Подача заявки на участие в номинации "Один день из жизни Хаддана" ХЛК 2008

1. killer_in_you
2. Один день из жизни Хаддана
3.

Сложно, сложно жить на пенсии. Быть всеми забытым и вынужденным собирать бутылки под лавочками на детских площадках. Именно такой образ жизни и вёл Хаддан.
Просыпался он рано – советская армейская привычка никуда не исчезала. Он долго нащупывал под кроватью единственный костыль, наконец, кое-как, едва не сваливаясь на пол, он доставал костыль и, опираясь на него, шёл на кухню. Несколько раз он, конечно, оступался, чувствуя боль то в боку, то в сердце, то и вовсе помрачение в голове… но он знал – на кухне его ждёт подзарядка. Ещё немного. Старая скрипящая дверь с отвалившейся ручкой. Неимоверное усилие, чтобы открыть её костылём, опёршись о стенку. Кухня. Шкаф с таблетками.
Глаза старика загорелись. Он засунул руку в аптечку и вытянул две зелёных упаковки с надписями «Реал-форте». Дрожащей рукой он высыпал содержимое двух пачек себе в рот и запил предусмотрительно оставленной со вчера в стакане под тряпочкой кипяченной водой…
Хаддан почувствовал прилив сил. Он приставил костыль к столу и уверенным шагом пошёл в ванную. Покрытая ржавчиной раковина. Да и весь санузел не к чёрту: слив в унитазе не работает, оставляя всё дерьмо Хаддана плавать на поверхности, стиральная машина пылится в углу, на ней лежит парадный костюм Хаддана, сменённый на вечный стариковский халат… кое-как пенсионер умылся.
Предстояла самая сложная часть для Хаддана: старик должен был идти на прогулку. Он недоверчиво посмотрел в окно, за которым почему-то всегда видел лишь жёлтые листья на деревьях и серое небо (в жизни старика не было тепла), и пошёл одевать заношенные спортивные штаны и куртку.
- Эрпегыч, - окликнул его сосед, вечно сидящий на скамейке у дома.
«Всю жизнь боролся за то, чтоб побольше людей узнали моё отчество, а теперь только отчество и знают» с грустью подумал Хаддан Эрпегович Серверов.
- Как поживаешь, говорю? – во второй раз подал голос сосед, - Эрпегыч, ты меня слышишь вообще?
- Слышу-слышу… хреново поживаю. На таблетках да молоке…
- Пенсию-то, говорят, повышать будут!
- Дожить бы, - несколько пессимистично ответил Серверов и поплёлся в магазин, закинув за плечо классическую авоську.
По пути Серверов всё время что-то недовольно бурчал себе под нос, глядя на современную молодёжь, вспоминал, как водится, былые времена, правда, с удивлением не находил в них ничего хорошего. Внезапно Серверов почувствовал укол в сердце. Он остановился и приложил руку к груди. Его губы посинели. Старик понял, что теряет сознание.
Дальнейшее Хаддан Эрпегыч помнил смутно. Довольное долгое время Хаддан лежал, не в силах даже пошевелиться. Вокруг него бегали врачи, его везли на «скорой помощи», ему подсоединяли капельницу, делали внутривенные уколы… Хаддан не приходил в себя.
Вскоре в палату вбежал сын Хаддана Эрпегыча – молодой бизнесмен с безупречно-лежащей причёской и в гениально-подобранном к костюму галстуке. Едва он появился, всё внимание переключилось на него, тем более, что он тут же начал громко кричать:
- Не трогайте отца! Ему просто нужен покой! Родовое проклятие Серверовых – мы не способны к длительным нагрузкам! Я тоже вынужден на своей работе каждые два часа делать паузу, иначе буду в таком же состоянии… а в его возрасте даже самые минимальные нагрузки противопоказаны. Но ничего, благо живой – значит, потихоньку оклемается, - молодой бизнесмен опустился на корточки и схватился руками за голову, - сколько раз я говорил: «Отец, зачем ты каждый день ходишь в магазин, если тебе это так трудно даётся…». Я ведь готов ему всё привозить. Я ведь готов, в конце концов, перевезти его из той дыры, где он обитает, к себе в пятикомнатку! А он, старый дурень, только и твердит: «Хаддан не будет принимать подачек. А ты, сын, предатель!».
- П-п-п-х-х… - раздался голос старика Хаддана, - П-предатель!
- Кого, кого, отец, я предал?! – закричал сын, вскакивая на ноги и глядя горящими глазами на старика.
- М-меня. Я с-скоро умру, - Хаддан Эрпегыч сделал неимоверное усилие, чтобы сказать ещё немного слов, - Не отдавайте моему сыну ту дыру, где я жил…
Хаддан закрыл глаза.

Сын Хаддана сидел на ступеньках больницы и нервно курил. «Предатель? – думал он, - Старик меня ненавидит за то, что я только тем и занимаюсь, что накоплением капитала. Недостойным методом, как он любит выражаться. А я просто пошёл работать к его давнему неприятелю - Линейджу! Откуда я знаю, что они там не поделили в своей коммунистической молодости? Факт остаётся фактом: Серверов загибается в непонятной дыре на окраине, а Линейдж живёт во дворце в центре! Грустно, конечно, но се ля ви…».
Пошёл дождь. Бизнесмен не обратил внимания.
По ступенькам под руку с врачом прошёл Хаддан Эрпегыч. Старик посмотрел на своего сына, открыл было рот, но тут же показательно отвернулся и, оттолкнув врача, быстро пошёл по ступенькам.
- Хаддан Эрпегыч, простудитесь, дождь ведь! – крикнул ему вслед врач.
Старик оглянулся, пожевал губами и еле слышно произнёс:
- Никто ничего не потеряет, - с этими словами он развернулся и исчез из поля зрения.

1. Skillet
2. Наша "роскошь"
3.
С чего начинается день в Хаддане? Думаю, никто не знает ответа на этот вопрос... Может с взмаха кирки шахтёра-полуношника или с продуманного и спланированного нападения на рейд босса, а может просто с перезагрузки сервера?! Но одно я знаю точно – любой день начинается с общения! Бдуть то простое «Всем привет» посланное в клан чат или тёплое дружеское приветствие старых друзей – «Привет, как же давно тебя тут не видел». Хаддан, на мой взгляд, прежде всего мир общения! Я расскажу вам историю моего дня.
Нажав кнопку войти, я был приятно удивлен: травма, полученная во вчерашнем свадебном хаоте прошла и персонаж был дееспособен. Моё утро всегда начиналось с просмотра вкладки «Друзья» и приветствий, но сегодня было не до этого... Быстро перейдя на знакомую и вполне достоверную новостную ленту, я увидел первую полосу! Не могу сказать, что новость касалась непосредственно меня или моего клана, но было весьма любопытно следить за развитием событий. А суть заключалась в том, что вероятно в нашем сказочном мире назревал нешуточный конфликт. Что ж я узнал всё что хотел и вернулся к своему обычному распорядку дня: посмотрев личные сообщения на форуме, я поздоровался с кланом и был приятно удивлен вступлением еще двух человек. Новость уже обсуждалась у нас в чате, и я принял участие в споре... Дальнейшее развитие событий может утомить читателей, поэтому не буду подробно описывать происходящее, а просто перескажу известную поговорку: «В споре рождается истина». Последующие события развивались стремительно и покрывались всё новыми и новыми подробностями! Мой день был столь насыщенный, что описать все события и книги не хватит, но все-таки углублюсь в некоторые события. Так как обстановка была напряженная, было принято решение вооружиться и приготовиться вступать на стороне союзников! Зайдя в бар, я не мог не поучаствовать в потасовке в зале, тем более что после неё обычно все расходятся довольные и радостные. Пока мы ждем хода всех остальных, ведуться просто уморительные беседы и вот обрывки из них:
- вот щас вылетит крит на 500 и кое-кому не сдобровать…Хе-Хе..
- скорее у меня пройдет магическая коцентра чем ты кританёшь..))
- тихо всем! а то ща хаёв позову xDD
- ахаха сам же и получишь по мягкому месту от них….
- упс смотрите кто тут... о_О
- ну что наигрались карапузики??
- а может договоримся? =)
...
И так далее! Вообще каждый заход в барный зал наполнен неподдельными весельем и азартом! Забив инвентарь боевыми элями и несколько приняв сходу, я отправился в храм. Мой путь лежал через главную площадь, на которой всегда шумно и людно; отрывки фраз из обсуждений новостей и разговоров были видны в чате. Это было обычно, и все уже привыкли, потому, что первое, где появляются новички и есть главная площадь. Добраться до храма не сложно: надо пойти прямо к башне магов и свернуть налево, через парк. В храме же очень редко ведутся публичные обсуждения и там можно спокойно почитать торговый чат и покидаться личными сообщениями. Прошло немало времени до того как нам сообщили о стычке прямо на выходе из города, и реакция не заставила себя ждать. Там где обычно стоят каратели, был бой, он ничем не отличался от больших стычек во время войны, кроме удивления и иронии самих карателей, наблюдавших за схваткой. Они подшучивали и ставили “ставки” на разные стороны. Мы проиграли из-за численного преимущества противника, и, сказав всем спасибо, каждый удалился восвояси. В личном разговоре мы обсудили ошибки и тактику на следующий бой и пожелали друг другу удачи. В это время в клане обсуждались причины, и разгорелся нешуточный спор, по поводу целесообразности ведения войны. Еще две или три стычки за день и я спокойно уселся в храме. В течение вечера я пообщался с огромным количеством людей, чтобы узнать их точку зрения. Удовлетворив своё любопытство, мы начали непринуждённо флудить в клан-чате и препираться по поводу «кто выиграет в войне». Это было забавно - смотреть на разные шуточки в сторону противника и знать, что пока он это не слышит, нам ничего не будет. Жаль я был не в шахте! Во там-то настоящая флудилка... С собственным “королём”, знаменитостями и просто неординарными людьми, дружба с которыми не только может скрасить долгое пребывание в шахте, но и изменить человека как личность.
Кто как, а я знаю, зачем играю в этот проект! Я точно знаю, что могу найти там и что дать ему; все мы создаём полноценный уникальный мир со своими особенностями. В заключении хочу привести высказывание всем известного автора, которое наиболее полно выражает мою мысль:
«Самая большая роскошь в жизни – это роскошь человеческого общения».
Я думаю, нам всем стоит задуматься над этим!

