на светлой коже темнело странное пятно размытой треугольной формы, напоминающее то ли гору, то ли перевернутую вниз рогами бычью голову.
- Эту метку носит действующий владелец артефакта.
- Благодарю за ответ. Если это всё, то я бы предпочел как можно быстрее получить инвестиции и приступить к исполнению…

Следующие два дня были самыми долгими и тяжелыми за всю трёхсотлетнюю жизнь Великого Инквизитора. Он заперся в своей башне, приказав никого и близко не подпускать к Цитадели. Никого не принимал. Почти не ел. Совсем не спал. Все время ходил взад-вперед вдоль окна и невидящим взглядом буравил даль к Юго-западу от Старограда. Часто он снимал перчатку с правой руки. Убеждался, что метка всё еще на месте. Вновь надевал перчатку. Ругался. И продолжал отмерять шаги.
Наутро третьего дня метка пропала…
А к вечеру явился Битник Гэри. Мельком глянул на усталое, осунувшееся лицо Верховного Инквизитора и заявил.
- Дело сделано. Раньше прийти не мог, писал отчет. Вот он! С полными финансовыми выкладками, разумеется. Всё вышло намного легче, чем казалось, поэтому я истратил только половину денег! Можете проверить! – с этими словами он положил на стол Инквизитора папку с бумагами и мешочек со звенящими золотыми монетами. – А теперь мне бы хотелось получить обещанный гонорар!
Верховный Инквизитор щелкнул ключами, отпирая ящик стола. Вытащил увесистый мешок с гербом Ордена и передал его Битнику Гэри.
- Сдачу тоже можете оставить себе. Вы её заслужили! – заявил он.
- Ваше Преосвященство, я профессионал и не меняю условий сделки. Мы договорились на три тысячи золотых. Всё остальное – ваше. Меня можно упрекнуть во многих грехах, но никогда я не имел привычки присваивать чужое добро! Такова моя профессиональная этика!
- Что ж… С вами приятно иметь дело!
- Взаимно, Ваше Преосвященство!
Битник Гэри, квалифицированный специалист по особым вопросам встал из-за стола, вежливо поклонился на прощание и вышел.
Верховный Инквизитор снова остался один. Он отпер очередной ящик стола, вынул небольшой бутыль из темно-зеленого стекла, хрустальный стакан с толстыми стенками, затем немного подумав, достал и второй стакан. Наполнил оба наполовину.
Напольные часы показывали без четверти полночь. Дело сделано. Через пятнадцать минут всё будет кончено и ничего уже нельзя изменить.
- Что ж, старина Солтерон… Ты бы на моём месте поступил так же! – Верховный Инквизитор звякнул своим стаканом о стакан. – Ты поступил бы так же…
И вдруг леденящей иглой его пронзила жутка мысль. Стакан выпал из руки, ударился о край стола и опрокинулся, выплескивая содержимое на рясу Верховного Инквизитора. Резким движением он сорвал правую перчатку и вскрикнул от неожиданности.
Метка была на месте.
- Проклятие! Сукин сын…
Он схватил со стола папку с отчетом и начал со злостью выдирать листы, расшвыривая их по всей комнате. Нет. Ничего. Затем он разорвал тесьму, стягивающую холщевый мешочек с неистраченными деньгами и вытряхнул содержимое прямо на стол. Звенящие монеты покатились в разные стороны, закручиваясь и сбивая друг друга. А где-то между ними с глухим шлепком ударился о крышку стола маленький бумажный свёрток.
Внутри оказался тот самый проклятый амулет.
А надпись на листке, в который он был завернут, гласила: «Примите моё искреннее сожаление, Верховный Инквизитор! Я не имею дурной привычки выбирать клиентов и работаю на всякого, кто платит золотом. Такова моя профессиональная этика! Б.Г.»
Напольные часы с маятником отбили первый удар полуночи, под тихий детский смех, прошелестевший со стен комнаты. Верховный Инквизитор обернулся и побледнел. В тёмном углу, крепко сжимая в руках потрепанную тряпичную куклу, стояла маленькая девочка в грязном оборванном платьице.
- Время отдать долги… - со злой улыбкой произнесла она.