1. Tarantoga
2. ненависть
3.
Ненависть…
Ненависть и боль, и страх, и злоба – чёрная злоба, пожирающая тебя изнутри. Копи их в себе. Лелей их, сколько сможешь, пока душа твоя не начнёт рваться на части. А когда почувствуешь, что держаться больше не в силах – собери их на острие своего клинка и ударь! Ударь так, будто бьёшь последний раз. Ударь так, будто жизнь твоя закончена. Ударь так, чтобы противник не смог уже ударить в ответ…
И Ариус бил! Он бил так всю жизнь. С младых лет, когда отец передал ему исскуство «злого клинка», Ариус не выпускал из рук оружия. Именно так он убил своего первого гоблина. Именно так он бился в ту страшную ночь, когда орда кобольдов напала на его деревню. И видя, как клыки монстров терзают его мать, как гибнет под грудой вражеских тел израненный отец, Ариус лишь сильнее размахивал иззубренной секирой, заставляя даже обезумевших от крови чудовищ сторониться себя.
И с тех пор лишь ненависть и злоба вели его вперёд. Именно они вывели оборванного бродягу без племени в главари разбойничьей шайки, наводившей ужас на окрестности Старограда. Именно они не позволили ему сломаться за долгие годы каторги, когда в забытьи он пил удушливую пыль, как воду. И именно они сделали Ариуса одним из лучших бойцов Арены… Доверял он им и теперь…

Эта странная эльфийка появилась словно ниоткуда: ещё секунду назад Ариус был совершенно одинок в тёмном и грязном переулке, а теперь уже она стоит перед ним, нагловато улыбаясь и ловко крутя между пальцами два тонких стилета.
Ариус лишь хмуро сплюнул в сторону. На своём веку он повидал немало таких заносчивых новичков, которые считали, что если чемпион провёл сегодня три дюжины боёв, то его можно легко завалить в ближайшей подворотне, стяжав себе великую славу. Обычно эти глупцы встречали утро на городском кладбище…
Со вздохом Ариус вытащил из-за пояса топор, готовясь выместить на проклятой девчонке всю усталость прошедшего дня, всю свою вечную боль и вечное одиночество. Звонко засмеявшись, эльфийка кинулась ему навстречу. Стилеты ловко ткали вокруг неё смертоносный узор, порхая будто сами по себе, а сама девушка походила на горный ручей, бурный и непредсказуемый. Плавными, но стремительными движениями она перетекала с места на место, оказываясь то за спиной у Ариуса, то сбоку, а то чуть ли не над его головой. И отовсюду в него летели разящие молнии её кинжалов, норовя уколоть, ужалить, высечь хоть капельку крови. Но всюду вместо податливой плоти они встречали лишь холодный металл. Каким-то невообразимым образом Ариусу удавалось каждый раз парировать удар лезвием топора. Сам он тоже наносил удары, но лишь для того, чтобы слегка отогнать не в меру ретивую соперницу. Главный удар ещё зрел внутри него. По привычке копилась в глубине души боль и злоба, чтобы выплеснуться в одном решительном выпаде. Но вот что странно – этот последний удар Ариусу уже совсем не хотелось наносить…
А бой между тем продолжался непривычно долго – эльфийка всё так же кружила около него, ни капли не сбавляя темп и продолжая озорным, заразительным смехом сопровождать каждый свой особенно ловкий выпад. И сам того не понимая, Ариус вдруг засмеялся в ответ. Он смеялся тяжело, неумело, и смех этот походил скорее на кашель, но губы его сложились в неловкую улыбку, а в глазах заплясали бесшабашный огоньки. Впервые Ариус испытывал во время боя что-то ещё кроме злобы и ненависти. Он был счастлив. Он был счастлив каждой секундой этого прекрасного и смертоносного танца, он был счастлив сжимать шероховатую рукоять любимой секиры и слышать свист рассекаемого воздуха, он был счастлив видеть и чувствовать свою противницу: видеть её сверкающие клинки и чувствовать их в миллиметрах от соей кожи, видеть её прекрасные волосы и чувствовать на лице прикосновения шальных прядей, видеть её алые кубы и ощущать на своей коже мимолётное дуновение разгорячённого дыхания.
Но вдруг случилось неожиданное – ритм сбился, танец на мгновение замер. Попав ногой в выбоину старой мостовой, девушка слегка покачнулась, на секунду прекратив быстрый бег стилетов в руках. И этой секунды Ариусу хватило. Многолетние инстинкты бойца оказались сильнее разума, сильнее вновь обретённого чувства. Ариус ударил – ударил накопленной, запрятанной где-то глубоко в душе болью…
Чуть слышно всхлипнув, девушка осела на землю. Нет, уже не девушка… её тело…
Так и не выпустив из рук топора, Ариус замер. Его лицо окаменело. Он никак не мог поверить в то, что сам только что сотворил…

Внезапно из дальнего конца переулка послышались возбуждённые голоса. Двое незнакомцев быстрым шагом приближались к несчастному бойцу и его случайной жертве. Когда они подошли ближе, Ариус увидел, что оба одеты в антрацитово-чёрные одежды инквизиторов.
- Леди Аэрена! – взволнованно закричал молодой инквизитор, бросившись к распростёртому на камнях телу эльфийки, и в ту же секунду осёкся, увидев кровавую рану на груди девушки. Мгновенье он стоял неподвижно, а потом вдруг молча кинулся на Ариуса, одним движением обнажив широкий полуторный меч. Ариус не сделал даже попытки защититься, но вдруг перед ним очутился старший из инквизиторов, прикрывая убийцу от гнева своего молодого товарища.
- Успокойся, - медленно проговорил старший инквизитор, крепко удерживая юношу за плечо и глядя ему в глаза, - Убийца обязательно получит по заслугам, но не здесь и не сейчас...
А потом законник перевёл холодный взгляд на Ариуса, и строго промолвил, металлически чеканя каждое слово:
- Господин Ариус, Вы обвиняетесь в убийстве гражданина, находящегося под особой защитой Ордена Инквизиции. Немедленно сдайте ваше оружие и следуйте с нами в Цитадель Ордена для дальнейшего разбирательства…
Только сейчас Ариус, казалось, начал осознавать, где он, и что с ним случилось. Он непонимающим взглядом обвёл серые стены домов вокруг, двоих инквизиторов перед собой, пристально посмотрел на труп девушки. Страшная гримаса исказила его лицо, он поудобнее перехватил топор и стрелой кинулся бежать прочь из проклятого переулка, из проклятого города, из проклятого мира…
Младший инквизитор рванулся было вслед за убийцей, но старший вновь удержал его.
- Никуда он от нас не уйдёт… Лучше беги сейчас на площадь, оповести о случившемся дежурного инквизитора, пускай поднимает Карателей, а сам потом иди в храм и приведи сюда какого-нибудь лекаря… хм… для осмотра…

Утро следующего дня Ариус встретил в заброшенном склепе на дальней аллее городского кладбища. Всю ночь прячась по городу от патрулей Карателей, он смертельно устал, проголодался и зверски замёрз. Но все это не шло ни в какое сравнение с его душевными муками. Как он ни старался, ему постоянно вспоминалось светлое лицо убитой девушки, её звонкий голос, длинные волосы.
Ариус сидел в углу на мёрзлых камнях и готов был выть от тоски и безысходности. В противоположный угол склепа вжался дряхленький неупокоенный скелет, который изредка щёлкал от страха развалившейся челюстью. Даже он боялся Ариуса в его нынешнем обличие.

- Ариус! Выходите! – раздался вдруг снаружи громкий рокочущий голос, - Мы знаем, что вы здесь! Вы окружены! Вам не удастся скрыться от правосудия!
Ариус взялся было за рукоять секиры, по привычке начав собирать внутри себя злость для последнего боя, но вдруг его взгляд упал на окровавленное лезвие, и мир будто перевернулся.
Со вздохом облегчения он отбросил бесполезную секиру под ноги дрожащему скелету. Отстегнул наручи, снял шлем, бесформенной грудой оставил на полу кольчугу. Переступив через свою прошлую жизнь, Ариус уверенным шагом двинулся прочь из склепа. В его душе не было больше ни ненависти, ни страха. Была лишь печаль, и вечная, неискупимая вина…

1) Димму
2) Димму - спаситель вселенной
3)

Тонкая, почти незаметная молния прорезала чистое, безоблачное небо, и через пару мгновений громыхнуло, словно наотмашь закрыли дверь. То отворились и сразу же захлопнулись Врата Гостеприимства, пропустив очередного несчастного. Посреди тракта, из ниоткуда, появился светлокожий эльф.

В тот же миг в другом мире, именуемом здесь Астралом, исчез человек. Нет, физически он все еще существовал, двигал руками и даже иногда притаскивал себе тарелку. Исчез он для родственников, друзей, для всех. Но история наша совсем не о нем!

Эльф сделал несколько круговых движений кистями, разминая затекшие запястья, поправил серебристо-золотой шлем на голове, из-за которого и на эльфа-то похож не был, и достал из-за спины пару легких клинков. Почувствовав себя куда увереннее, Димму чуть нахально улыбнулся. И еле успел отпрыгнуть от несущегося во все ноги в сапогах-скороходах высшего качества, огромного танка. Хоть танк был не на гусеницах и без экипажа, огромный молот и крепкая броня не оставляли сомнений в сущности пролетевшего мимо.

Выбравшись из придорожных кустов, эльф поднял камень, и, что есть силы, бросил вслед уже почти скрывшемуся из вида танку. Удивительно, но булыжник оказался настолько легким, и столь удобно лежал в ладони, что остроухий не успел и глазом моргнуть, как вдалеке раздался звук двух ударов. Первый - негромкий, как будто галькой по металлу стукнули (Камни? Какие камни? Димму не трогал ничего), второй такой, что земля затряслась балла так на четыре, от упавшего закованного в тяжеленные доспехи тела.

«Вот…» - хотел выругаться наш герой, но вспомнил, что предупреждение уже было, а перспектива ходить с «любезно» запиханным инквизицией кляпом во рту не радовала: «Надо пойти, глянуть, что с ним, а то так первую помощь не окажешь – и будут грядущие поколения в квестах вспоминать, за Солдером станется. Как нехорошо тогда с полутрупом получилось…» Набравшись смелости, Димму обреченно побрел к лежащему вдалеке телу.

Первая помощь - первой помощью, но спешить не хотелось. Так что к тому времени, как эльф добрел до поверженного метким броском танка, тот уже сидел прямо посреди дороги, сняв шлем и потирая ушибленную голову.

«Так, живой – значит лучше не подходить», - разумно рассудил представитель древнейшей расы. Попадать под удар здоровяка не хотелось, а посмотреть, чем же так ловко запустить получилось – очень даже.

Поверженный через равные промежутки времени касался стремительно растущей шишки, и каждый раз страдальчески морщился. Второй рукой он держал перед глазами уже не такой большой по сравнению с его ручищами камешек и внимательно разглядывал.

- Мда уж, - орк в очередной раз коснулся головы и скорчил гримасу, - То от голубей доспехи не отмоешь, а теперь значит руны! Да еще и на пробой, сну, чтоб ее…

Димму утирал слюни рукавом поддоспешника, глядя, как зеленокожий здоровяк убирает в заплечный мешок его давешнюю находку. Надев шлем, неизвестно куда спешащий орк встал, оправился, и, набрав прежнюю скорость, скрылся из виду, унося с собой драгоценность.


Домчавшись до города, танк подал на проверку в Цитадели Инквизиции. Руна, появившаяся у него неизвестно откуда, была признана полученной с помощью багюзинга, и зеленокожего навеки отправили в Астрал. В Астрале орк, который там вовсе не орк, наконец-то оторвался от компьютера, опять начал ходить в институт и через много лет стал уважаемым человеком.

Если бы не злополучная руна, танк, который вовсе не танк а несколько заигравшийся диверсант из другого проекта, через 3 месяца, 4 дня и полтора часа нашел бы способ так сломать сервер, что насовсем.

Так Димму спас мир.

1 Blackstorm
2 Восход клана берсеркеров

Восход клана берсеркеров.

В центре просторного зала, на троне, выточенном из цельного куска чёрного камня восседал странный человек, ростом он был более двух метров, но при этом не казался исполином из-за своей чрезмерной худобы, голову и лицо его прикрывал капюшон рясы напоминающей одеяние обычного людского священника, только кисти рук, лежащие на чёрном камне не были прикрыты странноватым одеянием, здесь наверно и заканчивалось сходство этого существа с человеком. Плоть его, если это можно было назвать плотью, была полупрозрачна, словно вода в реке, но контуры слегка согнутых пальцев были отчётливо видны. По поверхности рук временами пробегала едва заметная рябь из мельчайших бледно-голубых молний, придавая призрачной плоти ещё более невероятный и завораживающий вид.
Но не только вид незнакомца был необычен, здесь казалось странным всё: стены и потолок представляли собой сплошную, на редкость безукоризненную зеркальную гладь, пола, как такового, видно не было вообще, вместо этого до уровня колен незнакомца стелился необычно густой, светящийся изнутри бело-голубым огнём туман, дверей, окон либо других путей которыми сидящий на троне мог попасть в это странное сооружение и вовсе не было видно.
В зале стояла завораживающая, кажущаяся вечной тишина, ничто не нарушало это молчание, лишь безмолвная игра магических молний в зеркалах стен и потолка напоминала о существовании времени, постоянно меняющимися замысловатыми геометрическими узорами. В трёх метрах от трона также тихо и величественно соткалось, словно из воздуха существо совершенно не схожее с сидящим на троне,
это был обычный человек, черные длинные волосы, резкие черты слегка худощавого лица и мощные скулы выдавали в нем северянина, появившийся нарушил молчание:
-Приветствую тебя незнакомец, скажи мне, что это за место…как я здесь оказался…последнее, что я помню это какой-то портал и……(появившийся настолько увлекся попытками восстановить цепь событий способствовавший его появлению в этом странном месте, что на какое-то время забыл о присутствии странной, если не сказать загадочной фигуры в центре зала).
Сидящий на троне медленно подался вперёд и слегка приподнял голову. Лица как такового у него не было, словно сотканное из мириад потоков магической энергии, это существо было прозрачно, сквозь очертания носа и глаз была видна внутренняя сторона рясы, будто она служила дном голубовато-белому ручью, вода в котором была плотью незнакомца.
- Реки времен предвещали твое появление, океаны судеб захлестнет небывалый шторм, грядет твое пришествие в Хаддан, скоро, очень скоро этот мир изменится,… И ты будешь острием кинжала уничтожающего жизнь старого мира и пробуждающим первые вздохи нового…нет, не пытайся вспомнить прошлое, оно слишком тяжело для тебя, в этом мире у тебя появился шанс, второй шанс…он дается далеко не каждому…(после этих слов странное существо сделало короткую паузу, будто на мгновение задумавшись).
- Я помню свое имя, я Ратгар – неожиданно для себя выпалил появившийся, и слегка опешив от собственной несдержанности осекшись, добавил, уже на пол тона ниже – это единственное, что я помню о себе…
В странном зале повисла гробовая тишина, казалось существо на троне потеряло всякий интерес к разговору, а Ратгар тем временем начинал понимать всю мощь и величие собеседника…
По прошествии короткой паузы полупрозрачный сухо произнес. – Хорошо, тебе будет позволено называться этим именем в моем мире, на слове моем явно был сделан акцент, ты можешь называть меня Вездесущий, с этими словами на лице призрачного существа появилась причудливая все такая же, как и он, сам призрачная улыбка. Ратгару почудилось, что призрачная плоть на лица незнакомца на секунду стала менее прозрачной, очертания глаз стали более отчетливыми, глазницы засветились ярким жгучем пламенем… вспышка,…и он снова погрузился в беспамятство…