Пустота

Быть может, если бы я не решился на тот безумный шаг, который мне предстоит совершить по окончанию этого рассказа, то вы бы не увидели этих строк. И лишь сжав волю в кулак и поборов ужас, который был испытан мною всего пару часов назад, я для себя решил, что покидать этот мир, не поведав ему причину ухода тщедушного и никчемного человечишки было бы еще глупее, чем беспричинно выпить бокал яду и оставить всех в догадках и недоумении.
Вы, конечно же, подумали, что я слабохарактерное, безхребетное чадо, которое слишком впечатлительно или ранимо, однако, вы окажитесь, не правы. Слабохарактерное чадо вот уже на протяжении десяти лет хранит тайну, отказавшись от всех благ цивилизации, будучи отшельником в горах к востоку от Маоли. О моем существовании знают лишь егери, заходящие после охоты в мои владения, передохнуть или утолить жажду. Быть может один из них и найдет это послание… послание одинокого безумца Хаддану. Хотя это послание не предостережение и шанс всем вам спастись, а лишь мое раскаяние и оправдание моего самоубийства.
А начинал я свой жизненный путь довольно самоуверенным и решительным молодым человеком, обучающимся стихийной магии у весьма уважаемых колдунов Хаддана. Мой отец, владелец казино Старограда не жалел денег на мое обучение и мечтал, чтобы его сын стал однажды величайшим магом в истории нашего мира. Разумеется, не возможно было подготовить будущую легенду, не отдав её на поруки другой легенды, уже утвердившейся – Гивендальпу.
Откровенно говоря, великий маг был не в восторге от такой затеи, однако мой отец нашел подход и к вечности, пообещав оплатить полную реконструкцию Башни магов. Учитывая, что в бюджете Хаддана не было заложено средств на это историческое сооружение, как и на многие объекты Старограда, маг согласился и на следующий день я уже был размещен в восточном крыле, где располагались гостевые комнаты.
Поначалу я был настроен на долгие и усердные занятия с великим магом, однако, был с первого же дня разочарован. Гивендальп мне поручил провести полную инвентаризацию библиотеки и заранее предупредил, что бы я его не отвлекал глупыми вопросами об обучении и практических занятиях. Учитывая, что библиотека была самой большой во всем Хаддане, я понял, что от меня культурно отделались на ближайший месяц, а может и дольше. Тем не менее, я продолжал лелеять надежду, что мои труды не останутся незамеченными и, проявив, настойчивость и трудолюбие, я продемонстрирую свою целеустремленность.
В тот же день я полностью завершил инвентаризацию фолиантов в разделе «природного исцеления», в результате чего, изнеможенный, рухнул на кровать в час ночи. Не скрою, Гивендальп звал меня на поужинать, но в своем старании и желании удивить я отказался от трапезы, чему пожалел спустя несколько часов, но чем ближе был ночной час, я все больше забывал о голоде, под воздействием усталости.
И первая же ночь в Башне магов стала предвестницей того ужаса, которому было суждено сломать всю мою жизнь.
Сквозь сон, который, казалось бы, не суждено было потревожить даже эпической битве, столь крепок он был под воздействием усталости, я услышал дивный звук. Звук одновременно и мелодичный и однотонный, напоминающий чем-то женское пение. Я проснулся, убежденный, что это мне привиделось в мире грез, но пение не исчезло. Оно продолжало, струится, из окружающего меня пространства, удивляя своей звуковой насыщенностью при монотонном звучании. Объяснить этот парадокс я не в силах и слов описать по другому этот звук я найти не могу, столь необычным и… чуждым нашему миру, было это пение.
Не знаю, сколько времени я провел лежа недвижимо на кровати, заваражённый необычным голосом исполнительницы, пока мне не пришла в голову мысль узнать, откуда доносится это пение. Выйдя в коридор, я определил направление исходящего звука, он доносился из нижних этажей. Но стоило мне ступить на первую же ступень лестницы, как звук прекратился, что было весьма странно. Я не верил в подобные совпадения и сразу же вернулся в свою комнату, убежденный, что за мной в этот момент следили.
На следующий день, я попытался добиться от Гивендальпа хоть какой то вразумительный ответ – есть ли еще кто-то в башне магов кроме нас? Он лишь сказал, что здесь бывает Урзус, однако сейчас он гостит у родственников в Маоли. Я не хотел казаться подозрительным, поэтому мои вопросы были лишены прямолинейности, маг, вряд ли подозревал, каков был ученик в действительности. Но, к сожалению, добиться чего бы то ни было, от великого мага не получилось, даже малейшей зацепки он мне дал, настолько его ответы были сухи и неинформативны. Тогда я решил действовать самостоятельно, но лишь тогда, когда останусь один в Башне.
А тем временем, странные ночные колыбельные продолжали беспокоить мой сон. И даже когда наступал рассвет, из моей головы никак не исчезала монотонная песня, пестрящая многообразием звуков, которую я не то, что не в силах был повторить, а даже напеть нечто подобное.
Прошло два месяца, а мне так и удалось продвинуться хоть на шаг к разгадке владельца необычного пения или же попросту его источника. Гивендальп довольно часто отсылал меня в лавку Али за продовольствием, сам же не покидая Башню. Я продолжал инвентаризацию, всем видом демонстрируя усердие и покорство. И вот, перед празднованием основания Старограда, великий маг без каких либо объяснений покинул Башню.
Поначалу мне верилось в происходящее – фигура, замотанная в балахон, быстро удалялась от Башни магов, а я стоял в оцепенении, смотря ей вслед из окна своей комнаты. Но ступор быстро прошел и я тут же бросился к вещевому сундуку в поиске свечей. Достав сразу три, я зажег одну из них и принялся лихорадочно искать живую энергию по все Башне.
Будучи магом огня, я превосходно владел элементами этой стихии, потому, глядя сквозь пламя, мог видеть не видимое. Самый постой способ найти в огромной башне человека или нечто излучающее энергию – смотреть сквозь стены.
Я прошел в поиске все верхние этажи, начиная от гостевых комнат и завершая лабораториями, но безуспешно. И, казалось бы, когда надежда найти что- либо необычное меня покинула я замер перед дверью в книгохранилище, полуподвальное помещение на первом этаже Башни. Там мне пришлось проводить инвентаризацию, поскольку маг объяснил, что в это хранилище сносится макулатура для утилизации, поэтому и описывать там нечего. Однако по ту сторону двери было нечто настолько сильное и излучающее энергию… холодную и пугающую, что пламя свечи даже поменяло свой цвет. Я чувствовал тот ужас, что исходил от двери, но мой разум молчал и восхещенность, своей прозорливостью взяла верх.
Мне составило труда открыть замки двери заклятием, и я уже спускался по старым деревянным ступенькам во мрак подвала, когда вновь услышал знакомое пение. Оказавшись погруженным в темноту, я произнес заклятие усиливающие излучение свечи и, в ту же секунду, моим глазам предстало абсолютно пустое помещение, наполненное странным звуком. Хотя, сказать, что абсолютно пустое неверно… Огромный подвал был заполнен лишь двухдверным шкафом, стоящем в дальнем углу и, что удивительно, будоражащий моё сознание звук исходил именно оттуда.
Ужасная мысль посетила меня в этот момент – неужели Гивендальп похитил человека и держал его в подвале? Но непонятно тогда, зачем этот человек, по всей видимости, девушка, пел, а не звал на помощь? Мне некогда было раздумывать, над этими вопросами и я тут ринулся к шкафу, дабы убедится, что он пуст или наоборот. И как же я был глуп, что не слушался тогда своей интуиции, а ведь для мага это так важно…
За мгновение, перед тем как распахнуть дверцы шкафа я почувствовал, как мое сердце сдавливает ужас, а душа, пытается вырваться из бренного тела. Я открыл дверцы и увидел… пустоту. Нет, не пустоту в привычном нашем понимании, а пустоту Вселенского масштаба. По ту сторону я взирал, а мрак совершенно чуждого мне мира, лишенного жизни и какой либо материальной составляющей. Абсолютный вакуум, всеобъемлющий и всепоглощающий, был открыт моему взору странным магическим заклятием, с которым великий маг так и не смог совладать. Портал в иной мир, но, к сожалению не радушный и приветливый, а холодный и… безумный.
Не успел я очнуться от гипнотического зрелища, как мой мозг пронзили сотни игл. Нечто невообразимо сильное вторглось в мое сознание в попытке… нет, не завладеть мною, а узнать кто я. Оно пыталось определить Гивендальп ли я, при этом я осознал для себя, что этот неизвестный разум, по силе своей могущественнее, кого- либо во всем Хаддане в действительности является самой же Вселенной, которая раскрыла предо мною свои губительные объятия. Мне все же удалось совладать над собою, и я захлопнул дверцы шкафа, бросившись сразу прочь из подвала. И не только из подвала… я бежал прочь, как можно дальше от Башни магов, сбивая прохожих, спотыкаясь о камни, рассекая лесную чащу… бежал пока не оказался на окраине восточного заслона, уставший, исцарапанный с избитыми в кровь ногами.
С тех пор я уже десятый год подряд живу отшельником, понимая, что вдалеке от этого лесного затишья, в Старограде, есть незакрытый портал в бесконечность. Безумную, пустую, одинокую, обладающую силой способной поглотить не только наш мир, но и всю вселенную в которой мы обитаем. Сотни миллиардов лет чуждая нам Вселенная приобретала черты разумной субстанции, но при этом, будучи пустой, этот несоизмеримый разум был вечно наедине с самим собою. Представьте себе человека, запертого в пустой камере на года, насколько он изменится… а если его закрыть на десятилетие? Гивендальп открыл портал в мир, который за миллиарды лет стал настолько чудовищен и ужасен, что если сила великого мага хоть на один день станет слабее – оно вырвется и поглотит все сущее…
Почему же я, спустя столько лет решил распрощаться с жизнью, спросите вы? Секрета в причинах нет. Вчера, как и всегда, я перед сном всматривался в звездное небо, погруженный в мысли. И, неожиданно, небо содрогнулось, словно кто-то ударил по небосводу, заставив звезды зазвенеть подобно хрусталю… и из космической безмерности донесся звук… чуждый нашему миру, но такой чарующий, такой завораживающий…

В ПОИСКАХ ВРАТ ВОЗВРАТА

Всем, кто узнает себя в героях.
Остальным уже ничто не поможет.

= I =

"Вы оказались в Обители Наставника. Поговорите с ним. Он расскажет вам о Хаддане, сделает пару подарков и в конце разговора телепортирует в город..."
Мягкий вкрадчивый голос настойчиво пробивается сквозь дрему, а неяркий свет - сквозь сомкнутые веки. Я приподнимаю голову и оглядываюсь - сдавленный вопль застывает комком в горле, но удержать судорожный всхлип не получается.
Самый страшный сон... не тот, в котором тебя настигают преследователи, а ты бежишь, бежишь изо всех сил - и все же еле движешься на месте. И не тот, в котором ты срываешься с обрыва и падаешь камнем, а потом рывком вскакиваешь с бешено колотящимся сердцем, открыв глаза за секунду до встречи с землей. И уж конечно, не тот, что бережно взлелеян волной модных нынче девически-вампирских сериалов - ах, эти вампиры, томные взгляды, ледяные руки, отточенные тысячелетиями безупречные манеры, и за тобою гонятся вовсе даже не для каких-то ужасных ужасов, а наоборот...
Впрочем, при чем здесь овеянные романтикой упыри? Или это мозг пытается защититься от... чего?
Теперь я знаю, какой он - по-настоящему страшный сон.
Это когда ты сидишь до полуночи за компом, слушаешь музыку, треплешься с девчонками в аське, а потом - привычно заводишь будильник на семь утра (завтра в институт), укладываешься в кровать и мирно сопишь в подушку, и не видишь во сне ничего, НИЧЕГО кошмарного, но со звонком будильника просыпаешься...
Где?!
Розово-серый туман скрывает землю - или камень? или абсолютную пустоту?
Совсем близко - рукой дотронуться - из тумана взметываются ввысь сосны.
Нарушая все законы перспективы, плывут перед глазами темные громады скал.
Рядом со мною - еще несколько разметавшихся во сне полуобнаженных тел.