В приоткрытые веки ударил яркий свет, но не жгучий, а скорее по матерински ласковый и теплый. Зрение стремительно возвращалось к Ратгару, а с ним и остальные чувства. Оглядевшись, он понял, что парит в воздухе на расстоянии нескольких футов от мягких белых облаков, простирающихся от края до края горизонта.
- Правда, он прекрасен,… послышался чей – то голос из-за спины Ратгара.
Резко обернувшись, он увидел маленького седовласого и седобородого старичка с очень знакомой, игривой улыбкой на испещренном морщинами лице. Старичок пристально изучал Ратгара и казалось, ждал от него каких – то вопросов.
- Где я…кто ты? – медленно выговаривая каждое слово, словно для собственной уверенности, произнес Ратгар.
- Мир, что простирается под нами именуется Хаддан, именно он станет твоим домом на ближайшие десятилетия, а потом как знать…- странный старичок немного помедлил и добавил. – Я бы сказал ты в том месте, где исполнится твое предназначение…после этих слов по поверхности лица собеседника Ратгара пробежала легкая рябь, словно по поверхности воды. – А кто я ты и сам знаешь, память о нашей встрече в межмировом пространстве тебе была мною оставлена…там ты мог видеть веши в их истинном обличии…в этом месте невозможно спрятаться за ширмой чужой личины.
Паря над бескрайнем простором облаков, Ратгар медленно обдумывал все происходящее с ним и пришел к выводу, что в его положении есть смысл дать событиям развиваться естественно по той простой причини, что каким либо образом повлиять на них он просто не в состоянии.
- А что это за звуки, там внизу, похоже на шум отдаленного сражения? – поинтересовался Ратгар у своего собеседника.
-О, Сейчас ты все узнаешь! – ответил седобородый старец, делая замысловатый жест ладонью и расплылся в улыбке. Внезапно легкость ушла из тела Ратгара, и он стремительно полетел вниз, сквозь гущу белых облаков на встречу судьбе…

Новый сильный порыв ветра, растрепавший длинные черные волосы на голове Ратгара прервал его воспоминания о появлении в уже родном для него мире Хаддана.
- Верно, снова будет шторм. – Одними губами прошептал он.
Море, бескрайнее море, завораживающее своим простором и пугающее своей мощью, даже оно оковано навечно и бессменными стражами его могущества, остаются вековые скалы, испещренные за долгие годы борьбы многочисленными фьордами. Столетиями эти часовые преграждают путь стихии, которая клочок за клочком,
отвоёвывала свободное пространство, не желая мириться со своей участью. Сила, находящаяся в заключение неминуемо старается вырваться, сбросить с себя тяжесть оков лишь, для того чтобы через мгновение снова стать узником. Расколов скалу надвое, стихия жизни занимает новое пространство, словно глотая плоть камня и
жадно облизываясь языками солёных волн. Борьба, вечная борьба за свободу, в этом смысл всего живого и если даже эта борьба бессмысленна...
Тревожный и протяжный звук горна прервал размышления Ратгара. Словно снежная лавина нахлынул этот гул, такой же холодный и смертоносный, так тогда ему показалось. Мысли и образы сразу как-то потускнели, потупилось ощущение свежих морских капель на коже, а шум прибрежных волн стал напоминать шелест сухой,
мёртвой травы, колышимой предгрозовым ветром. Вздох горна ещё пару раз раскатисто и безжалостно пронёсся по равнине, заставляя замолкнуть даже шум листвы, а затем таинственно повис где-то в скальных фьордах,
словно затаился, ожидая своего часа.
Уже более двух лет был молчалив этот предвестник, с тех самых пор, когда были отражены последние набеги степных кланов. Казалось, он замолчал навеки, но как бы возражая против существования нетленного и незыблемого трижды пропел свою песню, зов совету клана.
Ратгар нервно и необычно резко поднялся, бросил пронзительный и в то же время виновато-скучающий взгляд в сторону горизонта, туда, где между поверхностью моря и краем неба виднелась уже яркая полоса восходящего солнца, затем резко повернулся и быстрым шагом направился в сторону ставки своего клана.

Клановый зал представлял собой некое подобие огромного шатра выполненного из камня ровно до половины остальная его часть представляла собой замысловатое сочетание шкур металлических прутов образовывавших собой купол, под сводами которого и располагался каменный амфитеатр с троном на возвышении напротив входа. Это был трон главы клана, как и подобает главе, Ратгар вошел в шатер последним, он уже знал, о чем пойдет речь и просто терпеливо исполнял свою роль.
- Не для кого не секрет, что в Хаддане пробудилось новое зло. - Первым поднялся и взял слово немолодой воин Борейн.
- Лич – вот наш теперешний противник, а заодно и наш шанс доказать другим кланам, что мы чего-то стоим. Орды нежити, поднимаемые из глубин небытия этим созданием крепнут и множатся день ото дня и если не решать проблему немедленно, до добра это не доведет! Остальные кланы либо слишком слабы чтобы решить эту проблему либо заняты внутренними распрями и войной. Добавлю, что по легенде у лича, вполне внушительная сокровищница, добыча сулит быть немалой!
Слово «добыча» произвело желаемый эффект на слушателей, под сводами шатра стал нарастать довольный гул. Слово клана было сказано, теперь оставалось только дождаться решения главы клана.
Медленно поднявшись и скинув на трон накидку из шкуры обнажив тем самым два серебряных топора подвешенных по бокам на его поясе, Ратгар произнес:
- Действительно это прекрасный шанс существенно упрочить наши позиции среди кланов Хаддана, но рисковать всем кланом я не могу, и по сему я решил, что в поход на лича вместе со мной и Борейном отправится только наш маг Джелинн, это мое последнее слово и оно не обсуждается, в свое отсутствия я назначу временного главу клана, и да прибудет с нами Вездесущий.
Никто в зале не осмелился возразить Ратгару и уже через несколько часов группа из трех воинов стояла напротив входа в древние руины…

Троица уверенным шагом направилась вниз по раскрошившимся от времени каменным лестницам, впереди, как и подобает главе клана шел Ратгар освещая путь факелом и мерно помахивая серебряными топорами, словно вспоминая движения и приемы которые за долгое время пребывания в Хаддане ему удалось изучить. За ним шаг в шаг ступал Борейн с огромным каменным молотом на перевес, он периодически что-то нашептывал и перебирал камушки магических четок в такт своему шепоту. Заканчивала эту процессию Джелинн, из оружия при ней был только резной посох, покрытый множеством рун которые попеременно то вспыхивали, то гасли.
Первые признаки лича проявились только к концу первого уровня, несколько скелетов под предводительством зомби устроили засаду на спуске ко второму уровню древних руин, но их атака была отбита несколькими взмахами серебряных топором и парой фаэрболов. Но оказалось это было только начало, на новом этаже скелеты и зомби лезли изо всех щелей, но рассчитывать они могли только на количество, топоры и молот расправлялись с ними без видимых усилий, а те, кто все же норовил обойти троицу со спины непременно сгорал в пламени фаэрбола.
Спуск на третий уровень подземелья открылся перед путниками в виде широкой лестницы прорубленной в камне пола. Уходя вниз она резко расширялась и ее края вскоре вообще пропали из виду. Третий уровень руин представлял собой широкий грот, своды которого терялись во тьме, а на противоположной стороне виднелся коридор, обрамленный мерным свечением странных камней вмонтированных арку входа.
Осторожно пересекая небольшое и неглубокое озеро, Ратгар поднял факел, освещающий путь выше в попытке увидеть окончание краев лестницы, по которой они спустились, но вместо этого только спугнул стаю летучих мышей мирно спавших под сводами грота. Добравшись до арки, путники поняли, что надобность в факелах отпала, весь коридор был освещен странными камнями, а в просторном зале, в который он выходил весь пол был усыпан такими же магическими камнями. Потолка в зале не было видно, возле дальней стены виднелись наваленные колонны, образующие между собой что-то вроде небольшой пещеры. В воздухе пахло смрадом и гнилью, казалось в пределах зала время остановилось и тьма, скрывающая своды древнего подземелья является полноправной хозяйкой этого места.
Боковым зрением Ратгар увидел, что справа от стены отделилась какая-то тень и с невероятной скоростью переместилась в полумрак под разрушенными колоннами. Резко обернувшись, он заметил, что фантом метнулся в глубину грота образованного обломками колонн.
-Добавь-ка огня милая…- расплывшись в улыбке, сказал за спину Ратгар.
В ту же секунду правую щеку Ратгара обдало жаром и фаербол, оставляя за собой след из гари и дыма устремился прямо во мглу грота, секунда и Ратгар приготовился услышать грохот взрыва, но вместо этого не долетев до полуразрушенных колонн огненный шар, исчез в появившемся черно-сером облаке и в подземелье воцарилась первозданная тишина, нарушаемая лишь каплями воды, срывающимися с потолка сокрытого где-то в сумраке.
Лич атаковал внезапно, серым фантомом он пронесся за спиной волшебницы, как и в первый раз неожиданно отделившись тенью от стены, коротко вскрикнув от хладного касания нежити Джелинн без сознания, повалилась на пол, а тень также бесшумно растворилась в стене оставив за собой лишь облачко черно-серой хмари.
Опустившись на одно колено Ратгар снял наручни, защищающие предплечья и оголил рунные письмена, нанесенные на кожу. Отбросив наручни в сторону, он тихо запел на непонятном языке, в полумраке руны тускло засветились, а потом стали вспыхивать в такт странной песни, эхом разносившийся по темным коридорам руин. Последние слова таинственной песни Ратгар не пропел а, по сути, прокричал. Короткая вспышка озарила своды подземелья, удар света будто выбил всю тьму из стен, словно уничтожил тот таинственный параллельный мир, ходами которого так искусно пользовался лич. Древняя магия, которую Ратгар принес с собой из мира, где он родился, мира которого не помнил, выжгла тьму и явила ее свету, фантома, словно воронкой смерча вытянуло из стены и перед двумя войнами возникло существо, полностью закутанное в рваный погребальный саванн, лишь из-под низко опущенного капюшона светились два кроваво красных глаза.
Борейн не раздумывая, кинулся на лича и с силой опустил свой молот сверху прямо на зловещую фигуру. Молот ударил о саван, словно о каменную глыбу и раскололся надвое, лич при этом даже не шелохнулся.
От удара Борейна отбросило в сторону, с силой ударив о стену, древняя кладка не выдержала и, обрушившись, погребла воина под своей массой.
Фигура в изодранном саване скрипящим голосом издала какие-то отдаленно напоминающие заклятье звуки и в костлявой руке показавшейся из недр длинных рукавов материализовался резной, инкрустированный золотом и драгоценными камнями посох со сферическим наконечником.
Воспользовавшись паузой Ратгар атаковал лича серией ударов серебряных топоров, но саван нежити был непробиваем, словно сделанный из хаддания, волшебные топоры выдержали в отличие от молота Борейна. Ратгар предпринял вторую попытку обрушив еще более стремительную и мощную серию ударов на лича, магия серебряных топоров к его счастью гасила ответный магический удар, от которого пострадал Борейн, но вот пробить саван было делом практически нереальным. Финальный удар двумя топорами в грудь лич парировал посохом, который в отличие от савана все же сдался, и под мощью двойного удара разлетелся мелкой золотой пылью. Топоры по инерции врезались в грудь нежити, что-то тихо хрустнуло и на пол упали две половинки амулета в форме черепа.
Лич издал непонятный скрежещущий звук и стал неестественно вздрагивать, из рукавов савана и из-под капюшона стал куриться все тот же черно-серый дымок-хмарь, а через несколько секунд нежить превратилась в груду золы, завернутую в рваную тряпку.
Разметав золу Ратгар обнаружил небольшой светящийся шар, сотканный, будто из нитей света, в руке этот шар стал приобретать форму, сначала вытянувшись, а затем и вовсе превратившись в подобие топора. Свеченье угасло и Ратгар обнаружил, что держит в руке увесистый топор всю поверхность которого покрывали руны, излучающие тусклый красноватый свет.
В дальнем углу подземелья застонала Джелинн, из-под груды камней с ворчанием и руганью выбирался Борейн. Ратгар поднял обломки таинственного амулета и изучающее осмотрел их.
Кулон серых пределов, вот что поддерживало это создание в нашем мире, а после его разрушения лич потерял связь с миром, питавшим полужизнью тело, принявшее его дух. Мертвый колдун изгнан, отправлен обратно в свой мир, но уничтожена только оболочка, он вернется, он всегда и во все времена возвращался, а посему его будут ждать….

Таким был день восхода клана берсеркеров.

1.priest
2. Утро жреца
3.Текст (ниже)

Было раннее утро, в воздухе стояла гнетущая тишина: ночные жители укладывались отдыхать, а дневные еще не проснулись и только редкая птица где-то в ветвях кедра словно пробовала на вкус первую утреннюю песню. На небе только-только пропали звезды, оно посерело, а то место, где должно появиться солнце, окрасилось в неяркий малиновый цвет.
Жрец подошел к подножию пирамиды и посмотрел вверх. Она все еще была не достроена: предстояло возвести еще две арки; стройка, начатая давно уже подходила к концу. Леса были убраны и сегодня пирамида должна наполнится звуками и таинствами, ради которых все и затевалось. А в забытом уголоке этого нового мира, который не контролируют "хозяева жизни" - родится божество, чья имя произносят либо шепотом и со страхом, либо с восхищением и торжеством. Жрец начал свой путь к вершине.

Клан уже вторую неделю воевал, силы начали убывать. Помочь мог только бог войны Уицилопочтли, но прежде чем помочь, он должен утолить жажду. Бог был рожден в кровавом ритуале и всякий раз требовал новых и новых жертв. Сегодня жрецу предстояло вернуть божество к жизни и накормить его.

Он поднялся на верхнюю платформу и осмотрелся. Вдали, на горизонте, над колышущимися верхушками кедров и вершинами древних руин начинало подниматься солнце. С каждой минутой оно все больше и явственнее одерживало победу над ночью, и начало окрашивать небо в красновато-сиренево-голубые краски.
Жрец стал на колени, положил перед собой кожаный сверток и начал бормотать себе под нос знакомые ему одному слова.
Закончив молитву, он развернул сверток, и в лучах малинового восхода заиграла пара обсидиановых кортиков. На ножах словно появились капельки крови со всего того множества жертв, которые уже были принесены в жертву с их помощью. Жрец положил кортики на ладони и закрыл глаза: в другом мире, том, откуда он прибыл, жертвоприношение было обычным занятием. Ко всякому празднику божества приносились жертвы. Мысленно он снова вернулся к своей первой церемонии.

В день великого посвящения ему предстояло снять кожу с жертвы и принести дары божеству. Перед церемонией жертву, молодого воина, захваченного двумя неделями раньше в плен, вволю накормили и дали напиться. Его привели к алтарям, в которых и днем и ночью горели огни вокруг исполинской фигуры неуклюжей формы, со свирепым и безобразным лицом. Тело истукана было опоясано змеей, искусно составленной из жемчуга и драгоценных камней, на шее висели золотые человеческие маски и цепь из золотых и серебряных сердец. Это был не кто иной, как Уицилопочтли - ацтекский бог войны. Жертву подвели к двум столбам, что стояли возле каменного ложа подле самого идола и привязали. Жрец подошел, сделал разрез на правом плече жертвы и начал стягивать кожу вниз, время от времени помогая ножом. Делал он все не спеша, чтобы кожа была чистой и без разрывов. После того, как она была снята полностью, ее расправили и дали крови стечь. Обработав левую руку, жрец снял кожу с обеих ног, оскопил жертву и отрезал ей уши, чтобы не мешали снимать кожу с головы. Редкая жертва способна это вынести, не проронив крика и не впав в беспамятство. Эта жертва не была исключением. Для тех, кто стоит в основании пирамиды и не слышит криков – все выглядит, как поставленная сценка, где мастерство жреца граничит с искусством. И только временами доносящийся ветром нечеловеческий крик позволяет судить о той чудовищной боли, которую испытывает жертва. После того, как с жертвы сняли последний лоскут кожи, которая пойдет на изготовление плаща для божества, из нее извлекли сердце и кровь, дабы утолить жажду Уицилопочтли взамен на его расположение. Жертву переложили на камень. Жрец подошел и сделал круговой разрез немного ниже основания ребер, вскрыв диафрагму. Тотчас густые бордовые струйки крови начали свой путь. Жрец погрузил руку в плоть и нащупал бьющееся сердце. Оно билось в бешеном ритме, как бы спеша сделать как можно больше движений за то короткое время, отпущенное воину, чья судьба уже предрешена. Жрец сильно сжал сердце, пальцы с ногтями вонзились в оболочку, и с силой потянул его наружу. Сосуды растянулись и лопнули, а сердце в руке жреца вознеслось к солнцу. Оно еще продолжало пульсировать, выбрасывая остатки крови, которые сбегали по руке. Глаза жертвы и жреца встретились. В одних - страх, изумление и угасание жизни, в других - спокойствие и полная сосредоточенность на церемонии. В этот момент удар топора отсек жертве голову. Глаза оставались открытыми, а она, словно тыква, покатилась вниз к подножию пирамиды. Кровь заливала пьедестал, вели новых жертв, а народ внизу ликовал...

Жрец поднял глаза к восходящему солнцу. Сегодня весь алтарь превратится в кровавое плато и кровь ручьями побежит вниз по ступеням. Десятки сердец будут возложены на жаровню для бога, а тела жертв будут сброшены к основанию пирамиды.
Жрец поднялся с колен, еще раз взглянул на малиновый рассвет. Вновь закрыл глаза и услышал едва различимый шепот:
- Верни, верни меня к жизни. И я заставлю дрожать всех этих эльфов, орков и людишек лишь от одного Вашего имени. Я дам вам силу, о которой мечтали генералы драконидов... Верни...