"Поговорите с ним. Поговорите с ним. У вас есть новое сообщение..."
Поговорить - с кем?
Я медленно поднимаюсь и осторожно делаю шаг. Это, наверное, выглядит глупо - но, оказывается, очень трудно удерживать равновесие, когда до колен поднимается кисельный туман цвета подгнившей розы и ты не видишь, куда ступаешь. Хочется поджать ногу и застыть на месте, как цапля. Или опуститься на четвереньки и поползти - так можно будет ощупывать землю перед собою...
...или - не ощутить ничего под ладонью.
Нет. Нет. Это сон.
Ближе всех ко мне - две девушки. Похоже, они знакомы - я видела, как одна осторожно трясет вторую за плечо, помогая подняться; теперь сидят, прижавшись друг к другу, поглядывают вокруг и чему-то пересмеиваются - и, кажется, вовсе не напуганы.
- Где мы? - голос мой звучит неожиданно громко, хотя я и старалась говорить шепотом. - Что происходит?
- Поговори с ним, - хихикает первая девушка.
- Позволь осмотреться в твоей Обители... - молитвенным шепотом выдыхает вторая, уставившись куда-то мне за плечо. Оттуда только что подошла я, там не может быть никого - и все же она смотрит, не отрываясь, не замечая меня. От ее остановившегося взгляда, от чудовищной неуместности смешка становится жутко.
И все же я оборачиваюсь - и на сей раз не могу сдержать вскрика.

Можно сколь угодно долго рассуждать о бесчисленности образов Вселенского Зла, уютно устроившись на мягком диване с бутылочкой пива или, на худой конец, жуя попкорн в кинотеатре... мы ведь знаем, беды от этого не будет.
Ау, реалисты-материалисты!.. где вы?!
Безобидные детские игрушки - по ночам они оживают и подползают ближе, ближе, ближе к постелькам своих маленьких хозяев; безумием отблескивают во тьме их глаза, легче ветерка, скользнувшего на улице, - их шепот... Солжет тот, кто скажет, что такого не бывает. Все мы в детстве прятались под одеялами от неясных шорохов. Все мы заставили себя забыть их.
Им на смену приходят те, кого, в отличие от игрушек, не свалишь пыльною грудой в картонную коробку и не похоронишь на антресолях. Приплясывающий джокер - злобный клоун, не прерывая танца, на секунду раздвигает губы в улыбке, обнажая окровавленные клыки. Поднимающиеся из могил мертвые - в лучшем случае они питаются болью и страхом живых, в худшем - их плотью. Бесформенные белесые тени скользят на грани сна и яви - несколько бесконечно долгих секунд после пробуждения не поднять руки, не шевельнуть пальцем...
Все они - здесь. Тот, Кто стоит передо мной, - неважно, как Он называет себя сейчас, неважно, что Он выглядит крохотным добродушным старичком в сиреневой мантии, больше похожей на халат, - из Его глаз смотрит на меня глумливая тварь со множеством обликов. Капля ледяного пота ползет по спине, во рту - медный вкус крови из прокушенной губы... и я называю свое имя, повинуясь Ему, я говорю еще что-то, не слыша своего голоса, - лишь бы поскорее уйти...
А потом все внезапно кончилось.

= II =

- Заколебали, демоны... - я делаю незаметное движение кистью руки, и певец, старательно выводящий очередной куплет бесконечной баллады, замолкает на полуслове. Некоторое время он еще открывает рот, пучит глаза и старается что-то прохрипеть - но мое заклинание не дает сбоев. Через минуту певуна выводят из бара под руки. Коллеги незадачливого исполнителя, как с удовольствием замечаю я, присмирели - никто больше не рвется в центр зала, все тихо сидят, поглощенные разглядыванием кружек с пивом. Ну и отлично.
Приходится пользоваться служебным положением - а что ж поделать...
Недавно в Старограде был объявлен очередной турнир бардов и менестрелей, долженствующий прославить в веках Хаддан и Администрацию его. Как водится, власти города сулили победителям немалую награду полновесными золотыми монетами, а также - в случае, если песни их будут чрезвычайно хороши и привлекут в город богатых иноземных торговцев, - бесплатную кормежку до конца жизни. Почуяв запах халявы, в столицу сбежалось немало бездарных писак - и это было б еще полбеды; но теперь они шатаются везде, оглашая окрестности унылыми завываниями, и укрыться от них нельзя даже в уютном староградском баре.
А мне позарез надо услышать беседу странной парочки, которая волею судьбы оказалась за соседним столом. Конечно, они оба - здешние жители, никакие не лазутчики, да и, строго говоря, подслушивание приватных бесед не входит в мои служебные обязанности, скорее даже наоборот...
Но я ДОЛЖНА услышать весь разговор, коль скоро до моих ушей донеслась оброненная случайно фраза!
Я слишком хорошо помню, как я попала сюда. Как внезапно оказалась на небольшой круглой площади, сжимая в потной ладони рукоять меча. Как завороженно глядела на здание Арены - огромное, оно навевало мысли о гладиаторских боях до смерти одного из сражающихся. Как вошла в него и заговорила с одним из стражников - его добродушное "Здравствуйте. Чем могу служить?" немало ободрило меня. Но через несколько минут мне встретился еще один стражник - то же самое скучающе-приветливое выражение лица, тот же самый дежурный вопрос, та же самая интонация... оказалось, бояться еще сильнее - возможно.
А потом со мною заговорил человек. Настоящий, а не один из этих оживших манекенов, заполонивших столицу - они прекрасно маскировались под людей, любой мог бы спутать, если бы они не повторялись, один к одному, безжизненные клоны... Он и научил меня, как жить в этом странном мире. Мой первый наставник...
Ну вот, конечно, так и пропустила добрую половину того, что хотела услышать. Отчего воспоминания всегда приходят не вовремя?

- Так вот, - говорит хрупкая девушка, навалившись грудью на столешницу и отчаянно жестикулируя, - черта с два мы попали сюда во сне! Я, например, помню все - лучше бы не помнила, честное слово! И некого винить, кроме себя! Красивой жизни хотели, фэнтезийной - нате, получите, распишитесь кровью... я вот уже три года полной ложкой хлебаю! Отыскать бы те Врата Возврата - кто знает, что за ними...
- Полагаю, все очень просто, - улыбается краешком губ высокий темноволосый мужчина, складывающий перед собою домик из спичек. Я завороженно слежу за его руками - ни одна спичка не упадет, все ложатся ровно, и на столе с невероятной скоростью растет крохотный макет Арены. Мужчина не прерывает разговора, отвлекаясь лишь для того, чтобы взять новый коробок: - Мы умерли, я думаю. Там, откуда мы прибыли, наши тела давно похоронили, и могилки обложили венками. Над некоторыми, может, даже кто-то до сих пор плачет. А это - наш общий ад. А Врата Возврата - просто переход в другой его круг. На более высокий уровень, если хочешь. Но если есть желание поискать их... отчего нет? Все какое-то развлечение.
В его руках - последняя спичка. Он откидывается на спинку стула и закуривает. А затем - подносит огонек к только что сложенному строеньицу, и оно послушно вспыхивает, осыпаясь неаккуратным пятном на темные дубовые доски...
И это решает дело - я направляюсь к ним.
Разумеется, меня встречают настороженные взгляды и молчание.
Разумеется, меня это не удивляет - я же в рабочей одежде, мы обязаны облачаться в нее даже в редкие минуты отдыха. Мы - инквизиторы, цепные псы законности, мы - всегда на страже добрых людей Хаддана, нас боятся и уважают...
А иные - ненавидят.
- Чем обязаны, прекрасная леди? - темноволосый приподнимает бровь в картинном удивлении.
Заговаривает первым, надо же. Но сейчас нельзя поддаваться на иронию.
- Вы говорили о Вратах Возврата. Я пойду с вами.