Круг замкнется, и в этом мире возродится бог войны – их бог Уицилопочтли, служение которому связано с бесчисленными войнами и жертвоприношениями. Он жесток и справедлив, и пища его: кровь, сердца и крики жертв. С его появлением мир станет иным, жизнь клана будет подчинена лишь одному: кормить свое божество взамен на его расположение.
Открыв глаза, жрец подошел к краю пирамиды и посмотрел вдаль. В мире эльфов, орков и людей, драконидов и кобольдов начинался новый день.

Еще есть время.. Время, чтобы еще раз все взвесит и решить: давать ли жизнь божеству в этом мире.

1. Selin
2. Первый шаг - он трудный самый (с)
3. маленькое лирическое отступление: поучаствовать в конкурсе очень хотелось. попробовать силы. заставить себя повспоминать , как я начинала играть, пофантазировать, создать пару-тройку сочных, совершенно разных героев, сплести из них косичку - и потом эту косичку протащить по всем закоулкам Хаддана. Но время - штука неумолимая и , увы, нерастяжимая. Так что.. наброски, слетевшие с пера.
Правда, думаю, работу снимут не за незаконченность, а за ошибки: боюсь, что время на проверку тоже нема )))

***
Ведомый утренней звездой, утомлённый романтик, шаркая и волоча за собой худенький мешок с пожитками, наконец, достиг цели своего путешествия – Ворот Старограда. Пухленький, добродушного вида старичок только крякнул, глядя на это недоразумение: в одних портках, худой такой, что рёбра торчат, посиневший не то от ночного холода, не то от голода (впрочем, все эльфы отличаются характерным оттенком кожи, а уши нашего путешественника выдавали в самом прямом смысле – с головой).
- Что забыл здесь философ? Ты не ошибся? Староград – город воинов, – усмехаясь в усы, почти пропел старичок. – А ты вон даж собственный мешок поднять не можешь. Куда ж тебе стать-то воином?
- Тело моё слабо, но дух мой силён! – Смысл слов содержал в себе куда больше энтузиазма нежели тон, коим они были произнесены.
- У сильных духом голос не дрожит и спина не гнётся.- покачал головой старичок. Сколько он их видел – отчаянных, безумных от желания собственного признания, спеленованных липкими мечтами о непременно, неизбежно грядущей славе воителей... и бросавших стезю Покорителей Мира после первого же поражения, разбитой коленки, царапины на щеке. – Тебе бы лютню в руки. И принцессу. Желательно, без дракона и личной охраны.
- Ты можешь дать оружие, - выпалил эльф, язык чуть заплетался от усталости. – Про тебя говорят, что ты – тот, кто даёт благословение на путь воинов!
- А вот перебивать, молодой человек, невежливо.... И уж совсем невежливо – не представляться, требуя благословения.
Если б эльф мог, он бы покраснел.
- Моё имя Эльриоко. Я был рождён, чтобы стать великим воителем, обладателем легендарного оружия и доспехов и мечом своим нести мир и правду через эту жестокую......
- Погоди, погоди. С тобой всё ясно.
Да, такого словами не вразумишь, подумал старец, теребя бороду. Ничего, Опытный боец повыбьет из его бирюзовой головушки всю эту высокопарную дребедень.
- Ну хорошо, а какой путь ты хочешь выбрать?
- Конечно, воина!
- Я понял, что не коня благородного рыцаря. Какие навыки хочешь развивать?
Эльф замялся.... И вид у него был столь жалок, что старик не мог не рассмеяться.
- Ладно, ладно.... дубина столь утончённой натуре явно не подойдёт. Для крита ты уж больно мягок... а вот уворот из тебя выйдет – что надо.
- Уво- ... – уши эльфа нервно дёрнулись.
- Увороты – это класс бойцов, чья основная боевая характеристика – умение уходить от атаки противника. Правда и урон, который они наносят своим противникам , невилик.
- Я буду неуловим как тень, я буду сиять как день, я буду велик и грозен... – Замурлыкал под нос Эльриоко, жмурясь и шевеля ушами.
Клинический случай, диагнозировал про себя старик.
-Держи. Кинжал. И 20 мн. И ни в чём себе не отказывай. Благословляю, благословляю,.. да не надо мне руки-то целовать! Арена в той стороне. Нет, состоять в свите великого воителя Эльриоко не хочу!

Эльф поковылял в сторону арены, забыв мешок с вещами у ворот города.

- Вот растяпа... ну и правильно. На обратном пути заберёт.- И снова вернулся к созерцанию тающей в тумане дороги.

***
Солнце уже поднялось над горизнотом.
А на дороге из жёлтого кирпича показался ещё один искатель приключений на свою мудрую голову: бравой, хотя и чуть шаркающей походкой к городу быстро приближался округлой формы, болотного цвета субъект, распеваюший: «Однажды старый грозный тролль пошёл на светлый праздник Ёль!» Увлечённый собственными трелями, молодой орк (ещё один весьма и весьма узнаваемый вид), он едва не налетел на старичка.
- Но-но, молодой человек, поаккуратнее со старым немощным человеком!
- Ага! Это ты что ли тот, кто даёт благословние на путь воинов и оружие? - орк схватил за мантию старика и уставился на него.
- Он самый, а теперь не саблоговолите ли Вы меня отпустить? – старичок нахмурил брови.
- Кошелёк или жизнь! Шутка! – загоготал орк.- Гони монету звонкую да дубину крепкую – и может быть я тебя не трону.
Старичок что-то прошептал – и орк почувствовал, как всё его тело всполыхнуло пламенем, а старик оказался в паре метров, поправляя мантию.
- Вот же хулиганьё! БродютЬ тут всякие...
Жар слетел так же внезапно, как и объял тело орка... Последний на мгновение замер, а затем расхохотался.
- А ты шустрый, батя. Научи-ка! Ай да, я не представился. Шемрок я. Ты уж прости... бываю неправ, – почесал затылок, а на лице его появилось столь умилительно невинное выражение, что нельзя было и представить, что минуту назад он стращал крохотного старичка.
- Ты сперва дубину освой, а там и до магии дойдёт. – Буркнул старик и сунул ему дубину и 20 монет.
- О. А это на эль? – глаза у орка загорелись.
- А это уже как сам распорядишься, - от глаз старичка стрелками мелькнули улыбчивые морщинки.
- Ну пасиб, батяня, ещё увидимся!
Да. Увидимся, но нескоро, улыбнулся про себя старик. Этот-то будет покрепче, чем предыдущий.

***
К полудню жара стояла такая, что даже более чем выносливый старичок предпочитал оставаться исключительно в тени и расслабляться ледяным, бодрящим элем маны: они, кроме того, что полезные, ещё и вкусные.

- Никак третий. Сегодня прям день Открытых Дверей.
И правда, на дороге показался некто высокий, худой. Его походка была твёрдой и размеренной, одежда аккуратна , несмотря на длительное путешествие, а обувь выдавала в нём человека практичного и предусмотрительного.
- День добрый, молодой человек.
- Приветствую тебя, старец.
Негромкий мягкий голос человека резко контрастировал со звонким пищанием Эльриоко и хрипотцой Шемрока.
Боги, неужели вы послали мне одного нормального? – мелькнуло в мыслях у старика.
- Никак собрался стать воителем?
- Столь долгий путь я проделал явно не для того, чтобы сделать карьеру в библиотеке, - по тонким губам молодого человека мелькнула слабая улыбка.
- А звать Вас как? – И почему я с этим юнцом на Вы заговорил?
- Моё имя.... – молодой человек на пару мгновений задумался. – У меня нет имени. Его у меня отняли вместе с моим прошлым. Но нельзя же человеку без имени... Пусть будет Сфено.
- Итак, Сфено, что для Вас – путь бойца?
- Скорость. Точность. Сила. Атака должна быть ураганной – или никакой.

Крит. Однозначно. - тут же оформилось решение старика.

- Топор тебе подойдёт.
Сфено взял топор, прищурившись, тщательно изучил лезвие и рукоять. Его губы вновь искривились в усмешке.
- Грозное оружие. – Шёлковый тон безошибочно показывал отношение человека к своему оружию.
- И 20 монет.
- А вот это лишнее.
Человек взял топор и неспеша, всё той же размеренной походкой направился в сторону Арены.

Да что за день. Одни чудики. Все они здесь безумны! И безумие их от жажды силы. – Старик смотрел на солнце, пока не заболели глаза, а затем снова сел в тень и погрузился в блаженную полудремоту под шум ветра и сладкий аромат эля маны.
***

- Получай, зверина! – И тяжёлая дубина в последний раз легла на голову живучей и в высшей степени брыкучей мыши. Орк довльно утёр пот со лба. – Ух! Если уж здесь мыши такие... То я найду себе здесь достойного соперника!
Закинув дубину на плечо, и похлопывая свободной рукой себя по животу, Шемрок вышел из здания арены.
- За это можно и выпить! Я славно потрудился! ...
И остановился на полуслове. Споткнувшись о кого-то сидевшего на ступеньках арены.
Понуро висящие уши эльфа встрепенулись и он поднял вверх заплаканное лицо.
Шемрок нахмурился.
- Ты чего ту разнылся?
- Мыыыыышь...! - просопливел Эльриоко.
- Мышь как мышь. Обычная, боевая, тренировочная.
- Она кусааается!!!! – В глазах Эльриоко были самые что ни на есть настоящие ужас и боль.
Орк хохотнул и дружно хлопнул эльфа по спине так, что тот закашлялся.
- Ну конечно кусается! Жить хочет - вот и кусается, – подмигнул Шемрок.- Пойдём я тебе покажу, как с ними надо, - верхний край дубины перекочевал с плеча в левую ладонь орка.
Эльф испуганно ойкнул.
- Да не дрейфь! Ты же сюда не на ступеньках Арены сидеть пришёл , - и орк схватил слабо сопротивляющегося эльфа и потащил на Арену. – Во, мышь!
Они остановились напротив мыши. Последняя недобро осклабилась, сверкая острыми зубками. Хвост мыши опасно затанцевал, лапки напряглись – будто мышь разминалась перед битвой.
- Смерть мышам!!! – в запале заорал Шемрок и помачася на мышь, размахивая дубиной над головой. От первого удара мышь уклонилась и, пройдя под дубиной, вцепилась в пятку Шемроку.
- Ах ты, бестия! – откидывая мышь дубиной, прохрипел орк.
Мышь замерла, готовясь к следующей атаке орка.
Эльриоко с глазами полными восторга наблюдал за бесстрашным новоиспечённым другом. А то как же: какой клич! Какая ярость в атаке! Какое бесстрашие! И как он откинул мышь, которая в него вцепилась!
- Понял, как с ними надо? – Шемрок обернулся к товарищу, и застыл, увидив умилительно щенячье выражение на лице эльфа. – Эй, ты чё? Муху проглотил?
- Размах божественной дубины, и крика гром над полем битвы, И под ногами враг убитый.... – начал было эльф вдохновенную декламацию, но мышь, смекнула, кто из двух противников послабее, и решила хоть одного утащить за собой на тот свет.
Коварное животной с разбегу прыгнуло – и вцепилось зубами в ухо эльфу.
- Айййййяяяааа! – Эльф неистово заколотил по воздуху руками. Затем схватил мышь и начал тянуть в сторону, но так было только больнее, так как она не разжимала зубов.
- Да ты не стаскивай её, а души! – гремел Шемрок.
- Но она же жрёт меня!
- Души, тебе говорят. А не то я тебя сейчас придушу!- На лице орка появилось вполне правдоподобное угрожающее выражение лица.
Эльриоко, схватился за шею мыши и начал её сжимать. Та яростно заработала лапами, расцарапывая руки эльфа, но вид Шемрока и пугал, и ободрял одновременно, так что эльф, кряхтя и плача. Причитая и сопливя продолжал всё сильнее сжимать шею мыши. Наконец, некогда грозный и опасный хищный зверь безвольно повис в руках эльфа.
- Ну вот и всё, а ты боялся, - добродушно хохотнул Шемрок.-первая мышь – за это грех не выпить! Идём в бар !

Эльриоко последовал за своим спутником, всё ещё дрожа всем телом и нервно всхлипывая, но всё-таки он чувствовал: эта битва сделала его лишь на капельку, но сильнее.


______
ну а о том. как они "посидели" в баре, о мировой битве в подвале бара, о походе в лабиринт и встрече с последнем товарищем.... мб ещё напишу... если некоторые не скажут, что не стоит зря тратить время

1. Метаморф
2. Очарование ожидания
3.

Вот они и прошли. Долгие-долгие месяцы кропотливого труда и томительного ожидания. Сколько же было проблем, неудач и самых различных препятствий по дороге к заветной цели.
Вот кажется… Что такое две тысячи монет? Мелочи, не правда ли? Но попробуй их заработать. С утра и до ночи в лесу. Кровавые битвы с лесными обитателями на грани смерти. Один удар когтём, метко попавший в слабое место изрядно изношенной брони, может оборвать жизнь. Да и сама броня, особенно с хорошими рунами, требует основательной починки. Но куда опаснее любого, даже самого сильного зверя, тот, кто сидит в засаде возле леса. Если в лесу ты чувствуешь себя как дома, под защитой лесных шорохов и спасительной темноты, где вполне можешь справиться с противником, то за чертой зелёной профессиональной зоны – ты сам жертва. Они ждут тебя везде. Скрыться, уйти, донести с трудом добытые шкурки и древесину - не получится. Всегда найдётся герой, которому интересно: “А чего это у тебя в мешке?” Много нервов и сил забирают несчастные две тысячи монет…
Но всё позади. Самый обычный свет солнца кажется ярче, воздух свежее, а лицо само расплывается в улыбке. Это день, которого так долго ждали многие люди в Хаддане. День, в который эти же многие уже переставали верить. День радости, веселья и счастья. День свадьбы Метаморф и Svetazl.

Почему так? Всё просто. Svetazl – прекрасная, трудолюбивая, общительная и улыбчивая девушка, обожаемая и уважаемая очень многими гражданами Старограда, всегда готовая прийти на помощь нуждающемуся и поддержать любую тему разговора. Ещё во времена, когда она работала в шахте, у неё появилось столько почитателей и поклонников, что однажды, единогласно была избрана Королевой шахтёров. Да, да. Маленькое, но очень дружное королевство шахтёров. Эти трудяги всегда горой стоят друг за друга. Наверное, это самая дружелюбная и сплоченная профессия в этом мире. Конечно, не без своих странностей. Таких как бесконечное создание однодневных профсоюзов, раздача листовок “Мы за медь по 1 мн” на главной площади, а так же постоянное обитание у порогов дворца Правосудия, в надежде на личного телохранителя в чёрной одежде. Может быть, их радужные мечты даже бы исполнились, но потом что-то случилось, о чём работники кирки всегда грустно умалчивают и тайком смахивают слёзы с перепачканного лица. Так и не суждено было воцариться монархическому строю во всех шахтах Хаддана, хотя Svetazl так и осталась в памяти людей как лучшая правительница тёмных сводов пещер. Конечно, завидная невеста, о которой многие мечтали и даже (по слухам) неоднократно делали ей предложение!
А Метаморф… Ничего особенного и сказать-то нельзя про него. Правда, за исключением двух недостатков. Фанатичная вера в Свет (хобби такое - правдоборец, блин…) и невероятное умение влипать в неприятности. Как его ещё не прибили где-нибудь в глухом закоулке города – непонятно. Возможно, что стараниями уважаемой Инквизиции – отделом Карателей… Порядок ими поддерживался строго. Законом запрещалось наносить вред недостаточно опытным горожанам, даже если они несильно или слишком сильно заумные. По слухам, когда Метаморф обратил на себя пристальное и не совсем ласковое внимание одного сильно-могучего клана, добрые граждане Старограда между собой даже ставили ставки, добьют его об стену наконец-то или свадьба всё-таки состоится? Как и положено такому типу - Метаморф выжил и не потерял благосклонности невесты.

Странное это было чувство. Сразу нахлынуло столько проблем… Назначенное время свадьбы – шесть часов вечера. Поцеловавшись, улыбнувшись, нежно посмотрев друг другу в глаза, бегом в храм, в зал Бракосочетания (а-ля ЗАГС). Конечно, запись в книге добровольцев на заклание; два золотых колечка, с улыбкой проверенных на мордорские руны; хаотичные мысли о тамаде, то бишь, руководителе церемонии; выбор подходящего под нефритовые доспехи свадебного платья и хороший смокинг, оттеняющий два топора расправы… Сумасшедший день. Времени всегда так мало. Кажется, это называется свадебной лихорадкой. Ещё не успел присесть несчастный бармен, замученный заказами на алкоголь и регистрацией на ночь двух постояльцев, как у ошарашенного Али было скуплено огромное количество открыток. Почему ошарашенного? А если представить себе такое зрелище: двое, в полной броне и оружием наголо, с безумно горящими в щелях забрала глазами и развевающимися плащами, врываются к вам в лавку. Каково? Даже странно, что уверенный в себе и тёртый жизнью торговец Али в тот день не поседел…
А потом началось самое сложное. Подписывание свадебных приглашений. Конечно, каждому знакомому хотелось написать что-нибудь эдакое, вычурное, запоминающееся надолго. Тем более, друзья всё-таки! Но после такого экстремального времяпрепровождения в голове творился бардак и поэтому, тексты выходили дёрганые, хотя и переполненные радостью. Зрелище это было прекрасное – хоть картину рисуй. Двое, в тяжёлых сверкающих доспехах, сняв шлемы, лежат в зелёной траве и, болтая ногами, словно дети, старательно выводят вензеля букв на белых открытках, изредка хихикая и переговариваясь. На них косились проходящие, но им было не привыкать к таким взглядам. Так и прошёл остаток отпущенного времени.