= III =

- Если хочешь что-то спрятать - ставь на самом видном месте, - мурлыкает под нос Шахтер, тихонько позвякивая разнокалиберными ключами, отмычками и какими-то железяками, названия которых я не смогу перечислить даже под пыткой. - Если хочешь, чтоб украли, - в банк запри и ключ глотай...

Имя "Шахтер" - наша давняя придумка. Забавно вспомнить, как мы старательно присматривались друг к другу в первое время знакомства; тогда же было принято решение Соблюдать Конспирацию. Конспирацию скрупулезно соблюдали во всем - сходились в баре в разные дни недели и в разное время, расходились по одному... Наши новообретенные имена - из той же оперы.
Двое, с которыми я познакомилась первыми, - Мастер и Солнышко. Он назвался так по профессии (а теперь уже дослужился до грандмастера). Ей, тонкой светловолосой травнице, очень подходит прозвище, которым он наградил ее в шутку. Кстати, и услышанный мною в тот день разговор о Вратах Возврата был не более чем шуткой. Она привыкла к этому миру. Ей даже нравилось здесь. А он периодически поддевал ее вопросами вроде - что же она могла сотворить в прошлой жизни, столь ужасное, чтобы попасть сюда. Знаете, бывают такие "междусобойные" приколы, неясные для непосвященных.
Шахтер - старый друг Мастера, не первый год копает с ним плечом к плечу. Любит пиво, женщин, а еще любит трепаться под настроение о своей заветной мечте - вырыть из глубокой, самой опасной, шахты подкоп к банку Старограда. Я долго смеялась над ним, не в силах принять его всерьез, - но как-то раз во время наших очередных посиделок он, хитро улыбаясь, выставил на стол здоровенную бутыль вина... из тайного погреба Инквизиции! Пока я, как сумасшедшая рыба, ловила воздух ртом, остальные хохотали так, что к нашему столу начали подтягиваться зеваки. Теперь я готова поверить во все.
Лилит - резкая и порывистая девушка, тоже из шахты. Если бы мы попали в старинную сказку с замысловатым квестом - наподобие "собрать в один союз воина, целителя, ремесленника, мага и принцессу, дабы убить Черного Властелина" - задание было бы провалено: разнообразием профессий наша компания не отличается. Зато Ли - превосходный огненный маг; впрочем, может и подлечить при случае.
И я. Я - Инка. Мне нравится это имя - хотя и образованное от ненавистной должности, оно вызывает скорее ассоциации с чем-то бесшабашно-вольным.
Пятый элемент. Будем надеяться, что хоть не лишний.

- Оп-ля!
Возглас Шахтера тонет в лязге и грохоте - после относительной тишины они звучат оглушительно, так что мы вздрагиваем. Будет странно, если на шум не сбежится вся Цитадель Инквизиции... нет, никто никуда не сбежится, осаживаю я себя. Мы забрались слишком глубоко - и, судя по толстому ровному слою пылищи на полу, здесь никого не было уже очень много лет. Паниковать нечего.
- И верно, нечего паниковать, - отзывается Мастер. Я пару секунд таращусь на него, пока не соображаю, что произнесла последние слова вслух. - Ну что, кто первый? Героям - поднять руки!
Каменная кладка под ногами - на века. Наспех расчищенный от пыли неровный прямоугольник. Тяжелая кованая дверь, теперь открытая, - ей больше подошло бы напыщенное название "врата", если бы она располагалась не на полу.
Только ведет эта дверь не в очередной тайный погреб... совсем не в погреб.
Я гляжу вниз, в черный провал - и каждым волоском, каждой клеткой кожи ощущаю, ЧТО на самом деле означает расхожий поэтический штамп: "бездна дышит в лицо".
У нас есть веревки, есть даже два факела - да вот беда, я вряд ли смогу заставить себя даже присесть на корточки рядом с этой ямой-в-никуда, не то что опустить в нее руку с факелом. Судя по лицам остальных, они испытывают примерно те же чувства.
А еще я понимаю, что только в старых, добрых, милых и уютных фильмах ужасов нашего прошлого мира было парой пустяков разведывать этакие вот дыры в параллельные пространства, спускаясь туда по веревкам и влегкую поднимаясь обратно. Здесь же, если мы решим... ч-черт, от одной мысли - давно забытый мороз по коже... опускаться придется вовсе не самым сильным и физически подготовленным - а кому-то из девушек. Из нас. Потому что, случись нечто непредвиденное, - мужчину мы можем просто не вытянуть назад. Силенок не хватит.
Колени подкашиваются, и в следующее мгновение я уже сижу на полу.
Утешает только то, что не я одна не устояла на ногах.

- Это же не могут быть Врата Возврата, верно? Это... может быть, проход к ним? Может быть, нам надо идти дальше?
Лилит явно напугана, но старается держать себя в руках. Молодец. Я вот пока еще не решаюсь заговорить - боюсь не совладать с голосом.
- Может, и они, - полушепотом отзывается Солнышко - она жмется плечом к Шахтеру и изо всех сил стискивает его пальцы, но вряд ли сама осознает это.
- Что-то я не припомню, чтобы кто-то обещал нам золотокованные узоры эльфийской работы на Вратах Возврата, - поддерживает ее Шахтер. Он смертельно бледен, но в остальном, кажется, в форме. - О красной ковровой дорожке, расстеленной перед героями, тоже не было речи. Но я совсем не уверен, что хочу туда лезть, - он глядит на черный провал в полу, и плечи его инстинктивно передергиваются. - Если мы даже решим... я не думаю, что смогу...
- Мы больше не придем сюда, вы понимаете это? - тихо спрашивает Мастер.
И мы, не сговариваясь, склоняем головы - ибо не понимать этого невозможно.

Мы - такие разные и такие одинаковые - несколько месяцев подряд собирались вместе, обсуждая тайну Врат Возврата, и за это время успели подружиться и сродниться.
Мы собирались вырваться из клетки прекрасного мира, поглотившего нас, - и несколько месяцев подряд искали путь к свободе. Куда там следопытам-рэйнджерам! - мы были намного выносливее, намного проворнее и зорче. От этого зависел наш успех.
Забавно, но факт: спрятанные тщательнее всего вещи чаще всего обнаруживаются прямо у тебя под носом. Единственным неисследованным местом на карте оказалась Цитадель Инквизиции...
Я смогла провести сюда всех - это было несложно. Но теперь, когда мы увидели воочию, что здесь скрывается...
Я точно знаю: больше не смогу пройти в одиночестве дальше парадного Зала Совещаний. Даже в винный погреб, да. А ещё лучше - вообще не буду входить в Цитадель одна. Никогда.
Сейчас мы выйдем отсюда - той же дорогой, что и пришли. Медленно и осторожно - по крайней мере, половину обратного пути нам придется пятиться, чтобы не поворачиваться спиной к Вратам В... куда бы они ни вели. И пойдем в бар, на наше привычное место. И будем долго пить - и молчать, потому что говорить уже не о чем.
И это будет наша последняя встреча.