И, наконец, наступил долгожданный вечер. Благоухающие ароматом цветы, яркие банты, воздушные шары и магические светильники украшали место проведения торжества. Народа в зале бракосочетания было немало, но и немного. В самый раз. Кто-то из гостей восторженно орал поздравления; кто-то косился на заветные бутылки; смущённо сжав в кулаках приглашения стояли те, кто не успел купить подарки; молодые железокопатели заворожено рассматривали легендарную Королеву шахтёров, а некоторые злобно рассматривали того, против которого сделали ставку, а он жив…гад.
Вдруг, всепоглощающий шум и гам был прекращён мягкой и ласковой фразой исполнителя святого инквизиторского долга по бракозаклятию Sheri: “Тишина. Начинается церемония. Дальнейшие выкрики из зала буду наказывать.” Желающих проверять не нашлось. Улыбнувшись в зал и запасшись терпением, она повернулась к виновникам этого беспокойного вечера. Конечно же, Sheri, почитаемая в Хаддане как самый добрый и милосердный Инквизитор! Осмотрев двух, без пяти минут молодожёнов, она простёрла руки над невысокой трибуной, за которой стояла и негромко произнесла:
- Повторяйте за мной всё, что я говорю, слово в слово. Готовы? Тогда начнём.
Жених и невеста нервно переглянулись и одновременно кивнули.
- Я, находясь в здравом уме и ясном рассудке, - чему-то улыбаясь обратилась к Метаморфу Sheri, - готов взять тебя в жёны и любить до конца своих дней.
Тишина…
- Жених, тормозим?
- Я, находясь в здравом уме и…эээээ…ясном рассудке, готов взять тебя в жёны и любить до конца своих дней.
- Балда… - шёпотом выругалась Sheri, - Метаморф, невесте своей это говори, а не мне!
- Я, находясь в…ээээ….здравом уме и…эээээ…ясном рассудке, готов взять…ээээ…тебя в жёны и любить до конца своих дней!, - на сей раз обращаясь к Svetazl, пробурчал красный от смущения жених.
В зале в это время раздавался нарастающий, но пока тихий, с трудом сдерживаемый, смех…
- Я, находясь в здравом уме и ясном рассудке, - Sheri повернулась к Svetazl - готова пойти за тебя замуж и любить до конца своих дней.
- Я, находясь в здравом уме и ясном рассудке, готова пойти за тебя замуж и любить до конца своих дней. – ясным голосом повторила невеста.
- Внесите кольца!
Под громкую, торжественную музыку, всегда сопровождающую эту церемонию, в зал внесла кольца прекрасная эльфесса. Под душераздирающие вздохи и ахи толпы: “хоть сейчас женюсь, какая цыпочка” и наглый свист, она улыбаясь, подала резную коробочку молодожёнам. Дождавшись тишины, Sheri кивнула. С замершими сердцами, но твёрдо глядя друг другу в глаза, Метаморф и Svetazl обменялись кольцами. И внезапно, на ободках засветились мягким жемчужным светом слова: “Моей любимой и единственной жене. Чтобы ты всегда была со мной, пока блок или ПСЖ не разлучит нас. Я люблю тебя!” и “Я подарю тебе солнце или сама стану им для тебя”. Это был свадебный подарок гномов, ковавших кольца, которых всем скопом просили шахтёры.

- Властью, данной мне Посланниками Богов, я объявляю вас мужем и женой! – взмахнув руками, молвила Sheri, - можете поцеловаться!
Что тогда началось… Взлетали вверх букеты цветов, разноцветные магические искры и шлемы! Звенели хрустальные бокалы, чокаясь с бутылками. Смеялись друзья, дождавшись заветного момента. Дружно кричали: горько, поздравляем, счастья и наконец-то! А муж и жена, поцеловавшись, стояли молча, бесконечно любуясь друг другом, и чувствовали целиком поглощающую их радость. Этот день настал. И он закончился счастьем.
О дальнейшем история умалчивает. Говорили, что почувствовав непреодолимое желание творить добро, Svetazl вступила в стройные ряды Инквизиции, а Метаморф навсегда ушёл в отшельники. Многое говорили о них, но все знали, что их любовь идёт через года и время не в силах разорвать цепи, скованные в тот прекрасный день. Один день из жизни Хаддана…

1. Ятта.
2. Сон
3.
Нахальная пылинка приземлилась юной эльфийке на кончик носа. Ятта чихнула и проснулась. Проснулась, и сразу пожалела об этом – не потому, что утро было хмурым или день обещал быть неудачным, нет. Просто то, что ей снилось… Впрочем, Ятта толком не помнила, что ей снилось, но само ощущение золотого света и бесконечного восхищения будоражило кровь и делало даже пронзительно-чистое хадданское утро пресным и скучным.
Ятта сладко потянулась, зацепив локтем связку мухожора. Пересушенная трава рассыпалась от одного прикосновения, и Ятта, отряхиваясь от пряной пыли, снова пообещала себе, что в следующий раз будет более тщательно выбирать поставщиков, с внутренней досадой понимая, что это обещание так и останется невыполненным.
Дверь лаборатории тихонько скрипнула, нимало не потревожив уснувших у стен лаборатории алхимиков. Еще бы, потаскай-ка весь день бревна – тут не то что от скрипа, от рева пьяного орка не проснешься! В общем, дверь скрипнула, отворилась, алхимики на полу всхрапнули недовольно, а в лабораторию зашел Алфр. Искусный кузнец, привычный к тяжелому молоту, он мог орудовать двумя дубинами с той же легкостью, с какой Ятта вертела свои кинжалы.
- Ну что, готова? – Алфр небрежно подхватил тяжеленный мешок, набитый бумагой, словно тот весил не больше мышиной шкурки.
Впрочем, привыкнув таскать горы меди и железа, он мог себе позволить не обращать внимания на столь незначительный вес.
- А где Волк? - спросила Ятта. – Как мне помнится, он обещал меня сегодня провожать.
Алфр отвел глаза:
- Тут такое дело… В общем, загремел Волк на каторгу.
Ятта ойкнула в испуге:
- Что случилось? – и тут же поняла, и спросила с грустью, - Отражение?
Кузнец смущенно кивнул.
Отражения были сущим наказанием жителей Хаддана. Магия, создавшая этот удивительный мир, частенько позволяла персонажам из снов шагнуть в реальность и жить своей жизнью. И хорошо, если отражения честно признавались в своей мистической природе и заявляли о себе Инквизиции – на них тогда не обращали особого внимания. Но временами сон, ставший явью, пытался скрыть свое происхождение, и тогда у сновидящего сильно осложнялась жизнь. Инквизиция жестоко преследовала незаконных иммигрантов, заодно наказывая и их родителя. В общем, судя по всему, Волк пропал надолго…
- Ладно, мне надо идти, - Алфр щелкнул пальцами, и огромный мешок сократился до размеров табакерки – такой нехитрой магией владели все обитатели Хаддана. – Я не буду тебя дожидаться. Найдешь меня в Храме, как доберешься до города.
Ятта кивнула и осторожно вышла следом.
Когда она добралась до развилки, Алфра давно и след простыл. Впрочем, Ятта не испугалась – она давно привыкла ходить в одиночку по хадданскому лесу, ей нравилось слушать тишину, ощущать спокойствие и невозмутимость вековой чащи. Что бы не случалось, деревья все так же хранили покой и невозмутимость, и только изредка озорные ветерки скакали с ветки на ветку, пока их суровые родители пытались с разбойничьим свистом согнуть гордые вершины.
На одной из опушек Ятта решила передохнуть. Она присела на шелковую траву, оперлась о шершавый ствол огромной сосны и задремала. И перед ней явился давешний сон.
Великий золотой Дракон смотрел на эльфийку, задумчиво щуря зеленые глаза. Ятте безумно хотелось прикоснуться к блестящим, чуть подрагивающим от жажды полета крыльям, но она боялась излучаемого ими жара. Дракон долго изучал девушку, слегка изгибая длинную шею, столь долго, что она потеряла счет времени. И вдруг, совершенно неожиданно, Дракон вскинулся на дыбы, раскинул крылья, закрыв ими небо, зашипел и дыхнул пламенем. Деревья, трава и само небо вспыхнуло и скорчилось в огне. Ятта закричала от боли и… проснулась.
Она лежала в темноте, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Вот уже которую ночь подряд ей снился один и тот же сон – Золотой Дракон и леса Хаддана. И, который раз подряд, собираясь по утрам на работу, она жалела, что ей не придется перетирать драгоценные камни или варить зелья. Она вздохнула, протянула руку, и наткнулась на шелковистую траву хадданских траву. Похоже, теперь ее звали Ятта. И я не скажу, чтобы она была этим недовольна.