= IV =

Имена героев известны всем. Даже если их не запечатлели навеки в мраморе памятников - они остаются в легендах.
Нам не достанется такой чести.
Впрочем, как посмотреть... пасть в бою со стократно превосходящим противником - не героическая ли смерть?
Врата Возврата, дорога перехода в прошлое, нужны были только нам. И то, как оказалось, не так уж и нужны. Но мы все же нашли их, и забыть найденное было уже нельзя.
Как только мы - уставшие, грязные, избегая взглядов друг друга, - вывалились на площадь перед Цитаделью, нас начали убивать.
Не манекены - люди, такие же, как мы.
Минуты не прошло, а в живых осталась одна я. Конечно, казенное обмундирование, максимум сил и защиты... Я ведь так и не сняла его.
Но это ненадолго - совсем ненадолго.
Ничего страшного, что наши имена никогда не запишут на пергаментах хронисты. Во-первых, это послужит на благо грядущим поколениям - менестрели сложат меньше бездарных баллад. А во-вторых...
Во-вторых, мы так и не закрыли Врата. Проход открыт - там, на самом глубоком ярусе запутанных ходов под Цитаделью Инквизиции, оплота порядка и законности в Хаддане.
Может быть, нам это зачтется.

Пророк.

На Главной Площади Старограда сегодня собралось очень много народа. Все пришли послушать странные речи одного старика. Он был косматым и неопрятным. Одет в длинный балахон, превратившийся в лохмотья. Как звали этого городского сумасшедшего, никто не знал.
«Послушайте меня!» — кричал он. — «Послушайте и запомните!»
«Близится конец! С каждой минутой он приближается! Слушайте меня! Я знаю путь к спасению!»
«Все начнется с того, что дьявольский шахтер найдет в средней шахте хадданиевую жилу! И будет на улицах Старограда радость и ликование! И больше других будут радоваться шахтеры! Но не будут они ведать, что хадданий из средней шахты — порождение вселенского зла! И будут все те, кто носит доспехи и амулеты из злого хаддания болеть и сходить с ума! И будет это первой карой за ваши грехи, нечестивые мысли и подлости!»
«Затем случится иное — на обеих полянах расплодятся жуки и осы, они будут жалить всех жнецов, а те не будут успевать отбиваться. И когда все жнецы погибнут, осы расползутся по всем окрестностям и будут нападать на все живое. И начнется паника, и Посланники Богов выйдут в сияющих доспехах защитить свой мир от напасти, победят, но и сами будут повержены. И будет это второй карой за ваши грехи, нечестивые мысли и подлости!»
«И будет так, что маги драконидов соберутся в зловещий круг и наложат лес страшное проклятье. И все, кто будет входить в него будут превращаться в драконидов. И с каждым днем будет расти их мощь. И пойдут они войной на деревню Майоли и сотрут ее с лица земли. И некому будет защитить ее, и некому восстанавливать. И будет это третьей карой за ваши грехи, нечестивые мысли и подлости!»
«И будет так, что кобольды выйдут из своей цитадели и начнут осаду Старограда! И те его обитатели, что еще останутся живы будут заперты и молить о пощаде и прощении. Но будет поздно и конец неминуем. И тогда найдется герой, который сумеет поднять всех на защиту города, и кобольды будут отброшены, но сам он погибнет непременно. И будет это четвертой карой за ваши грехи, нечестивые мысли и подлости!»
«И тогда, когда будет казаться, что все ужасы уже позади, Лич, повелитель мертвых, выйдет из своего подземелье и устроит царство Кошмара на Земле. И будут живые обращены в его мертвых слуг, а те кто сумеет бежать, укроются в западных горах. И поработит Лич и людей, и эльфов, и орков, и зверей, и драконидов, и кобольдов. И лишь бездушных он не сумеет поработить, ибо не имеют они души, которую можно поработить. И будет это пятой карой за ваши грехи, нечестивые мысли и подлости!»
«И тогда остатки живых будут прятаться в горах, отбиваясь от орд нежити. И будет их оружие и доспехи крошиться не по дням, а по часам. И не будет у них возможности починить его или сделать новое. И многие тогда лягут на землю и уснут вечным сном, чтобы не стать рабами. И будут другие горевать по ним. И среди живых воцарится скорбь и отчаяние. И не станет у них надежды. И будет это шестой карой за ваши грехи, нечестивые мысли и подлости!»
«И настанет время седьмой кары: извергнется вулкан, солнце скроется за тучами пыли и пепла. Очищающий огонь пройдется по всей земле. И даже мертвое снова погибнет и не воскреснет вновь. И будет вся земля пустой, безжизненной, тихой. Не расцветет на ней вновь ни один цветок. Не вырастет ни одно дерево. Не останется от вас ни следов, ни памяти.»
«И будет так! Истинно будет. И никто не сможет помешать этому случиться! Но в ваших силах спастись! Слушайте меня!»
—Ну вот, сейчас начнет заливать, чтобы уверовали в какого-нибудь бога или сходили молиться к Лианель, — один воин, стоявший у входа в банк сказал своему товарищу.
Тот хмыкнул и ответил:
—Нет, скорее, чтобы подали ему денег. Умеют люди байки травить. Ничего не скажешь.
А косматый старик продолжал:
«Слушайте меня! Пока вы ругаетесь, деретесь из-за жалких кусочков меди, пока вы подставляете друг друга из-за ничтожных заклепок, пока вы меряетесь друг с другом путями, вы не видите главного! Отриньте гонку за мощью и волшебным оружием! Отриньте войны и склоки! Живите в мире и возлюбите ближнего своего!»
—Во дает, — тихо и слегка восхищенно сказал кто-то рядом с двумя воинами. Они оглянулись на голос. С другой стороны входа в банк, прямо на земле сидела девчушка, еще совсем маленькая. В руках она с гордостью крутила совсем новенькую простую кирку.
—Ты что ходишь, голая и с киркой в руках? — строго спросил один из воинов. — Не провоцируй народ на тебя нападать.
Та мило улыбнулась и пожала плечами.
—Пусть нападают, у меня отбирать нечего. Что-то я припозднилась здесь. Счастливо оставаться. Мне еще надо успеть стать грандом до Нового Года.
С этими словами девчушка встала и пошла сквозь площадь к Юго-Восточному посту. На полдороге она обернулась и помахала двум воинам рукой на прощание.
—Милый ребенок, — заметил второй из воинов. — Жаль, скоро испортится. В нашем-то мире...
Первый протер глаза: на миг ему показалось, что на голове у девчушки видны маленькие рожки, а из-под короткой юбки высовывается хвост. Видение пропало так же быстро как и появилось. Сомнения остались.
Безумный косматый старик все продолжал свои пугающие речи, но люди не слушали его, предпочитая расходиться по своим делам.
День первой кары приближался.

Круглая крепостная стена, внутри нее – город. И мы с Анькой на этой стене, лицом к площади… Черные балахоны, распущенные волосы по плечам. И точно ждали чего-то… Или кого-то… Под нашими ногами, с внутренней стороны стены,- неглубокий, но темный ров. Вечер над городом, тишина, пустая площадь, точно затаившиеся в ожидании чего-то зловещего окна домов на той стороне… Город притих, город, точно небо перед ненастьем, словно бы ждал, что вот эта тишина, когда не поют даже птицы, не закончится ничем хорошим… Она и не закончилась… С запада, с самой дальней границы… Сотни, тысячи… И конца-краю им не было, этим странным, диковинным животным, то ли гиенам, то волкам, что очень были похожи на собак… Под руками, под оружием людей они умирали без единого звука, даже предсмертного визга не издавали их пасти, когда они штабелями ложились на недавно взошедшую траву и тут же исчезали, точно их там никогда и не было, а на их место приходили все новые и новые и точно так же, без крови, без единого звука, замертво исчезали в им одним известном мире…
Мы смотрели на это молча, так, точно это и не нас касалось вовсе, точно не наш это город вот-вот разорят полчища неизвестных нам зверей… А потом мы начали варить зелье, прямо там, где стояли, во рву… Вряд ли скажу каким оно было на вид,- я не знаю, какими бывают на вид и на вкус сваренные крысы, но этих крыс я сама еще, кажется, чуть теплых и еще шевелившихся вслед за Анькой бросала в ров прямо целиком…
А за городом собирались тучи… Свинцово-багровые… Они покрывали все небо, от края до края, от одного горизонта до другого, но так и не принесли с собой дождя… А над городом было светло, а на площади зеленела трава, а полчища животных ушли прочь, но вместе с ними исчезли и люди, в городе, казалось, не осталось ни одного живого человека… Город будто умер…
А мы, собравшись с духом, готовились пить зелье. Все так же не говоря ни слова, каким-то ковшом Анька зачерпнула из рва зеленоватой жидкости и, глотнув сама, протянула мне… И мы все так же стояли и смотрели на город, что был освещен предзакатным солнцем, так, точно и не собирались тучи, точно и не было ветра и холода, и начинавшегося дождя за спинами двух черных, как небо в беззвездную грозовую ночь, волчиц на городской стене. Мы все так же ждали, две черные волчицы с человеческими глазами, ждали, пока из пределов города к нам на крепостную стену не поднялся белый, уссурийский тигр с угольно-черными, до боли знакомыми мне глазами… То был Артур, то был сам Артур, что, казалось, и тут, в этом страшном, сумеречном, гнетущем сне, хотел уберечь и защитить меня от всех бед, от всех опасностей, что, возможно, ждали меня впереди... Его сила, его любовь, казалось, даже тут, в этом диковинном и страшном сне, хранили меня, давали мне сил справится со всем, выдержать все и, главное, дойти, благополучно дойти до того дня, того места, где для нас двоих, где для многих, кто поверит, кто пойдет, начнется новое начало…
А потом мы шли, шли куда глаза глядят, шли куда-то за горизонт, где вдали, разрастаясь, разгораясь, прямо на горизонте, манил к себе яркий белый свет, шли втроем – белый уссурийский тигр и две черные волчицы по бокам… Инь и Ян… Инь и Ян, что шли, удаляясь от города все дальше и дальше, все ближе и ближе подходя к яркому свету на горизонте, Инь и Ян, что шли по телам, по горам, по сотням, по тысячам тел неизвестно кем поверженных врагов… Я не видела крови, ни капли ее, но эти тела, эти никогда не виданные мною звери однозначно были мертвы. Не знаю откуда, но я знала это наверняка… Но мы не останавливались, мы все так же шли вперед, к тому свету далеко впереди, у самого горизонта…

Вот блин, ну и приснится же! Я села на постели и зажгла свечу на тумбочке. Все, больше ни за что не пойду к Урзусу его бодягу пить – одни кошмары потом снятся. И в животе урчит. Слава Богу, и без того обещала сегодня Лианельке с травами новыми к ней забежать, заодно и лекарство какое от похмелья сварганит. Валялась долго, в конце концов, надоело слушать, как в голове гудит, и собралась к Лианель.
На главной площади, по дороге к Храму, встретилась с Анькой, близкой своей подружкой и по совместительству сокланом. По хмурому, задумчивому лицу Аньки было понятно сразу, что что-то с ней не то.
- Приветики, Звездочка. Что с тобой такое? На тебе ж лица нет.
- Да ничего такого. Просто спала жутко, всякая чертовщина всю ночь донимала.
- Аха. Меня тоже. Снилось, будто Староград осаждают и мы с тобой зелье какое-то варим.
Анька оторопело посмотрела на меня.
- Откуда ты знаешь?
- О чем?
- Что мне снилось.
- Да откуда. Это мне снилось.
Мы только смотрели друг на друга и не могли разобрать, то ли это еще похмелье после вчерашнего знать дает, то ли и правда снилось нам одно и то же. И если правда последнее, то что-то это должно значить. В общем, про Лианельку мы благополучно забыли. Похмелье тоже как рукой сняло. Чтобы наверняка уж во всем разобраться, решили свернуть в городской бар к Мартину – уж что-что, а его коньяк завсегда от всего помогает.
Увлекшись под коньячок междусобойчиком, мы бы, наверное, так и не заметили странную троицу за соседним столиком, если бы не громкие крики с той стороны. Троица эта явно была неместная – в рваной, грязной одежде, поношенной обуви, с давно не бритыми лицами,- изрядно уже выпила и напрашивалась на драку. По крайней мере, попытки посетителей утихомирить разбушевавшихся незнакомцев не привели к успеху, они только огрызались и хватались за внушительного вида ножи. Кто-то побежал за барменом и охраной.
Понаблюдав некоторое время за попытками Мартина или утихомирить (терять заработок никому не хочется, а слава местного бара уже давно не была кристально чистой – потасовки, мелкие и большие, с давних пор стали здесь обычным делом), или все-таки, несмотря на потерю в деньгах, выгнать дебоширов (как говорила моя бабушка, старая добрая ведьма, «свято место не бывает пусто» и это вполне подходило к бару – новые клиенты всегда найдутся, особенно учитывая тот факт, что на рынке всегда продают из-под полы всякую бодягу, которой очень просто отравится после первых же глотков, а у Мартина было хоть какое-то подобие сервиса и качества) мы решили, что магия и хорошая алебарда все-таки не нож и с некоторого расстояния нам ничего не будет. После парочки простеньких заклинаний с моей стороны, которые я произнесла даже не в полную силу, дебоширы эти убрались в места одним им известные, а посетители вернулись к тому, за чем они сюда, собственно, пришли – выпиванию и закусыванию.
- Как ты думаешь, что все это может значить?- спросила я, разливая остатки коньяка по стопкам и накалывая на вилку кусок лимона.
- Ты о тех, которых прогнали?
- Нет. Я ж не первый день тут живу, у Мартина такое чуть ли не каждый божий день. Я про наш сон.
- Если б я знала. Только не чисто тут явно. Подождите, подождите,- тормознула Анька бармена, когда тот пытался поставить на стол еще одну бутылку с коньяком и какие-то закуски.- Мы больше ничего не заказывали.
- Это подарок. Все-таки вы очень помогли с теми бандитами,- Мартина аж перекосило, потом он тихонько прибавил.- Это за счет заведения.
Ну за счет заведения, так за счет заведения. Почему бы не выпить еще, раз сами предлагают.
В общем, из бара мы с Анькой вышли только ближе к ночи уже на изрядном подпитии. Протрезветь, впрочем, нам пришлось достаточно быстро. День, как и вечер, был каким-то странно обломным и напряженным с самого утра.
Немного посовещавшись, на нетвердых ногах в состоянии крайне близком к полутрупному мы направились в Храм к Лианельке в надежде на то, что она нас пустит в какой-нить закуток переночевать – ну не идти же, в самом деле, в таком состоянии домой, начальство с нас потом за такое три шкуры сдерет и еще скажет, что мало было: распитие горячительных напитков у нас было категорически запрещено даже для сугреву – пьяные бойцы, мол, не бойцы. Уже на подходе к Храму, возле башни магов, Анька то ли обо что-то споткнулась, то ли на что-то натолкнулась. В первые секунду-две я не придала этому никакого значения – мы обе были хорошо навеселе и в спотыканиях и ковыляниях не было ничего удивительного. Я уже собралась было идти потихоньку дальше, когда Анька начала дергать меня за рукав и показывать куда-то в сторону. В сторонке от нас стоял какой-то человек – длинный, серебристый балахон, капюшон почти на самые глаза, на плече рваный рюкзак. При блеске луны, выглянувшей на короткий миг из-за туч, мы смогли разглядеть ужасный шрам у незнакомца на лице. Я могла бы побожится сейчас, что в городе я его никогда раньше не видела, но от чего-то вся фигура его казалась мне жутко знакомой. Он подошел к нам поближе и протянул, чуть нагибаясь, руку к земле. Только сейчас я поняла, что у нас под ногами лежал какой-то то ли мячик, то ли шарик, который слегка блестел при луне.
И вот тут-то стало совсем страшно. Я, стремительно трезвея от страха, покосилась на бледную как смерть Аньку – ей было не лучше, чем мне.
Впрочем, сильно долго стоять и боятся нам не пришлось – сзади послышались чьи-то знакомые голоса. Оглянувшись, я увидела на тропе, шедшей к городу, с десяток воинов в одежде, ранее в Старограде невиданной, среди них – уже известная нам с Анькой троица дебоширов из бара. Троица эта нас тоже заметила и, видимо, решив припомнить нам давешнюю обиду, направились в нашу сторону.
С полупьяных глаз, но быстро трезвея, начали собирать остатки сил. Анька, уж на что девка мирная и в драки не лезущая (не то что я, в любую дырку затычка), настойчиво задвинула меня за спину, вытащила невесть откуда громадный свой топор (и где она его таскает все время – ума не приложу). Топор был широкий, увесистый и явно очень тяжелый, но подруга обращалась с ним так, будто у нее не топор в руках, а веник, которым комнату подметает. Но день сегодня явно был не наш: пока я судорожно пыталась вспомнить хоть какие-нибудь сложные массовые заклинания, которым меня учили в школе магии, и все никак не могла собраться с духом и мыслями, у Анютки выбили топор. Делать было нечего, колдовать пришлось наобум самые простенькие заклинания, какие только помнила. В общем, то ли день был явно не наш, то ли выпили мы все-таки слишком много, но сгусток энергии полетел каким-то непонятным образом не во врагов, а прямо в Анютку. Что было дальше – не помню, меня ни с того ни с сего накрыла кромешная темнота…
Когда очнулась, глаза разлепить смогла только с трудом. Начала осматриваться кругом. Лежала я на куче соломы в каком-то не то подвале, не то сарае - определить было крайне сложно, - бревнами обкладывают и то, и другое. В самом дальнем углу стоял огромный железный стол, на котором лежало чье-то тело, перебинтованное с ног до головы. С большим трудом в этом теле я узнала Аньку. Только я стала судорожно вспоминать, что же вчера, собственно, произошло, как где-то вдалеке загремели чем-то металлическим, а вслед за звуком появился уже знакомый нам с Анькой странник со шрамом на лице, тот самый, которого мы видели возле Башни магов. Уверенной походкой странник направился к столу, где лежала Анька, поставил на стол рядом с подругой миску и положил свежие, чистые бинты, которые нес в руках. Странник стоял ко мне спиной и орудовал над Анькой, видимо, снимал старые бинты. Перед тем, как снова отрубиться, я так ничего и не увидела, как ни старалась, только слышала, как диким, ужасным, больным криком кричала Анька. Потом для меня в очередной раз наступила темнота…
Очнулась я в очередной раз, что кто-то тыркнул меня чем-то острым под самое ребро. Разлепив с трудом глаза (чувство было, точно у меня веки склеили клеем «Момент»), увидела склоненное надо мной непонятно что – то ли мумию, то ли зомби полностью в бинтах, пропитанных кровью. Отскочила от неизвестного существа так быстро, точно и не надавали вчера по ребрам вовсе, внутри все сжалось, сердце начало колотится так, словно вот-вот из груди выскочит, а в голове начали крутиться всякие простенькие заклинания для усмирения подобного вида нечисти (хотя до этого момента я особой нечисти никогда не видела, разве что полутруп на арене. И то, полутруп вполне ручной и мирный), но выговорить я толком ничего не могла.
- Подруга, ты чего?- от звуков знакомого голоса на душе стало сразу легко и спокойно. Но ответить я так ничего и не смогла – от испуга все слова вылетели нафиг из памяти. – Слушай, мы где вообще? Как тут оказались?
Дар речи ко мне все никак не хотел возвращаться, при одном взгляде на Аньку он, казалось, терялся еще больше, поэтому я только промычала что-то крайне невразумительное. А где-то вдалеке в это время снова послышался металлический шелест и в самом дальнем углу комнаты появился какой-то силуэт и направился в нашу сторону.
Чисто на автопилоте (ясное дело, что в таком состоянии ни сражаться, ни даже держать в руках нормальное оружие она бы не смогла) Анька хватанула первое, что в руки попалась и стала в боевую стойку. Когда незнакомый силуэт подошел поближе, мы с Анькой узнали в нем все того же странника, который был возле башни магов, а после, уже здесь, перебинтовывал Аню. Анька с открытым ртом снова начала разглядывать странника, обронив при этом то, что держала в руках, и рухнула в обморок на солому, на которой я до недавнего времени лежала, я, вслед за Анькой, тоже стала разглядывать лицо и шрам этого странного человека. Если он, конечно, был человеком.
Странник со шрамом прибавил темп, подошел к Аньке и начал бормотать над ней что-то мало понятное. Потом поставил рядом со мной железный тазик с какой-то жутко вонючей жидкостью зеленого цвета и бинты, взял Аньку на руки так, словно бы она пушинкой была, а не живым человеком, и отнес на все тот же железный стол в дальнем углу. Когда странник вернулся, чтобы забрать тазик и бинты, он бросил на меня мимолетный, но какой-то очень оценивающий взгляд, будто душу из меня вытрясти хотел.
Я тем временем пришла окончательно в себя, отдышалась, успокоилась, попыталась собрать все оставшиеся силы, которых было не так уж и много, в ноги и встать. Не скажу, что это получилось у меня с первого раза – все тело точно свинцом налилось, голова была чугунной, складывалось ощущение, что по ней стадо мамонтов протопталось. Когда все-таки получилось встать, я, пошатываясь (так я, наверное, ходила на первом году своей жизни), направилась к незнакомцу и из-за его плеча начала смотреть, что он делает с Анькой. Странник все время пытался отогнать меня локтем, когда же ему это наскучило (любопытство моя вторая натура и когда-нибудь оно меня погубит, как кошку), он прикрикнул на не слишком хорошем русском языке:
- Да угомонись уже, иди вон из рюкзака лучше еду возьми, а то едва на ногах держишься.
Кое-как добралась до того места, где лежала, и начала рыться в оставленном там странником рюкзаке. Нашла нечто, похожее на еду, на вкус оказавшееся весьма неплохим – чем-то напоминало мясо старого грифона, запеченное на углях.
- Только смотри все не съешь,- покосился на меня странник из угла и снова принялся за дело. Когда закончил, начал расспрашивать меня про мое самочувствие, но вымолвить на все его вопросы я могла только одно:
- Где мы?
- Меньше пить надо,- сквозь зубы процедил он и ухмыльнулся. – Ты, кстати, подругу свою за какие такие грехи тяжкие? А то ведь подобной отравой за просто так не долбают.
- Случайно получилось,- промычала я и еще сильнее прижалась к холодной, каменной стене.- А сколько мы тут уже?
- Трое суток,- странник развернулся ко мне спиной и ушел в ту сторону, с которой пришел, прихватив по ходу из рюкзака яблоко.
Как только странник ушел, сразу же бросилась к подруге. Осторожно размотала бинты на правом плече, оно было сильно обожжено и из раны слегка сочилась кровь, аккуратно я забинтовала Анино плечо снова. Только сейчас поняла, что подсознательно три дня назад вместо легкого заклинания, колдонула мор, отраву замедленного действия. Если вовремя не нейтрализовать яд, человеку придет конец. Правда, орки всегда были менее чувствительны ко всякого рода отравам, можно сказать, у них иммунитет, так что была надежда, что Аня достаточно быстро придет в свое нормальное состояние. Если, конечно, в теперешних условиях можно было говорить о какой-либо нормальности. Так что выбираться отсюда надо было как можно скорее, поэтому я решилась растолкать Аньку, что мне, после долгих мучений, все-таки удалось.
- Ри…- позвала Анька хриплым голосом, едва разлепив глаза, а потом что было духу шандарахнула меня рукой по шее. Что ни говори, а в любом состоянии рука у моей боевой подруги – тяжелее некуда.- Вот тебе за твою магию.
Впрочем, обижаться было совершенно не на что – сама прекрасно понимала, что в Анькином состоянии виновата я. Недолго думая и совещаясь решили, что надо уходить. Я быстренько собрала наши вещи – отыскать их было не так уж и сложно, в той каморе, где мы находились, не было ничего, кроме соломы и железного стола, все необходимое для перевязок странник всегда приносил с собой, следовательно – все, что валялось на полу по рюкзакам и сумкам было стопроцентно нашим.
Собрала шмотки, сумку повесила на одну руку, Аньку подхватила второй и так мы поковыляли в ту сторону, откуда все время появлялся странник. Шли мы довольно долго, учитывая тот факт, что моя боевая подруга едва держалась на ногах. Через несколько минут ходьбы, а точнее сказать, черепашьего ковыляния мы наткнулись на ржавую железную дверь. Ни дверей, ни ручек не было видно и в помине, пришлось колдонуть пару простеньких заклинаний, чтобы отрыть дверь. Когда мы вышли из так называемой комнаты, нам открылся непонятный лабиринт, в котором жутко воняло, везде бегали огромные крысы (я их, кстати, панически боюсь и я изо всех сил старалась не показать Аньке, до какой степени мне страшно). Было очень мокро и сыро, но достаточно светло – каждые двадцать-тридцать шагов на стенах висели факелы.
Долго спорили с Анькой, куда идти дальше. Потом все-таки решили, что пойдем прямо. Не успели мы сделать и 10 шагов от двери, как неизвестно откуда показался тот же странник и, то ли нам послышалось, то ли он и правда сказал что-то вроде:
- И далеко вы собрались гости милые?
Мы и оглянутся не успели, как странник уже оказался рядом с нами и подхватил Аньку под другую руку. Мы переглянулись, Анька ухмыльнулась и покраснела. Уже втроем мы кое-как поковыляли в ту комнату, из которой мы с Анькой еще недавно так хотели смытся.
Когда зашли в комнату, я помогла страннику усадить Аньку на солому, где я недавно спала, я сама села на ящике рядом, а странник снова куда-то исчез. Долго себя ждать он не заставил, вернулся минут через 10-15, держа в правой руке несколько полуживых крыс. Они еще слегка шевелились в руках странника, а я, при виде этих мелких животных, едва подавила свой писк. Странник достал из голенища грязного, давно нечищеного сапога кинжал и начал разделывать крыс прямо у нас на глазах. От отвращения и ужаса я не знала, в какой угол мне забиться. Ужасно хотелось закрыть глаза и не смотреть ни на странника, ни на солому перед собой, но не получилось – странник смерил меня своим странным, придурковатым взглядом и я, подымаясь, машинально сказала:
- Сейчас все сделаю.
Чисто на автопилоте начала обыскивать комнату, пытаясь найти хоть что-либо, что можно было бы здесь разжечь без особого вреда для жизни и здоровья. Все найденное выложила в аккуратную стопочку, стопочку подожгла простеньким заклинанием, которому меня научил Гивендальп еще когда только поступила в школу магии. В кучке засверкала маленькая искорка, на глазах начала разрастаться в полноценный костерок и я так засмотрелась на него, что на время забыла, где я нахожусь и что происходило со мной и Анькой последние несколько дней. В памяти начали всплывать воспоминания – как поступила в школу магии к Гивендальпу, как проходила свое первое испытание – искала в лабиринте грота потайную дверь к Духу Магии, чтобы тот определил, какую именно школу магии мне выбрать. За годы учения мне жутко нравилось смотреть, как Гивендальп злился, когда у меня что-то не получалось. К сожалению, хороших воспоминаний хватило не надолго – как раз к тому времени, когда огонь разгорелся в полную силу, они все благополучно закончились, а разгоревшийся костер не принес мне ничего хорошего – при свете комната, в которой мы находились, оказалась еще хуже, чем до того: весь потолок густо зарос паутиной и вывести ее было уже явно невозможно, а по углам висели странные пауки с почему-то хищно горящими глазами.
Пока я, засмотревшись на огонь, вспоминала самое начало своего пути в Хаддане, странник снял с крыс шкурки и бросил в костер. Потом достал неизвестно откуда железный, длинный прут, насадил на него трупики крыс и начал жарить их на огне. Несмотря на разносившийся по комнате вкусный запах жареного мяса, при мысли о том, что же именно странник жарит, а так же при воспоминании о трупиках несчастных грызунов, меня начинало неудержимо мутить. Когда все было готово, странник разделил мясо всем поровну. Есть хотелось так сильно, а еда пахла так вкусно, что в определенный момент мне стало совершенно наплевать, чем этот кусочек был при жизни. Не особо загружаясь я начала есть, правда, перед тем, как начать жевать, покосилась на Аньку. Она какое-то время с сомнением вертела хорошо прожаренную тушку и нехотя начала пробовать.
Когда мы с Анькой уже вошли во вкус трапезы, из далека, с той стороны, где находился выход из комнаты, послышался шум и в помещение ввалилась та самая троица, что напала на нас возле башни магии. Может быть, их привлек запах, а может быть, они оказались здесь по какой-то другой причине, но факт остается фактом – увидев нас, эта троица тут же схватилась за оружие. Странник, лениво потягиваясь, встал, развернулся к нам спиной и достал невесть откуда меч. Через несколько секунд той шайки и след простыл, только пыль поднялась. Я даже не особо успела сообразить, что же именно произошло.
Странник снова сел у костра и начал ковыряться у себя в рюкзаке. Через какое-то время он достал из рюкзака нечто похожее на кружку и какую-то емкость, очень похожую на старую бутылку и заполненную жидкостью с еловым оттенком. Вопросительно протянул нам с Анькой.
- Неееет!- завопили мы хором.
- Ну как хотите,- махнул рукой странник, отлил себе немного в кружку, а бутылку снова спрятал в рюкзак.
Честно признаться, состояние Аньки не давало мне покоя. Тому снадобью, которым странник с завидно регулярностью обмазывал ее раны, я не доверяла. Впрочем и ему самому я не слишком доверяла. Поэтому, собравшись с духом, я как можно вежливее спросила:
- А когда мы сможем двинуться в путь? Нам срочно надо к Лианель, пока Анька от такой потери крови не загнулась совсем.
- Ладно, собирайся,- ухмыльнулся странник и начал тушить огонь.
Собрались мы довольно быстро, минут за 15. Еще минут 20 мы блуждали по коридорам лабиринта в поисках выхода. Куда и когда мы поворачивали я так и не смогла запомнить, думала только о том, что, если бы мы с Анькой оказались тут вдвоем, мы бы точно сами благополучно не вышли, а еще о том, что я никогда до сегодняшнего дня и представить не могла, что Анька, при всей своей хрупкости и тонкости, может быть такой тяжелой. Вот уж воистину – внешнее впечатление о человеке может быть обманчивым.
Когда мы наконец-то выбрались из этого ада и над головой стали видны звезды, стало чуть получше. По крайней мере, боятся было уже совершенно нечего – наш с Анькой кошмар воплотился в жизнь в полной мере. Правда, радоваться было рано – на полпути в городу нас ждала засада. Как вы думаете, кто оказался главными запевалами? Да, да, наши давние знакомые, из-за которых и заварилась эта каша. Впрочем, с помощью странника отделать этих товарищей не составило особого труда. Кто бы мог подумать, что эти задиры окажутся такими слабыми?
- Дальше сами пойдете,- начал прощаться с нами у ворот Старограда странник.
- Почему?- мы недоуменно переглянулись.
- Не сейчас,- и исчез так же странно, как и появился.
Мы еще некоторое время оторопело постояли у ворот. Потом потихоньку поковыляли к Храму.
- Ты хоть спросила, как его зовут?- неожиданно выдала Анька.
- Нет. А должна была?
- Уже не суть важно,- расхохоталась подруга.
В общем, до Храма мы добрались без проблем (если, конечно, не считать того, что мы по дороги на практически ровных местах несколько раз спотыкались и практически падали). История эта закончилась для нас вполне благополучно, Лианель, когда мы рассказали обо всем произошедшем, заметила только:
- Ну и неделька у вас выдалась, девочки.
А со странником мы еще не раз встречались. Правда, по другим поводам и это уже совсем другая история.